Конституция Украины: от зарождения к краху

Конституция — юридическое отражение текущей расстановки политических сил в стране. Потому вполне естественно, что с каждым из существенных изменений в украинской политике менялась и Конституция. Не говоря о том, что один и тот же институциональный дизайн может по-разному выглядеть в новой политической ситуации.

С 1991 по 1996 год на Украине действовала Конституция УССР 1978 года с изменениями, вводящими пост Президента.

Идеология этого проекта полностью соответствовала идеологии украинского общества на тот момент — пусть всё поменяется, но так, чтобы при этом ничего не изменилось.

Проблема заключалась в том, что сама по себе система Советской власти без руководящей и направляющей роли КПСС была нефункциональна. Потому поступили самым простым образом: вместо ЦК вмонтировали президента, вместо обкомов и райкомов — представителей президента. Эти органы должны были определять генеральную линию и следить за её исполнением.

Это, конечно, сейчас так видится — на исторической дистанции. В реальности всё выглядело немного по-другому. В рассказах Леонида Кравчука просматривалась простая логика — «все побежали, и я побежал»: Украина ввела пост президента 5 июля 1991 года — вслед за СССР (15 марта 1990 года) и РСФСР (24 апреля 1991 года).

Смысл должности состоял исключительно в том, чтобы было «как у людей» — есть ведь такие должности в США и Франции, значит и у нас должно быть. Во многих странах президентов нет или они не играют специальной роли, но такие системы строить сложнее. Опять же, наличие лица, ответственного за страну в целом, соответствовало ожиданиям общества.

На этом этапе политическая система соответствовала ожиданиям партийно-хозяйственной номенклатуры, стремившейся сохранить свою власть при новой идеологии. Идеологию тоже формировали — при активном участии Кравчука появилась автокефальная церковь, были попытки создать правящую партию на базе Руха, а в ВУЗах вместо научного коммунизма ввести научный национализм (это, правда, была инициатива снизу, но укладывающаяся в общую логику процесса).

Ситуация в стране стремительно менялась и первыми, кто оказались не у дел, стали представители партийной номенклатуры — им места в новой системе не нашлось. Во главу угла была поставлена экономика, а не идеология.

Естественным образом невостребованными оказались и таланты самого Кравчука, который отлично справился с работой по формированию основ государственности, но не смог совладать с социально-экономическим кризисом (справедливости ради — с ним никто и нигде в постсоветских странах не справился).

На первый план выдвинулась другая социальная группа — «красные директора». Их требованием было наведение в стране прочного правового порядка, который позволил бы экономике развиваться в новых условиях. Собственно, это было второе издание горбачёвского «ускорения», но без перестройки.

Выдвиженцем этой группы стал директор ПО «Южный машиностроительный завод» Леонид Кучма, который, в качестве премьер-министра, проводил политику, направленную на нормализацию работы промышленных и сельскохозяйственных предприятий, искал пути совмещения производственного и финансового капитала. Кстати, делал он это фактически вне конституционного и вообще правового поля — его правительству было дано право принимать декреты со статусом законодательных актов (причём они действовали ещё на протяжении десятилетий).

Именно Кучма выступил строителем жёсткой автократической власти, нужной для проведения непопулярных реформ без оглядки на представительские органы (в которых превалировали представители левых партий). В духе этой парадигмы была сформирована «сверхпрезидентская» Конституция 1996 года. По ней президент всё определял, ни за что не отвечая.

В рамках принятия этой Конституции был решён вопрос об устройстве страны, предопределивший кризис 2014 года — Украина стала унитарным государством с одним государственным языком.

Коллективный Запад устроил этому варианту бурные овации, Конституция 1996 года была сразу же признана одной из лучших в Европе. Ну правильно — она ведь была направлена на проведение рыночных реформ и на отрыв от России. Ради этого так называемой «демократией» можно было и пренебречь.

В условиях развала единого народнохозяйственного комплекса СССР (во многом опиравшегося на ВПК и огромные аппетиты Советской армии) и рыночного реформирования «красные директора» довольно быстро утратили свой вес. На плаву остались только самые оборотистые из них — руководители «Мотор Сичи» Вячеслав Богуслаев, меткомбината им. Ильича — Владимир Бойко, группы «Норд» — Валентин Ландык и некоторые другие.

В целом, однако, наступало новое время — время олигархов, которым, путём аккумулирования финансовых ресурсов и применением нехитрых рейдерских технологий удалось сосредоточить в своих руках огромную экономическую власть.

В конечном итоге, авторитарный режим Кучмы создал условия для выдвижения Рината Ахметова, Игоря Коломойского, Виктора Пинчука и других. Кучма вовремя оценил их потенциал и быстро переключился на обслуживание их интересов. Справедливости ради надо сказать, что злого умысла тут не было: для Кучмы была важна работа предприятий, а не классовое содержание этой работы. Олигархи работу предприятий обеспечивали значительно лучше, чем «красные директора».

Однако, по мере формирования крупного национального капитала встал вопрос относительно гарантий сохранения его собственности — ведь сильная президентская власть, которая дала в их руки сказочные богатства, их же могла и отобрать.

Изначально чёткого понимания того, как обеспечивать этот момент не было, и Кучма механически пошёл путём усиления своей власти, что было положено в основу конституционного референдума 2000 года. Но потом наступила ясность. Концепция новой редакции Конституции, с усилением парламента (в котором, после осуществлённого в январе 2000 года мягкого парламентского переворота, главную роль играли уже не левые, а олигархические силы), была предложена Владимиром Малинковичем и Михаилом Погребинским.

Собственно, конституционный проект, формально более демократический, полномочия президента не сокращал, а трансформировал — они переводились из административно-управленческой в политическую плоскость. Президент по-прежнему всё определял, но уже путём сложной игры на противоречиях конституционных органов власти и внутри них. Для политических гроссмейстеров Кучмы и Медведчука это было понятно и нормально. Для возможных преемников, Виктора Ющенко и Виктора Януковича, это был дремучий лес.

Интересно, что коллективный Запад ужасно возбудился самой мысли о возможности демократизации украинской сверхпрезидентской системы. Дело, понятно, было не в демократии — Запад уже понял, что утратил рычаги влияния на ситуацию и допустил создание крупного национального капитала, который закрыл внутренний рынок от внешних влияний.

Сломать эту схему можно было только приведением к власти прозападного президента со старыми полномочиями, который бы занялся перераспределением собственности.

В 2005 году президентом стал Виктор Ющенко. У него был год старых полномочий, которыми он воспользоваться не смог в силу особенностей характера. В 2006 году вступила в силу новая редакция. Ющенко и ею воспользоваться не смог, а украинская политика свелась к боданию на довольно узком конституционном пространстве Ющенко, Януковича и Тимошенко.

Избранный президентом в 2010 году Янукович, через решение Конституционного суда, Конституцию отменил как явление. Во всяком случае, по мнению Медведчука, отменить именно разделы, внесённые в 2004 году, было нельзя. А значит статус всей Конституции в целом остался подвешенным.

Возвращение Конституции в редакции 2004 года после Майдана 2014 года было осуществлено при таком же великолепном безразличии к юридической стороне дела. Заявлялось, что народ (под диктовку олигархов и грантоедов) сам определяет свою судьбу! Не до юридических тонкостей…

Пётр Порошенко оказался способен оценить возможности, который давала Конституция в редакции 2004 года, и вернулся к системному её реформированию.

Ловко манипулируя противоречиями политических сил и органов власти, Порошенко довольно быстро сосредоточил в своих руках власть заметно большую, чем была в руках Кучмы по первоначальной редакции. Например, он позволял себе назначать глав областных администраций, не согласованных с региональными элитами — этой опции не было ни у одного из его предшественников (Кравчук, в своё время, вообще потерял возможность назначать своих представителей в регионах).

Он же начал внесение изменений в Конституцию — закончил формирование новой системы местного самоуправления (соответствующие изменения приняты в первом чтении в 2015 году, окончательное их принятие отсрочено до восстановление территориальной целостности), изменил судебную систему (2016 год), отменил депутатскую неприкосновенность и установил в качестве цели государства (?) вступление Украины в ЕС и НАТО (2019 год).

Все эти изменения знаменовали новый этап изменений в украинской элите — на смену олигархам, теряющим свои позиции, стали приходить грантоеды-«соросята», представляющие интересы транснационального капитала.

От мягкого игнорирования норм Конституции и её беспорядочного редактирования государственная власть перешла к прямому отказу от её исполнения - предполагавшиеся по Конституции выборы президента не состоялись, а после прекращения срока полномочий Владимира Зеленского он продолжает исполнять обязанности.

Справедливости ради надо сказать, что формальное основание всё же есть - ведь Избирательный кодекс запрещает выборы в условиях военного положения. Но Конституция, обладающая приоритетным действием, чётко определяет сроки конца президентских полномочий.

Политические реалии настоятельно намекают - Украина нуждается в перезагрузке государственности. Скорее всего - с новой Конституцией.