Перед началом Первой мировой войны во Львове, столице австрийской провинции Галиция и Лодомерия (Галичина и Владимерия, то есть Волынь) проживало более 206 тысяч человек. Среди них было около 105 тысяч поляков, 57 тысяч евреев и 39 тысяч русинов-украинцев.
Несмотря на демографическую статистику, украинское национальное движение во Львове, как и в других городах Восточной Галичины, активно развивалось с 1880-х годов. Были созданы многочисленные научные общества, общественные организации и политические партии.
Особым местом противостояния поляков и украинцев в те времена был Львовский университет. Постепенно университет разделили на кафедры, на которых работали поляки и украинцы. При этом любое увеличение представительства среди сотрудников университета одной из национальностей сразу же вызвал бурную реакцию с другой стороны.
Символом радикализации украинского меньшинства во Львове стало убийство губернатора Галичины графа Анджея Потоцкого, поляка. 12 апреля 1908 года украинский студент Мирослав Сичинский застрелил его во время заранее условленной аудиенции.
В годы, предшествовавшие началу Первой мировой войны, украинцы и поляки Дунайской монархии готовились к борьбе за собственное государство. Для этого они с одобрения австрийских властей создавали военизированные организации, на базе которых уже в августе 1914 года были созданы Легионы Польские и Легион Украинских Сечевых Стрельцов (УСС).
При этом стоит отметить, что к моменту распада Австро-Венгрии подразделения УСС находились в основном на территории Галичины и Буковины, тогда как польские легионеры — на фронтах.
Польские историки считают, что готовиться к вооружённому восстанию лидеры украинцев Дунайской монархии начали после 5 ноября 1916 года, когда немецкий генерал-губернатор Ганс Безелер в Варшаве и австро-венгерский генерал-губернатор Карл Кук в Люблине синхронно заявили о намерении своих монархов создать «Королевство Польское».
А за три дня до того Галичине было предоставлено широкое самоуправление в пределах Австро-Венгрии. Укрепив связи с польскими кругами, Вена отказалась от неоднократных попыток административно поделить эту провинцию по этническому принципу, чем окончательно перечеркнула надежды русинов-украинцев Восточной Галичины на своё государство. Они были уверены, что после окончания войны вся Галичина будет присоединена к «Королевству Польскому», и готовились противостоять этому.
Очередное изменение политической ситуации произошло после подписания сепаратного Брестского мирного договора. Согласно документу, Холмский край должен был быть передан Украинской народной республике (УНР), а Галичина разделена на польскую и украинскую части.
Однако уже летом 1918 года Центральные державы отказались от этих обещаний, поскольку власти УНР не выполнили обязательств по поставкам продовольствия для немецкой и австрийской армий.
Осенью 1918 года перед лицом возможного краха Австро-Венгрии и украинцы, и поляки действовали независимо от властей в Вене.
7 октября 1918-го Регентский Совет «Польского королевства» провозгласил Декларацию независимости.
А уже 19 октября Украинский национальный совет (УНС), заседавший во Львове, провозгласил Восточную Галичину с включением Лемковщины, Северо-Западную Буковину и часть Северо-Восточной Венгрии «украинской национальной территорией», на которой должно быть создано украинское государство.
Но 20 октября 1918 года по улицам Львова прошла польская патриотическая демонстрация, выразившая поддержать декларацию Регентского Совета. Демонстранты несли лозунги с призывами объединить Галичину с остальной частью Польского государства.
А 28 октября в Кракове была создана Польская ликвидационная комиссия (ПЛК), которая сразу же взяла под контроль этот город и западную часть Галичины. ПЛК намеревалась переехать во Львов и там заявить о присоединении к возрождённой Польше «польских» провинций Австро-Венгрии, в том числе всей Галичины.
Поначалу УНС планировал провозгласить создание «Украинской Державы» на упомянутых выше землях Австро-Венгрии 3 ноября 1918 года. Однако именно на этот день поляки запланировали приезд ПЛК во Львов из Кракова.
Поэтому полковник УСС Дмитрий Витовский, позже госсекретарь по военным делам (министр обороны) Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР), требовал немедленного вооружённого захвата власти. «Если этой ночью мы не возьмём Львов, то завтра возьмут его поляки!» — заявил Витовский вечером 31октября 1918 года на заседании УНС в Народном Доме Львова.
Формальной поддержки он не получил — как и запрета, потому решил действовать по собственному усмотрению, ведь в его распоряжении во Львове было более 1400 солдат и 60 офицеров из подразделений Украинских сечевых стрельцов.
Польские политики и военные изначально преуменьшали угрозу, исходящую от действий украинцев.
30 октября 1918 года во Львов прибыл посланник правительства в Варшаве Станислав Гломбинский, а на следующий день — член ПЛК из Кракова Винценты Витос. Оба были убеждены, что австрийские власти во Львове всё ещё достаточно сильны, что делает невозможной попытку захвата города украинскими подразделениями.
Тревожные донесения в Генеральный штаб отправлял только полковник Владислав Сикорский, который в течение нескольких дней был представителем Регентского Совета в Галичине. Он предупреждал, среди прочего, о концентрации украинских сил. Сикорский справедливо полагал, что их цель — захватить всю Восточную Галичину. Но даже он не ожидал, что это начнётся 1 ноября, когда поляки планировали торжественную передачу власти во Львове правительству «Королевства Польского», базировавшемуся в Варшаве.
В 20:00 31 октября 1918 года по приказу Витовского подразделения УСС заблокировали казармы австро-венгерской армии по улице Курковой во Львове (ныне улица Лысенко). Первым делом были интернированы все польские офицеры, при этом австро-венгерские войска получили приказ «соблюдать нейтралитет».
Когда около полуночи на территорию казарм попытался попасть подхорунжий Анджей Баттаглиа, его застрелил украинский караул. Именно Баттаглиа стал первой жертвой битвы за Львов и польско-украинской войны в Галичине.
В 4 утра подразделения УСС начали занимать различные объекты во Львове. Поскольку подразделения императорской армии придерживались нейтралитета, повстанцами без сопротивления были взяты здания наместничества и комендатуры, арестованы австрийский губернатор Галиции и Лодомерии генерал-полковник Карл фон Гуйн и военный комендант города генерал Пфайффер, занята и разоружена полиция, а также взята ратуша Львова, на которой был поднят сине-жёлтый флаг. В 5 часов утра были захвачены городская телефонная станция и международная телеграфная линия, которые сразу же отключили, а также местная радиостанция. Поначалу украинским силам удалось также занять все вокзалы Львова.
Примечательно, что в перечне объектов не оказалось зданий, служивших базами «Польской военной организации» — школы имени Сенкевича, Академического дома и Дома техников, которые в ночь на 1 ноября не имели серьёзной охраны. Похоже, украинцы также недооценивали своих противников.
В 7 утра 1 ноября Дмитрий Витовский отрапортовал одному из руководителей УНС, будущему премьеру ЗУНР Костю Левицкому о том, что Львов занят без потерь. Также подразделения УСС взяли власть также в Станиславе (ныне Ивано-Франковск), Тернополе, Раве-Русской, Коломые, Снятыне, Бориславе и большинстве других городов Восточной Галичины.
Позже события 1 ноября 1918 года получат название «Листопадового Чина» (ноябрьского деяния). В тот же день во Львове было обнародовано обращение Украинского Национального Совета «К Украинскому Народу», в преамбуле которого было сказано: «С нынешним днём Украинский Национальный Совет объял власть в столичном городе Львове и на целой территории Украинской Державы».
При этом жизнь во Львове текла своим чередом: работали магазины, ездили трамваи, вышли все городские газеты.
Днём 1 ноября наместник императора Карл фон Гуйн передал власть в Галичине вице-губернатору Владимиру Децкевичу, признанному Украинским Национальным Советом.
Вечером того же дня фон Гуйн и чиновники австрийской администрации были отправлены поездом в Вену. Перед отъездом низложенный 60-летний губернатор пророчески заявил: «Мне, старому, кажется, что дело не пойдет так легко, как началось. Ваши противники — это рьяные люди».
Действительно, уже в 7 утра состоялось первое собрание офицеров «Польской военной организации» и членов других польских парамилитарных структур. После нескольких часов дискуссий командование польскими добровольческими подразделениями было передано капитану Чеславу Мончинскому, бывшему офицеру артиллерии австро-венгерской армии.
В 10 утра полякам удалось отбить первую атаку УСС на школу имени Сенкевича. Информация о её обороне распространилась по городу, и школа стал местом сосредоточения польских добровольцев.
Полякам также удалось захватить несколько австрийских складов с оружием и боеприпасами, а также вагоны с оружием на Черновицком вокзале Львова (ныне на его месте пригородный вокзал). Это дало возможность позже вооружить несколько тысяч польских добровольцев.
На окраинах города вспыхивали хаотичные бои. К вечеру 1 ноября украинское командование осознало, что время начинает работать против них.
При этом, по свидетельствам современников, значительная часть украинских повстанцев пребывала в такой эйфории после захвата власти, что сразу после этого до половины личного состава разбрелось по домам. А оставшиеся в казармах и на боевых постах солдаты и офицеры УСС… просто не знали Львова, ведь не были его уроженцами, и на поддержку местного населения рассчитывать было сложно: ведь украинцев в городе было чуть более 10 процентов.
При этом составлявшие более половины населения города поляки Львова сразу начали массовое стихийное сопротивление украинским подразделениям, патрули УСС обстреливали из окон и подворотен.
К концу дня 1 ноября в центре Львова появились первые вооружённые группы местных поляков, которые практически сразу заняли юго-западную часть города.
2 ноября польские подразделения под командованием капитана Мечислава Боруты-Спеховича заняли главный железнодорожный вокзал Львова, который обороняли только два десятка сечевых стрельцов. Полякам удалось установить телеграфную связь с другими железнодорожными станциями Галичины, и таким образом следить за передвижением частей УСС, которые командование стягивало во Львов.
3-4 ноября под контролем польских сил оказались районы Политехники, Собора Святого Юра, костёла Св. Елизаветы, главпочтамт и казармы на Цитадели, а также аэродром на Левандовке с двумя австрийскими самолётами.
После неудачных контратак УСС к 5 ноября во Львове закончились хаотичные бои, и в городе была сформирована линия фронта между поляками и украинцами. В этот же день в нескольких местах Львова были открыты польские мобилизационные пункты, в которых каждый день регистрировалось по 200-300 новобранцев.
Значительную часть польских подразделений составляли несовершеннолетние добровольцы — студенты, лицеисты и школьники, которых позже назовут «Львовскими орлятами». Самому младшему из них было всего 9 лет, семерым — по 10, а самым известным является 13-летний Антони Петрикевич, за храбрость посмертно награжденный Юзефом Пилсудским орденом Virtuti Militari. Петрикевич — самый молодой кавалер этой наивысшей военной награды Польши.
Сразу же после начала боёв во Львове украинские и польские политики провели переговоры, направленные на выработку временного статуса города.
Условия украинской стороны были совершенно неприемлемыми для поляков: звучало требование признать Львов частью Украины — в обмен на «автономию польского населения». Украинским ответом на провал переговоров стало введение во Львове «осадного положения» и объявление о расстреле каждого десятого жителя дома, из которого будут стрелять по украинским войскам.
При этом в историю вошла казнь мирного польского населения 4 ноября 1918 года, среди расстрелянных был и 15-летний Адам Михалевский, у которого нашли неисправный револьвер.
В занятые украинцами районы города постепенно прибывали отряды из близлежащих районов Галичины, росли и ряды польских защитников Львова. Как вспоминал позже участник боёв Владислав Филяр, с каждым днём сопротивление русинов становилось всё упорнее.
«Прошли дни, когда наши студенты, совершенно беззащитные, обезоруживали патрули русинов. Теперь русинский крестьянин, добрый, смиренный и дерзкий солдат, который сначала чувствовал себя неуверенно в незнакомом и враждебном ему городе, ежеминутно набирается мужества и отваги. Молодые русинские офицеры тоже воюют с энтузиазмом, считая, что борются за благородные идеалы. Воюющие с ними поляки ни в коем случае не игнорируют их, а считают их достойными противниками» — написал он в статье «Причины и ход боев за Львов и Восточную Малопольшу в 1918-1919 годах».
«Так что русины сражаются всё более уверенно, потому что их воодушевляет подкрепление из ближайших окрестностей и провинции. Также ждут «Васыля Вышиваного», то есть Вильгельма Габсбурга с сечевыми стрельцами, до того времени расквартированными на Буковине. Мы численно растем, но ряды русинов увеличиваются непропорционально, так что в середине ноября мы рискуем утонуть в набегающих волнах русинов» — отметил Филяр.
Фактически в середине ноября 1918 года Львов находился в окружении украинских сил, которые контролировали, в том числе, стратегическую железную дорогу на Перемышль.
Безусловно, главная причина поражения украинцев в битве за Львов — это подкрепление, которые поляки получили из Кракова.
Однако не стоит сбрасывать со счетов и самонадеянность командования УСС, которое, теряя Львов, пыталось взять под контроль ещё и Перемышль, намереваясь не допустить подвоза поляками подкреплений через железнодорожный узел этого города. Но уже 11 ноября этот город был полностью занят польскими войсками под командованием майора Юлиана Стахевича, и в подконтрольной полякам части Галичины начался набор добровольцев для помощи Львову.
Моральный дух поляков укрепляла поступающая из Львова информация о боях и жестокости украинских войск.
«Польское население Львова, ошеломлённое русинским переворотом и австрийскими интригами генерала Пфайффера, за короткое время показало героически эффективную организацию и храбрость, характеризующуюся высочайшим героизмом. Даже 14-летние мальчики, девочки и старики дерутся на позициях. Польские силы растут, они продвигаются все дальше и дальше», — писала краковская газета Kurier Codzienny 11 ноября 1918 года.
В тот же день газета Czas сообщала об успехах польского наступления «на обоих берегах реки Сан».
16 ноября 1918 года полковник Михал Токаржевский-Карашевич получил от Юзефа Пилсудского приказ выступить на помощь Львову «как только это будет возможно». В распоряжении полковника было 1350 солдат и офицеров, артиллерия, но главное — бронепоезд, реквизированный у австро-венгерской армии.
Именно его поляки и выслали на разведку из Перемышля 18 ноября — и оказалось, что пути повреждены лишь в нескольких местах, а железнодорожные мосты нетронуты. Кстати, представители командования УСС позже писали, что отдали приказ взорвать мосты, но он по неизвестным причинам не был выполнен.
Во Львове с 18 по 21 ноября было объявлено прекращение огня — каждая из сторон заявляла, что по просьбе противника. Но инициаторами явно были поляки, которые ожидали подкрепления.
Части полковника Токаржевского-Карашевича выдвинулись из Перемышля утром 19 ноября, и по дороге до Львова встретили сопротивление лишь у городка Судовая Вишня. После обеда 20 ноября пять военных эшелонов с подкреплением въехало на главный вокзал Львова, и поляки начали готовиться к наступлению.
В 6 часов утра 21 ноября 1918 года польские войска четырьмя колоннами — двумя фланговыми, и двумя в центре Львова — начали наступление на украинские подразделения. В 9 часов утра начались ожесточённые бои за Лычаковское кладбище.
Хотя украинцы имели преимущество в живой силе, до конца дня польские подразделения, наступавшие по флангам, фактически окружили Львов, а находящиеся в городе продвинулись настолько, что оказались в тылу украинских войск. Поэтому украинское командование, опасаясь окружения во Львове, в ночь с 21 на 22 ноября приказало войскам отступать.
22 ноября 1918 года польское командование опубликовало сообщение, в котором были подведены итоги этого этапа операции.
«Под угрозой нашего вчерашнего обходного движения с юга и востока противник в беспорядке и панике отступил на северо-восток. Сегодня утром мы заняли весь город. Количество пленных и военной добычи велико, и пока что не поддаётся подсчёту», — заявили в командовании польских войск.
При этом занятие города поляками сопровождалось хаосом, мародёрством и еврейскими погромами.
23 ноября 1918 года газета Kurjer Lwowski писала:
«В городе можно наблюдать печальные проявления дикости. Подонки общества, многие из которых одеты в военную форму, грабят магазины и громят их содержимое. Военные патрули вмешиваются, но пока трудно предотвратить все случаи».
Газета отметила, что «мутные элементы, чтобы облегчить свою работу, призвали мстить евреям». Было заявлено, что польская община Львова возмущена позицией «еврейских националистов» во время боев за город, но «не толпы грабителей должны выносить приговоры». Редакция газеты имела в виду случаи нападений на польских солдат со стороны еврейской милиции, которая должна была оставаться нейтральной.
В тот же день в городе были организованы военно-полевые суды, которые грозили смертными приговорами пойманным на грабежах и насилии над мирным населением. Однако военным патрулям удалось навести порядок во Львове лишь к утру 24 ноября.
Грабежи 22-23 ноября 1918 года стали одной из тем доклада комиссии, созданной правительством США для расследования положения евреев в Польше и антиеврейских эксцессов, возглавляемой Генри Моргентау. В отчете комиссии, опубликованном в октябре 1919 года, говорилось об ответственности дезертиров и преступников, освобожденных украинцами из местных тюрем.
«Именно эти подозрительные элементы разгромили дома и магазины в еврейском квартале, награбив миллионы крон. Когда они встречали сопротивление, не замедлили убивать», — говорится в документе.
Однако в докладе Моргентау мародерство и убийства евреев во Львове охарактеризованы не как погромы, а как «эксцессы».
По данным историков, 22 ноября 1918-го и в течение следующих нескольких дней во Львове были застрелены 27 евреев, а еще четырнадцать умерли позже в результате ранений. Наибольшую группу жертв составили торговцы (было разграблено более 500 магазинов). 79 человек были обвинены в преступлениях, совершенных в еврейском районе города, в том числе 46 женщин и 8 солдат. К лишению свободы приговорены 64 человека, смертные приговоры вынесены трём.
Всего в рядах польских подразделений во Львове воевали 6022 добровольца, в том числе 427 женщин и 1422 подростка моложе семнадцати лет. В ноябрьских боях во Львове погибло 439 польских добровольца, и самую большую группу — 109 человек — составили старшеклассники.
Хотя судьбу сражения решила поддержка регулярных войск, именно усилия «львовских орлят» считаются важнейшими в исторической памяти Польши.
Не последнюю роль в создании легенды о «львовских орлятах» сыграли художники и иллюстраторы книг. Пожалуй, самую известную картину на эту тему под названием «Орлята в борьбе» написал Войцех Коссак. В ней художник использовал декорации Лычаковского кладбища, где группа молодых людей с оружием обороняется за памятниками и надгробиями. Этот образ напечатан на тысячах открыток.
Символично, что эти погибшие молодые люди нашли свой последний приют именно на Лычаковском кладбище.
В 1920-е годы здесь был сооружён «Мемориал орлят», куда поместили прах взрослых и подростков, павших в боях за Польшу. «Мемориал орлят» был разрушен советскими властями в 1951 году. В 1956 году центральное надгробие «Могилы неизвестного солдата» было вывезено в Польшу, а остатки захоронений снесены бульдозерами в 1971-м.
Восстановление мемориала началось после объявления независимости Украины, но работы шли медленно из-за противодействия местных властей. Возмущение украинской стороны вызывала надпись про «польских освободителей», а также скульптурный «Меч-щербец». Зазубрины на этом символе польской славы, по легенде, появились, когда вступающий в Киев со Святополком Болеслав Храбрый ударил мечом по поднятой решетке Золотых ворот в Киеве.
Конфликт удалось смягчить благодаря поддержке, оказанной польским правительством украинской оппозиции во время «оранжевой революции» 2004 года. Тем не менее, для его окончательного урегулирования потребовалось личное вмешательство президента Украины Виктора Ющенко.
24 июня 2005, в ходе церемонии с участием президентов Польши и Украины, на Лычаковском кладбище были открыты мемориалы погибшим воинам армии Западно-Украинской Народной Республики и «Мемориал орлят».