В 1919 году тот же самый регион превратился в своеобразное «удельное княжество», на территории которого царили произвол и беззаконие. Предпоследний екатеринославский губернатор Сергей Сергеевич Щетинин сегодня мало кому известен, но в действительности он сыграл важную — пусть и не очень заметную — роль в Гражданской войне.
Именно он помог генералу Алексееву перебраться на Дон, так что если бы не Щетинин, то Белое движение могло бы и не состояться в том виде, в каком мы его знаем. С другой стороны, деятельность Щетинина на посту екатеринославского губернатора окончилась настоящей катастрофой для белых. Можно сказать, что Щетинин приложил свою руку и к созданию Белого движения на юге России, и к его гибели.
Сергей Щетинин происходил, вероятно, из древнего дворянского рода, ведущего свою родословную от самого Рюрика. О детстве и молодости его ничего не известно. До сих пор даже не установлена дата его появления на свет — вероятнее всего, он родился в конце 1870-х или начале 1880-х гг. Его занятия до начала 1900-х гг. также покрыты завесой тайны, известно лишь, что он получил юридическое образование; впрочем, в ряде газетных публикаций его также называли инженером.
В начале XX в. Щетинин занимался авиаспортом, был совладельцем небольшой авиационной мастерской в Новой Деревне под Петербургом и мечтал о создании авиационного завода. Реализовать мечту получилось в июле 1909 г., когда Щетинин вместе с инженером Я.М. Гаккелем и при поддержке купца М.А. Щербакова создал «Первое российское товарищество воздухоплавания» (ПРТВ).
Помещение завода, одним из двух директоров-распорядителей которого стал сам Щетинин, расположилось на Корпусной улице в Санкт-Петербурге, а в Гатчине была открыта первая частная авиашкола «Гамаюн». Вскоре на заводе работало больше 100 человек, было открыто конструкторское бюро, начал издаваться журнал «Вестник воздухоплавания». Первоначально на заводе производились бипланы «Россия-А» и монопланы «Россия-Б», затем стали выпускаться самолеты французских моделей и гидросамолеты.
Всего за семь лет, в 1910—1917 гг. заводом Щетинина было выпущено около 1300 самолетов разных типов, часть которых создавалась по заказу военного министерства.
В 1912 г. Щетинин во главе отряда русских летчиков-добровольцев отправился на Балканскую войну. Расположившись недалеко от Адрианополя, русский отряд помогал болгарской армии авиаразведкой и бомбардировкой турецких позиций. Это было первое участие русских летчиков в военных действиях, все участники отряда вернулись на родину живыми и пользовались большой популярностью в обществе. В 1914 г. Щетинин даже получил от болгарского царя орден «За военные заслуги» 5-й степени с короной.
Революция 1917 года разрушила то дело, которому Щетинин посвятил всю свою жизнь. Само собой, он воспринял происходившее в стране крайне негативно. После захвата власти большевиками в октябре 1917 г. Щетинин, поддерживавший тесные отношения со многими военным деятелями, некоторое время прятал на своей петроградской квартире бывшего Верховного главнокомандующего генерала М.В. Алексеева. 29 октября Алексеев в сопровождении жены Щетинина Наталии Павловны и еще двух человек выехал на Дон, причем будущий лидер Белого движения путешествовал по паспорту отца Щетининой.
Они благополучно добрались до Области войска Донского, и Алексеев приступил к формированию Добровольческой армии. Наталия Павловна оставалась при армии в качестве сестры милосердия, приняла участие в Ледяном походе. В 1918 г. на Дон приехал и сам Сергей Щетинин — завод его был национализирован, и в Петрограде его больше ничего не держало.
Осенью 1918 г. Щетинин был членом Главного комитета Общества Белого креста и учредителем Хозяйственно-технического союза освобожденных областей России, затем стал помощником начальника управления торговли и промышленности Особого совещания при главнокомандующем Вооруженными силами на Юге России. Он пользовался значительным влиянием в ставке главнокомандующего — видимо, тут сыграла свою роль его помощь Алексееву в 1917 г.
Наконец, Щетинину дали возможность проявить себя на крупной административной должности, и 31 мая 1919 г. он был назначен губернатором Екатеринославской губернии.
Так как значительная часть губернии на тот момент была занята большевиками, Щетинин временно обосновался в Юзовке (нынешнем Донецке).
Примерно в это время Юзовку посетил ротмистр Дмитрий Бологовский, один из руководителей тайной монархической организации и отряда «белых террористов». По его словам, «жизнь в Юзовке била ключом, процветали шантаны, были полны рестораны, а к тому, что в двух верстах от центра города был фронт и оттуда частенько слышались пулеметы и винтовки, даже и жители уже настолько привыкли, что не обращали никакого внимания. И даже когда — днем или ночью — красные пытались атаковать расположение самурцев (имеется в виду Самурский полк. — Авт.), жители не переставали заниматься своими домашними делишками, как будто здесь шла не настоящая, да еще гражданская, война, а какая-то инсценировка войны в театре».
Прямо с поезда удивленный Бологовский попал на бал с ужином, музыкой и танцами, после которого его познакомили со Щетининым. Бологовский предложил Щетинину вступить в тайную монархическую организацию, но тот, несмотря на приверженность крайне правым взглядам, отказался. Зато губернатор заинтересовался отрядом террористов, возглавляемым Бологовским, и даже предлагал организовать убийство одного из лидеров кадетской партии Максима Винавера. Впрочем, обещанных денег на организацию убийства Щетинин не дал, и теракт так и не состоялся.
Во второй половине июня был занят губернский центр — Екатеринослав. «Я никогда не забуду въезда моего в Екатеринослав, — вспоминал белый генерал А.Г. Шкуро. — Люди стояли на коленях и пели "Христос Воскресе", плакали и благословляли нас. Не только казаки, но и их лошади были буквально засыпаны цветами. Духовенство в парадном облачении служило повсеместно молебны. Рабочие постановили работать на Добрармию по мере сил. Они исправляли бронепоезда, бронеплощадки, чинили пушки и ружья. Масса жителей вступала добровольцами в войска. Подъем был колоссальный. Как изменилось все это впоследствии, когда там поработали на разрушение русского дела господа вроде губернатора Щетинина».
Обосновавшись в Екатеринославе, Щетинин развернулся по полной программе. Он полностью игнорировал нормы законодательства, утверждаемые Особым совещанием, и превратил Екатеринославскую губернию в территорию произвола.
Екатеринославские газеты печатали фантастические приказы и интервью губернатора, в которых он, не сдерживаясь, грозил расправой всем недовольным. Щетинин объявлял, что никого миловать не собирается, и обещал беспощадно карать те села, которые не примут мер против образования шаек и будут содействовать повстанцам. Не обладая реальными вооруженными силами, Щетинин возлагал борьбу с повстанцами на самих же крестьян, объясняя это тем, что «малое число и плохое вооружение бандитов дает возможность населению самому успешно бороться с ними». Получалось, что кара со стороны властей полагалась не только за помощь повстанцам, но и за неоказание им сопротивления.
Ротмистр Бологовский, ранее обсуждавший со Щетининым возможное убийство Винавера, вспоминал: «Екатеринославский губернатор Щетинин додумался до простого и верного средства зафиксировать навсегда и усилить во сто крат мужицкое озлобление. Как все гениальное, способ его был прост. Он создал в тылу Добровольческой армии особые части под названием "резерв екатеринославской стражи", которые состояли из земельных собственников Екатеринославской губернии и официальное назначение которых было крайне туманно.
Неофициально же они занимались тем, что производили у мужиков обыски и, найдя какую-либо вещь, принадлежавшую ранее помещику, арестовывали крестьянина, а вещь отбирали. Самого же крестьянина, смотря по настроению момента, или отпускали, или пороли, или расстреливали, или сажали в тюрьму на неопределенное время.
Как курьез необходимо отметить, что при этом резерве стражи, которым командовал полковник Панкевич, была организована Чрезвычайная следственная комиссия (название официальное) под начальством штаб-ротмистра Касьянова. Таким образом, и территория Вооруженных сил Юга России могла похвастаться, что имеет свою, хотя бы и одну только, "Чеку". Местопребывание свое эта "Чека" имела всегда при Щетинине. Я не могу описать всей темной и достаточно загадочной деятельности Щетинина, так как это заняло бы много места, а кроме того, о ней и без моих описаний ходили по фронту целые легенды».
Щетинин активно рекламировал в прессе свой опыт по созданию тыловых частей, якобы обеспечивающих порядок и способных защитить екатеринославцев от большевиков и всевозможных банд. Как оказалось в итоге, эти части были способны только на карательные экспедиции против безоружного населения, при встрече же с серьезным противником, каким вскоре оказались махновцы, они никакого сопротивления оказать не могли. К тому же, хваленый щетининский «резерв» был крайне немногочисленным, и для проведения карательной экспедиции в одном уезде приходилось стягивать в него стражников из других уездов, фактически остававшихся без власти и становившихся легкой добычей для повстанческих атаманов.
Екатеринославский журналист З.Ю. Арбатов писал о происходившем в губернии в те дни: «Жаловаться было некому. Губернатор Щетинин вместе с начальником уезда Степановым, забрав из города всю Государственную стражу, поехал на охоту за живыми людьми в леса Павлоградского уезда… Захваченный Щетининым журналист из казенного "Екатеринославского вестника" писал большие статьи о тайнах лесов, а губернатор со стражей сгонял на опушку леса сотни крестьян, бежавших от мобилизации, и косил их пулеметным огнем.
Развил деятельность Махно; собрав свыше трех тысяч крестьян, он останавливал и грабил поезда; расстреливал всех носивших офицерские погоны; у нижних чинов забирал оружие и обмундирование; пассажиров сортировал и грабил по внешнему виду, и вся дорога от Александровска до Екатеринослава была фактически в руках Махно… При всемерной поддержке крестьян Махно всегда и везде мог твердо рассчитывать на укрывательство, на провиант, на лошадей и даже на помощь боеспособными людьми.
И губернатор Щетинин объявил войну и открыл в своей губернии фронт военных действий против Махно, имея что-то две-три пушки и около сотни конных стражников, совершенно упустив из виду, что война идет не с Махно, а со всем крестьянством всей губернии».
Уже к концу лета 1919 г. имя Щетинина стало крайне одиозным и, можно сказать, нарицательным во всех военных, общественных и политических кругах юга России, его стали называть «сатрапом» и «удельным князем».
Если в начале лета жители городов Екатеринославской губернии встречали белых преимущественно как освободителей, а крестьяне относились к ним настороженно, но не враждебно, то к началу осени благодаря бурной деятельности Щетинина горожане в белых разочаровались, а деревня просто полыхала ненавистью к новым властям.
Как итог — к осени 1919 г. махновцев поддерживали чуть ли не все крестьяне поголовно, даже те, которые первоначально были настроены позитивно по отношению к белым. Работа Щетинина на посту екатеринославского губернатора привела к масштабному восстанию, взорвавшему тылы ВСЮР, отвлекшему на себя фронтовые части и ставшему одним из важных факторов гибели Белого движения.
Когда 14 октября 1919 г. махновцы осадили Екатеринослав, а через некоторое время взяли его, Щетинин был вынужден бежать из своей «столицы». Покинув город, губернатор сообщил на прощание екатеринославцам, что «по делам города и вверенного ему населения он остается пока в Таганроге».
Городской голова Екатеринослава Н.Н. Коростовцев, делая доклад о случившемся на заседании Всероссийского национального центра в Ростове-на-Дону, отметил, что «роковую роль сыграли бездействие и самонадеянность губернатора, который в начале [махновского] движения отказался от военной помощи, надеясь на государственную стражу. Равным образом им было отказано горожанам, пожелавшим организовать самопомощь».
Самоуправство Щетинина, сдача Екатеринослава и бегство губернатора из города вызвали неудовольствие в руководстве Вооруженных сил Юга России. В начале ноября 1919 г. Щетинин, согласно приказу Деникина, был смещен с должности губернатора с оставлением в должности уполномоченного от отдела продовольствия, торговли и промышленности по Екатеринославу.
Впрочем, вскоре Екатеринослав был окончательно сдан красным, а в 1920 г. Щетинин и его жена уехали в эмиграцию. Прожив какое-то время в Европе, они перебрались в Парагвай. В 1932—1935 гг. Сергей Щетинин принимал участие в Чакской войне между Парагваем и Боливией, став капитаном парагвайской армии и занимаясь техническим обеспечением ее авиации.
Про последние годы жизни предпоследнего екатеринославского губернатора также ничего не известно. Умер он, очевидно, в Парагвае. Известно лишь, что его жена Наталия Павловна умерла в Асунсьоне в 1979 г. на 93-м году жизни и была похоронена на местном русском кладбище.
Если бы не революция и гражданская война, то мы бы вспоминали Сергея Щетинина как храброго летчика и одного из основоположников русской авиационной промышленности. События 1919 г. бросили мрачную тень на всю его биографию, и для многих Щетинин стал екатеринославским тираном, пытавшимся бороться с повстанческим движением террористическими методами и превратившим вверенную ему губернию в царство беззакония.