Это самоощущение земли обильной, дающей всей России гигантов и просто особенных служилых людей, которые с легкой руки Гоголя стали именоваться старосветскими помещиками. Позднее из них выйдут министр Дмитрий Трощинский, канцлер Виктор Кочубей и фельдмаршал Иван Паскевич. В годы, когда родился и рос Котляревский, происходило создание круга этих уникальных людей.
Их предки были казачьей старшиной — служилыми людьми, защищавшими южные рубежи империи от татарских набегов и шедшими по первому зову из Москвы и Петербурга в военные походы. В каждом полку сформировалось несколько семей, которые из поколения в поколение составляли местное самоуправление и руководили менее удачливыми казаками. Однако в екатерининские времена их роль поменялась, границы уходили далеко на юг, и эти люди были вынуждены доказывать свое дворянство.
Семейству Котляревских, в отличие от более богатых и успешных соседей, доказывать собственное благородное происхождение пришлось труднее. Ведь дед писателя Иван не был ни сотником, ни полковым писарем, а состоял дьячком в Свято-Успенском соборе Полтавы. У него было два сына — священник Яков и канцелярист в полтавском городовом магистрате Петр. Первый оказался приписан к духовному сословию.
Лишь внук Якова, героический «генерал-ракета» и покоритель Кавказа Петр Степанович (1782-1851) окажется среди благородных. Петр же смог отстоять дворянство для себя не только благодаря своей службе, но и в силу брака с дочерью сотенного казака из Решетиловки Параскевой Лаврентьевной Жуковской.
Их сын Иван поначалу шел по стопам деда и дяди — учился в полтавской бурсе, а с двадцати годов вслед за отцом стал канцеляристом.
«Еще в семинарии, как говорит его товарищ протоиерей Насветов, он начал писать стихи и за искусство подбирать рифмы был прозван рифмачом; по некоторым известиям он писал в семинарии вирши на малорусском языке; по словам Шевченка в годы семинарской жизни он составлял нечто вроде сатирического журнала "Полтавскую муху", осмеивавшую "пошлость и низость людскую"; весьма вероятно, вирши и стихи и составляли эту "Муху" — настоящую пчелу, как говорил о ней Шевченко», — описывал этот период жизни Котляревского профессор Всеволод Срезневский.
Поначалу карьера канцеляриста у Котляревского не задалась, и он четыре года работал домашним учителем в соседних имениях, развлекая учеников и их родителей виршами.
«По окончании курса учения Котляревский отказался от предложения вступить в духовное звание и стал заниматься учительством в помещичьих семьях, по большей части в Золотоношском уезде; здесь, в хуторах основной Малороссии, Котляревский с особой любовью предался изучению народа; переодевшись в народное платье, он ходил по сходбищам, записывал песни, изучал язык, поверья и предания, наблюдал нравы, обычаи, обряды; эта жизнь в глуши Украины была для него той главной практической школой, которая дала ему богатейшие знания родного народа, впоследствии так ярко им выказанные; здесь же, в Золотоношском уезде, по сообщению одного из его биографов, он изучил польский язык», — писал Срезневский.
А потом Котляревский отправился на военную службу. 1 апреля 1796 года Иван Петрович определён кадетом в Северский драгунский полк, 11 июля 1796 года он произведён в аудиторы, в 1798 году переименован в прапорщики, 8 января 1799 года произведён в подпоручики, а 5 февраля этого же года, в поручики.
В 1798 году Россия услышала голос Полтавщины — в Петербурге император Павел разрешил постановку пьесы Василия Капниста «Ябеда» и вышли первые три части «Енеиды, на Малороссійскій языкъ перелицїованной И. Котляревскимъ».
Эта «Енеида» была написана как вольное переложение поэмы Н. П. Осипова «Виргилиева Енейда, вывороченная наизнанку», изданной ранее в 1791 году. Произведение же Осипова ведет отсчет от веселого переложения классической поэмы Вергилия на французский язык Скарроном (был такой поэт-порнограф, ставший на старости лет первым мужем будущей мадам де Ментенон). Опубликовал «Энеиду» черниговский помещик Парпура без разрешения автора.
Как же так получилось, что произведение Котляревского вспоминают гораздо чаще, чем первоисточник Вергилия, не говоря уже об опусах Скаррона и Осипова? Последние просто развлекали читателя, накладывая узнаваемые реалии на классический, известный каждому образованному читателю текст. А Иван Петрович смог это сделать не просто на живом местном наречии, но и успешно перелицевал древнеримскую мифологию в малороссийскую, создав своего рода памятник ушедшим казацким временам.
«Главное его произведение: «Энеида Вергилия, перелицованная на малорусскую мову» — классическое произведение малорусской литературы по простоте и изяществу стиля и истинно-хохлацкой иронии. «Энеида» была напечатана впервые в 1798 г. (первые три песни) и затем выдержала много изданий. Полное и точное издание «Энеиды» К., без изменений в языке, сделано Волохиновым в Харькове, в 1842 г. Наиболее распространенное издание Кулиша, 1862 г., представляет крупные переделки текста», — объяснял это явление харьковский профессор Николай Сумцов.
Русско-турецкая война 1806-1812 года застала штабс-капитана Котляревского в качестве адъютанта барона К. И. Мейендорфа, командира 2-го корпуса, собранного для занятия дунайских княжеств. Он принял участие в осаде Бендер, а затем исполнил трудное дипломатическое поручение — склонить к миру буджакских татар, кочевавших тогда у Черного моря между Днестром и Дунаем.
«С опасностью для жизни он успокоил мятежников, готовых подняться против русских, уговорил их признать власть России и привел с собой заложников; за этот подвиг он был награжден орденом Анны 3-й степени; далее в течение той же войны Котляревский «отличил себя неустрашимостью» при двукратной осаде крепости Измаила, за что два раза удостоился получить монаршее благоволение», — писал В. Срезневский.
Сам Котляревский оставил «Записки о первых действиях русских войск в турецкую войну 1806 года». Вот как он там описывает подчинение буджакских татар:
«Странствуя несколько дней по смиренным жилищам варварского народа сего, и переходя из деревни в деревню к старшинам и начальникам их, находили везде толпы вооруженных татар, собирающихся для советов на счет российского войска. Татары, хотя знали по разнесшимся слухам, с какою добротою и приязнью обращаются войска российские в Бендерах, и что, будучи властителями города, не входят ни в какое распоряжение противу обычая турков, однако же а между тем от посланных услышав обещание дружелюбия, даже выгод тех, что войска за все взимаемое у татар будут платить наличными деньгами, согласились мало по малу к преклонению на российскую сторону».
В декабре 1807 г., вслед за отставкой барона Мейендорфа, Котляревский оставил действующую армию и вступил в Псковской драгунский полк, квартировавший в тогдашней Литовской губернии. В 1808 г. по прошению он был уволен в отставку в чине капитана. После скитаний в Петербурге и дойдя до самого бедственного положения, Котляревский по протекции малороссийского генерал-губернатора князя Лобанова-Ростовского, получил место надзирателя полтавского дома воспитания бедных с жалованием в 300 рублей в год в июне 1810 года.
В 1812 году по поручению того же Лобанова-Ростовского он сформировал 5-й полтавский конный полк казачьего войска; затем в 1813 г. ездил с донесением на Высочайшее имя в Дрезден.
После этого Котляревский усердно хлопотал через посредство кн. Лобанова о расширении вверенного ему заведения, устроил больницу, сделал ряд нововведений военного характера, между прочим, ввел преподавание черчения, военные упражнения, форменную одежду и пр. За деятельность по Полтавскому воспитательному дому, в 1817 г., при посещении Полтавы императором Александром I, Котляревский был награжден, несмотря на службу по гражданскому ведомству, военным чином майора, и кроме того, подарком бриллиантового перстня и пенсионом по смерть в 500 рублей сверх получаемого жалования.
Кроме службы в Полтаве И. Котляревский нес частную обязанность казначея и книгохранителя полтавского отделения российского библейского общества с 1819 до 1830 г.. По поручению генерал-губернатора кн. Репнина он вступил в должность управителя и режиссера так называемого вольного театра, устроенного Репниным в Полтаве. Наконец, Котляревский состоял в числе членов санкт-петербургского общества любителей российской словесности (был избран в 1822 году). В 1816-1821 годах Котляревский — директор Полтавского театра. В 1818 году вместе с В. Лукашевичем, В. Тарнавским и др. входил в состав полтавской масонской ложи «Любовь к истине». Котляревский оказывал содействие выкупу актера М. С. Щепкина из крепостничества.
В 1819 году директор воспользовался своим служебным положением и поставил на сцене выверенного ему театра две свои пьесы — оперу «Наталка Полтавка» и водевиль «Москаль чаривнык».
«Поводом к сочинению «Наталки Полтавки» и «Москаля чаривныка», — писал В. Срезневский, — было появление на харьковской и полтавской сценах оперы-водевиля кн. Шаховского «Казак-стихотворец», плохой пьесы, в которой автор без всякого знания малороссийской жизни и нравов неудачно пытался изобразить малороссов в смешном или неправдоподобном виде, заставлял действующих лиц петь русские песни, говорить на каком-то выдуманном наречии.
Имевшая успех в Петербурге, пьеса пришлась не по вкусу южнорусской публике и вызвала строгую рецензию в «Украинском Вестнике». Котляревский — большой любитель театра — по своему знанию Малороссии мог быть раздосадован более чем всякий другой произведением кн. Шаховского; как бы в осуждение и в исправление ее — что показывают слова действующих лиц «Наталки» — на сцене Полтавского театра в 1819 г. и появились пьесы Котляревского».
В 1827 г. И. П. Котляревский был определен попечителем полтавского богоугодного заведения с оставлением в должности надзирателя дома воспитания бедных. Обе эти должности он исполнял до старости, вернее, до тех пор, пока мог двигаться. Расстроенное на службе здоровье заставило его просить отставки в июле 1834 г.. отставка была дана 31 января 1835 г. с пенсионом в 600 рублей.
Круг общения Котляревского составляли, среди прочих судья Федор Паскевич (отец будущего фельдмаршала), миргородский помещик и литератор Василий Капнист, хозяин Васильевки Василий Гоголь-Яновский. Его сын Николай никак не мог пройти мимо знакомства с автором «Энеиды» и уже в зрелые годы вывел его под именем Земляники в своём «Ревизоре».
Последние годы жизни Котляревский провел в уединении безвыходно в своем полтавском домике, по слабости здоровья редко кого принимая. Он умер на 70-м году жизни и похоронен в Полтаве на городском кладбище по Кобеляцкой дороге. Женат Котляревский не был. Его наследницей и хозяйкой усадьбы стала экономка Матрёна Ефремовна Веклевичева. Памятник на могиле на свои средства поставил его друг Павел Стеблин-Каменский.
Тарас Шевченко, в 1838 году написавший на смерть поэта восторженные стихи «На вечную память Котляревскому», в котором прославлял его как творца бессмертной «Энеиды», в 1847 году аттестовал «Энеиду» как «сміховину на московський шталт».
В 1861 году Пантелеймон Кулиш назвал Котляревского выразителем «антинародных образцов вкуса», от души поиздевавшимся в своей «Энеиде» над «украинской народностью», выставившим напоказ «всё, что только могли найти паны карикатурного, смешного и нелепого в худших образчиках простолюдина», а язык поэмы назвал «образцом кабацкой украинской беседы». (Кулиш П. А. Обзор украинской словесности // Основа. 1861. № 1. С. 244, 246. 247.). Год спустя именно Кулиш опубликовал «Энеиду» в сильно перелицованном виде.
Что же так смущало создателей украинства в творчестве Котляревского?
Да то, что он говорил даже о страшных вещах с юмором и иронией, а не с ненавистью и завистью, что он не упивался картинами бедности и угнетения и вообще не был склонен к садомазохизму. Если кто-то попадал в беду — Котляревский помогал несчастному по мере сил, а не стенал на весь мир.