Если Будапешт удастся убить к первому февраля, то удалось бы и к десятому января. В сложившейся ситуации для Украины критическим является каждый день. Вплоть до утверждения помощи Киев не может допустить серьёзных провалов на фронте. Но для того, чтобы удерживать фронт у украинских генералов не осталось ничего, кроме живой силы.
Как это было в период битвы за Бахмут, который Зеленский также удерживал по политическим соображениям, потеряв там в результате только убитыми целый армейский корпус (с подкреплениями), первоначально предназначавшийся для летнего наступления, мобилизованных бросают в бой через два-три дня после того, как поймали на улице. Только теперь постоянного притока свежей крови требует не один узкий участок, а весь тысячекилометровый фронт (от Купянска до Запорожья).
Новые сотни единиц техники и миллионы снарядов (которые были обещаны, но так и не поставлены Западом) позволили бы Киеву более рационально использовать оставшиеся людские ресурсы, проводя обучение и боевое слаживание вновь сформированных подразделений, что в свою очередь позволило бы снизить потери и, следовательно, продлить агонию.
Вроде бы всем врагам России выгодно, чтобы Украина сопротивлялась подольше, но ЕС всё же назначает саммит на первое февраля. Причём дата явно выбрана не из-за венгерского упрямства. Все знают, как убедить Венгрию. Киеву просто надо удовлетворить все требования Будапешта, направленные на защиту закарпатских венгров, а также прекратить скандалить по поводу экономического сотрудничества Венгрии с Россией.
Это, конечно, ограничит суверенитет Украины в венгерских районах Закарпатья, повысив авторитет венгерского правительства, как успешного защитника украинских венгров, а также нанесёт информационный удар по концепции Киева «весь мир с нами», но когда речь идёт о выживании, государства идут и не на такие уступки.
Дату первого февраля для своего очередного саммита по вопросу четырёхлетней помощи Украине, ЕС выбрал исходя из внутриполитической проблематики США. Американский конгресс проголосовал финансирование правительства до февраля. Следовательно в январе республиканцы и демократы должны договориться о согласовании бюджета на 2024 год, иначе надо либо вновь продлевать финансирование правительства в ручном режиме, либо наступит шатдаун.
Европейцы логично хотят дождаться американского решения, чтобы увидеть параметры компромисса. Останется ли в новом бюджете помощь Украине и если да, то в каком объёме. Из этого станет понятно, сможет ли администрация Байдена бороться за продление украинской агонии до конца 2024 года или будет вынуждена беспомощно наблюдать за уничтожением её главного антироссийского проекта уже в конце весны — в начале лета. Соответственно, и европейцы решат давать ли деньги и если давать, то когда и сколько, в зависимости от того, каким будет американское решение.
Позиция Венгрии даёт ЕС определённое пространство для манёвра. Если предоставление помощи надо провалить или решение затянуть — Будапешт против. Если надо решить вопрос, то уговорить Орбана всегда можно — у Венгрии много проблем и всегда можно найти компромисс, сняв позицию ЕС по одному вопросу (например, по участию Будапешта в общей миграционной политике Евросоюза) в обмен на снятие позиции Венгрии по Украине. Кстати, сам Орбан говорил, что готов разблокировать помощь Украине, если ЕС разблокирует венгерские 30 миллиардов евро, заблокированные под предлогом нарушения Венгрией решений Еврокомиссии.
31 мая, 08:05История
Виктор Орбан: От стипендиата Сороса до "сорособойцы" Премьер-министр Венгрии Виктор Орабан выглядит каким-то еnfant terrible европейской политики. То он блокируется евроатлантическую интеграцию Украины, то закупает российскую нефть, то призывает учесть интересы России при заключении договора по безопасности… И сделать с ним почему-то ничего не получается, хотя Венгрия не самая богатая страна в ЕСНо для нас в данном случае интересны не европейские манёвры, а возможность в очередной раз показать, к чему приводит дипломатия в стиле «сам дурак», изобретённая и внедрённая в качестве украинского ноу-хау, но многих (любителей если не «бахнуть СЯО», то хотя бы кулаком стукнуть или оппонента как-то обозвать) и в России приводящая в восторг.
Итак, что же интеллектуально ущербные выбирают образцом для подражания?
Исходные данные:
1. Украина критически зависима либо от экономического сотрудничества с Россией, либо от западной помощи.
2. В ЕС все стратегические решения принимаются консенсусом и каждая отдельная страна может любое решение заблокировать. Как правило, находится компромисс, но если предлагаемое решение для одной из стран по каким-то причинам абсолютно неприемлемо — оно не пройдёт.
Оба эти положения были известны всем как в Киеве, так и за его пределами. Что делает Украина? Она вначале ссорится с Россией, добиваясь полного разрыва экономических связей, а значит коллапса собственной экономики. После этого она попадает в полную зависимость от Запада. При этом Киев заявляет о стратегическом курсе на вступление в ЕС и НАТО, что предполагает среди прочего согласие всех европейских членов обоих объединений.
На следующем этапе Украина на пустом месте начинает конфликт с Венгрией. Чтобы досадить москалям, в Киеве принимают закон, фактически отменяющий преподавание в школах на языках национальных меньшинств. Это задевает интересы венгерского меньшинства в Закарпатье, а также вступает в противоречие с ратифицированной Киевом Европейской хартией региональных языков и языков меньшинств, являющейся одним из ключевых документов ЕС в сфере национальной политики. Будапешт заявляет протест и требует отменить закон.
Киев становится в позу оскорблённой невинности и начинает терроризировать закарпатских венгров, одновременно ябедничая на Венгрию в Брюссель и Вашингтон.
Украинская концепция внешней политики подразумевает всемогущество США и евробюрократии (последняя в украинской картине мира подчиняется только американцам, от имени которых руководит остальными). В реальном мире всё значительно сложнее и даже маленькая страна имеет свои рычаги влияния на позицию ЕС и США. Вопрос заключается лишь в том, насколько долго она готова оставаться в состоянии конфронтации со своими союзниками по ключевому вопросу повестки.
В Киеве рассчитывали, что Будапешт быстро сломается, что он блефует. Но для венгров проблема была принципиальной, когда на них стали слишком сильно давить евробюрократы, они даже пригрозили из ЕС выйти. В конце концов и Брюссель, и Вашингтон неофициально порекомендовали Киеву удовлетворить венгерские требования и снять проблему. Но Зеленский и его окружение поверили, что работают щитом Европы от варварской России, а поэтому ЕС должен удовлетворять любые их причуды.
Конфликт с Венгрией затянулся, за ним также на пустом месте возникли конфликты с Польшей, Словакией, Австрией. Эти, последние, были не столь острыми, но также внесли лепту в блокирование украинской повестки в ЕС.
И вот теперь, вместо того чтобы рассовывать по карманам давно выделенные миллиарды евро и бегать по миру не с протянутой рукой, а с тугим кошельком, закупая оружие где и сколько найдётся, Киев ждёт решения, оплачивая каждый день отсрочки жизнями тысяч своих граждан, бессмысленно гибнущих в попытках удержать до выделения денег проваливающийся фронт.
Вернёмся к началу: чего добивалась Украина? Повальной украинизации образования и быта. Надо ли это её гражданам, у 86% которых, по данным Института Гэллапа, на рубеже тысячелетий родным языком был русский (это не считая тех, у кого родным был венгерский, болгарский, румынский и т. д.)? Вопрос риторический.
За что же в конце концов пачками гибнут на фронте граждане Украины? За ненужное им право (давно переходящее в навязываемую обязанность) говорить на чужом искусственном языке, носителей которого, впитавших украинский с молоком матери, на самой Украине исчезающе мало. Больше они от курса на НАТО и ЕС и разрыва с Россией ничего не получили.
И не получат.