Такой баланс интересов делал пророссийски настроенных сербов, молдаван, болгар, греков объективными союзниками России в противостоянии «самостийным» силам на Украине. Данная тенденция обозначилась ещё XVIII в. в рамках феномена Новой Сербии.
Императрица Елизавета Петровна приглашала в Россию на поселение австрийских сербов и размещала их на территории современной Кировоградской области, западнее Днепра. Тогда это был стык границ России, Польши и Османской империи. Под руководством сербских командиров сформировалась военно-поселенческая провинция, основными этническими общинами которой кроме сербской были молдо-валашеская, украинская (за счет переселенцев с Польской Украины), русская и болгарская.
Новая Сербия стала заслоном на путях из Гетманщены и Запорожской Сечи в Речь Посполитую и придунайские владения Османской империи. Да и прямые контакты украинских предводителей с Крымским ханством были также затруднены.
Вероятно, самым символическим финалом драматичных взаимоотношений Новой Сербии и Запорожской Сечи стал разгром последней сербским генералом на русской службе Петром Текели.
За тем, на смену Новой Сербии на юге пришёл пояс Новороссийских губерний, который дополнила присоединённая в 1812 г. Бессарабия.
Большевистское же правительство России в первые годы своего правления в полной мере подтвердило знаменитую истину: «История учит лишь тому, что ничему не учит». Новороссийские губернии были переданы в состав вновь созданной Украинской ССР, которая, в свою очередь, стала юго-западной окраиной Советского государства.
Вернее, УССР была самостоятельным государственным образованием (в союзе с РСФСР), в Конституции которого закреплялись все признаки суверенитета. Тем не менее, отношение украинских элит к реинтеграции с Российской республикой было неоднозначным.
Если даже глава большевистского правительства УССР Христиан Раковский предлагал, по сути, конфедеративную модель взаимоотношений с Москвой, то что уж говорить о его более националистических оппонентах.
Вероятно, выбранная в 1919 г. модель обустройства юго-западной части Страны Советов являлась оптимальной для экспорта «Пролетарской революции» в Восточную Европу и на Балканы.
В ответ на дипломатические ноты правительств Румынии или Болгарии о поддержке экстремистов в этих странах Москва могла ответить: это не мы, а Украина, теперь она суверенное государство. Напомним, что у Раковского и статус подходящий на международном уровне имелся: наравне с Лениным он был одним из лидеров Коммунистического интернационала.
Однако закрепления у власти в европейских государствах пробольшевистских партий не случилась. Вместо этого сама УССР стала объектом нападок со стороны «капиталистических» соседей. Лобовая атака поляков на Киев в 1920 г. была отбита. Тем не менее, после официального примирения с Варшавой продолжилась «гибридная война».
При поддержке польского Генштаба и под формальным руководством укрывшегося в Польши Симона Петлюры был создан Партизанско-Повстанческий штаб УНР.
Его основной задачей была подрывная работа на территории УССР, подготовка восстания, которое должно было вспыхнуть во время вторжения на Украину петлюровцев. Возглавил данный орган бывший прапорщик царской армии, генерал-хорунжий армии УНР Юрий Тютюнник.
Благоприятные условия для воплощения этих планов создавала «атаманщина» — разросшееся движение антибольшевистских партизанских отрядов во многих сельских регионах республики. В административных центрах УССР люди Тютюнника формировали разветвлённую агентурную сеть.
Если уж в отнюдь не украинофильской Одессе подпольная организация «самостийников» насчитывала несколько сотен человек, то что уж говорить о городах, где украинское национальное движение пустило более глубокие корни. При этом лояльность местных партийно-хозяйственных функционеров, прошедших «лихие» революционные годы через разнообразные украинские партии, была под вопросом.
Непростые процессы в 1921 г. переживала Красная Армия.
Кранштадское восстание свидетельство о недостаточной надёжности ряда воинских частей. В украинских условиях это накладывалось на то, что многие местные красноармейцы имели за плечами службу в войсках УНР, повстанческих отрядах, перешедших на сторону красных. Незадолго до начала вторжения Тютюнника была вскрыта связь с петлюровским подпольем командира 60-й стрелковой бригады Леонида Крючковского.
Тем временем Ленинское правительство приступило к резкому сокращению Красной Армии.
В течении года её численность уменьшалась с 5,5 млн. человек до 1,6 млн. Далее советским войскам предстояло ужаться ещё в 2 раза. И это при довольно примитивном развитии военной техники, разрушенных Гражданской войной транспортных коммуникациях.
Очевидно, что случись новое масштабное вторжение на Украину с запада и исход его мог быть иным, нежели в 1920-м.
В этих условиях советскому руководству не оставалось ничего иного как воспользоваться «царским» рецептом решения «украинской проблемы».
Ставка была сделана на культурно близких украинцам бессарабцев. После оккупации в 1918 г. Бессарабии Румынии в Приднестровском регионе осело значительное число беженцев из Пруто-Днестровского междуречья. Переход Украины под влияние Польши (близкой союзницы Румынского королевства) ставил крест на перспективах этих людей вернуться на свою малую родину.
В связи с этим совсем не случайно Отдельная кавалерийская бригада бессарабца Котовского, в составе которой действовал 1-й Бессарабский полк была одним из наиболее мотивированных подразделений Красной Армии на советско-польской войне.
Для понимания того, как бессарабцы попадали на войну с Польшей показательна судьба бойца Михаила Нягу, ставшего прообразом Пети Бессарабца в фильме «Свадьба в Малиновке».
Он являлся уроженцем Сорокского уезда на севере Пруто-Днестровья, трудился рабочим — каменщиком, в 1919 г. принял участие в антирумынском Хотинском восстании. После поражения повстанцев ушёл за Днестр, где вместе со многими соратниками примкнул к котовцам. Один из эскадронов кавбригады был укомплектован лошадьми, которых Нягу увёл с территории родного уезда в ходе рейда на территорию Бессарабии. Вскоре он и возглавил 1-й Бессарабский полк.
В конце 1920 г. на Украине началась стремительная политическая карьера Михаила Фрунзе.
Он родился в городе Пишкек (нынешний Бишкек) в семье переехавшего из Бессарабии военного фельдшера, молдаванина по национальности. Его мать была русской крестьянкой, семья которой переселилась в Среднюю Азию из Воронежской губернии.
Недоучившись в Петербургском политехническом университете, Фрунзе стал профессиональным революционером. На фронтах Гражданской войны он снискал себе едва ли не самую громкую славу среди красных командиров.
В Украинской ССР Фрунзе объединил в своих руках высшую административную и военную власть. 3 декабря он был назначен командующим Вооружёнными силами Украины и Крыма, а немного позже заместителем председателя СНК УССР. В экстренном порядке его ввели в состав ЦК и Политбюро КП(б)У, Всеукраинского Центрального Исполкома Советов (ВУЦИК).
В качестве командующего Фрунзе занимался реформированием войск, а в ранге вице-премьера курировал решение ключевых экономических задач, поскольку военные активно участвовали в хозяйственной жизни: восстановление железных дорог, полиграфической промышленности, ликвидация топливного кризиса, организация поставок соли, сельхозработ, транспортировки грузов и т.п.
После принятия решения X съездом РКП(б) о переходе к НЭПу Фрунзе стал одним из основных проводников этого курса. В июле 1921 г. была опубликована его статья «Красная Армия и продналог».
В сентябре Фрунзе стал заместителем председателя Всеукраинского экономического совещания, координировавшего работу экономических наркоматов УССР.
О росте влияния Фрунзе в украинской иерархии свидетельствует тот факт, что именно он делал отчётный доклад СНК республики на VIII Всеукраинском съезде советов (январь 1924 г.).
Таким образом в общем спаде социально-экономической напряжённости на Украине, который наметился в 1921 г., была немалая роль экстренно направленного в республику Фрунзе. Этот процесс существенно снижал перспективы «повстанческого дела». К тому же именно этот бессарабец руководил силовым подавлением украинской «атаманщины».
Военными штабистами был разработан план войсковой операции по ликвидации повстанческих формирований на территории УССР. Его востребованность определялось тем, что местные правоохранительные органы с данной задачей явно не справлялись.
Армейские соединения (прежде всего конные) планомерно блокировали регионы, где фиксировались повстанческие выступления. Специальные летучие отряды (формировались в каждом полку, силой не менее полуэскадрона, при двух пулемётах) были призваны навязать «атаманам» тотальную войну: выслеживать противника и при его обнаружении вести преследование до полного уничтожения или пленения.
При этом всем воинским частям, государственным учреждениям, местным органам предписывалось оказывать таким отрядам всемерное содействие. Большое внимание уделялось войсковой и агентурной разведке.
Через несколько месяцев столь активных действий масштаб повстанческого движения на Украине пошёл на спад.
Пристально наблюдавший за этими процессами Тютюнник был поставлен в непростое положение: необходимо было немедленно выступать, пока социальная база его движения ещё сохраняла значительный масштаб. В тоже время, осенью 1921 г. Повстанческая армия УНР на территории Польши и Румынии обладала весьма скромными ресурсами.
15 августа 1921 г. Партизанско-Повстанческим штабом УНР была принята инструкция по проведению диверсионной деятельности на территории Украины в ходе готовившегося вторжения. За тем активизировалась практическая работа по формированию трёх групп Повстанческой армии: Волынской (основной), Подольской и Бессарабской.
Советское командование было хорошо осведомлено об этих мероприятиях.
2 сентября Фрунзе через газету «Красная Армия» выступил с суровым предостережением: «Всякая банда, которая явится на территорию Украины из-за рубежа, будет несомненно немедленно ликвидирована».
А днём ранее важное назначение получил Григорий Котовский, на которого вскоре легла основная нагрузка по ведению боевых действий против петлюровцев. Этот уроженец бессарабского местечка Гынчешты получил назначение на должность командира 9-й Крымской кавалерийской дивизии.
Кавалерийская бригада Котовского вошла в состав данного соединения. На посту комбрига Котовского сменил его близкий сподвижник, бывший руководитель красного партизанского отряда из Приднестровья Николай Криворучко.
Григорий Григорьевич Котовский (сын красного командира, известный советский и российский индолог) в интервью незадолго до собственной кончины рассказывал о том, что в 1922 г. произошло сближение «полумолдаван» Фрунзе и Котовского, которое завершилось приглашением последнего в 1925 г. на должность заместителя председателя Реввоенсовета в Москву (председателем был Фрунзе).
Опираясь на описанные процессы подготовки к отражению вторжения Тютюнника можно утверждать, что это сближение началось ещё в 1921 г., когда именно красноармейское подразделение со значительным числом бессарабцев и приднестровцев было определено в качестве основной ударной силы против петлюровцев.
25 — 28 октября 1921 г. с территории Польши в пределы Подольской губернии УССР вторглись группа (около 350 человек) под командованием подполковника УНР Палия. Её основной задачей было отвлечение внимания советских войск от направления главного удара — рейда Волынской группы Повстанческой армии УНР на Киев.
Однако для советского командования с самого начала эти планы петлюровцев были очевидны.
В приказе о приведении 9-й Крымской кавалерийской дивизии в боевую готовность от 2 ноября Котовский указывал, что действия противника в Подольской губернии имеют «демонстративный характер», нацелены на отвлечение внимания от района Коростень — Новгород-Волынск — Житомир.
Двумя днями позже дивизия Котовского была выведена из подчинения 3-го конного корпуса и сразу же выступила из Киевской губернии на территорию Волыни.
Таким образом переброска 9-й дивизии в район главного удара Тютюнника началась в день пересечения основными силами петлюровцев (ок. 900 сабель и штыков) польско-советской границы. Переход занял 5 суток и проходил в сложнейших погодных условиях. Дороги были занесены снегом, бушевали сильные метели. Большие сложности возникли с транспортировкой артиллерии, обоза.
По прибытии в район назначения 1-й бригаде 9-й дивизии была поставлена задача прикрывать Житомир, 2-й бригаде предстояло организовать преследование противника и направить его на позиции 3-й «Бессарабской» бригады, во главе которой находился непосредственно Котовский.
До прибытия котовцев на Волынь петлюровцы атаковали Коростень, но овладеть городом так и не смогли. Далее отряд Тютюнника избрал тактику уклонения от столкновений с крупными частями Красной Армии. В течении недели он перемещался по заснеженным лесам, стремясь усилиться за счёт местных повстанцев и поднять на антибольшевистское восстание крестьян.
Развязка наступила 17 ноября у села Миньки (вблизи местечка Базар). Накануне Волынская группа имела тяжёлый бой со 2-й бригадой кавдивизии Котовского и во время походного марша угодила в засаду 3-й бригады. 1-й Бессарабский полк выполнял наиболее сложную задачу по уничтожению боевого охранения колонны противника.
Вырваться из окружения удалось лишь сотне сподвижников Тютюнника (в основном командного состава).
За проведённую операцию Котовский удостоился третьего ордена Красного Знамени. А через месяц было принято весьма оригинальное административное решение.
Котовский остался командовать 9-й дивизией, но его родная кавалерийская бригада вновь получила статус Отдельной, и он вторично стал её командиром.
Большой общественный резонанс тех событий, поддержка Фрунзе стимулировали политическую карьеру Котовского. Он стал членом ВУЦИК, кандидатом от УССР в состав Всесоюзного ЦИК.
В октябре 1922 г. Котовский назначен командующим вновь образованного 2-го конного корпуса. Причём, одной из трёх его дивизий была 3-я Бессарабская (за счёт развёртывания Отдельной кавбригады Котовского).
В 1923 г. усилившийся тандем Фрунзе — Котовского приступил к реализации своего главного политического проекта.
Создания Молдавской Советской Республики на юго-западной окраине СССР. Как не сложно заметить, подобно Новой Сербии в XVIII в. она создавала буфер вдоль юго-западной границы Украины, явно ограничивая «свободу рук» харьковско-киевского руководства в международных делах.
Разумеется, украинским политэлитам данная идея нравиться не могла. Но «бессарабский тандем» смог мастерски решить этот вопрос.
Котовский организовал выдвижение соответствующей инициативы, её поддержку на низовом уровне, а Фрунзе обеспечил ей «зелёный свет» в политических верхах СССР. Максимум чего смогли добиться «украинцы» — ограничить статус республики автономной.
Таким образом Молдавская АССР в составе Украины стала своеобразной временной барьерной конструкцией, но в 1940 г. после присоединения к Советской Молдавии Бессарабии эта конструкция стала капитальной.
Затем, на протяжении пяти десятилетий полновесная Союзная Молдавская Республика исправно «подпирала» Украину на Южно-Карпатском и Придунайском направлениях. Причём массовые антисоюзные выступления в Киеве (1990 г.) начались лишь после того как власть в Кишинёве перешла в руки румынофилов (1989 г.).