Постановление СНК УССР о введении украинского языка в школах и советских учреждениях состояло из 9 пунктов. Сама лексика этого русскоязычного документа свидетельствует о том значении, которое придавалось этому вопросу. Он пестрит такими выражениями, как: «срочно разработать», «немедленно ввести», «немедленно перевести», «немедленно организовать» и т.д.
Документ постановляет создать сеть украиноязычных учебных заведений всех уровней, приступить к выпуску учебных, художественных, периодических изданий на украинском языке, начать подготовку и прием на работу украиноязычных кадров в советские учреждения республики.
Отдельным пунктом предписывается «Наркомпроду и Наркомзему свою популярную и пропагандистскую литературу издавать преимущественно на украинском языке», что ясно демонстрирует реальную сферу его применения.
Под документом «за председателя СНК» поставили подпись В.Я. Чубарь (выходец из Екатеринославской губернии, большевик с дореволюционным стажем, занимавший руководящие посты в народном хозяйстве РСФСР и УССР) и секретарь СНК УССР Л.С. Ахматов (настоящая фамилия Ахманицкий, юрист, член УКП (боротьбистов).
Постановление ВСНК от 21.09.1920 выдержано еще во вполне умеренном ключе, и меры, в нем перечисленные, не носят дискриминационного характера в отношении других языков, прежде всего русского.
Оно продолжает линию опубликованных ранее документов, таких как постановление Наркомпроса УССР об отмене государственного языка и объявлении всех языков равноправными (10.03.19), в котором постулировалось «право населению на местах определять язык» преподавания в школах, но при этом делался особый акцент на развитии украинского языка как языка крестьянской массы, а также декрета Всеукраинского ЦИК про «использование во всех учреждениях украинского языка наравне с великорусским». В последнем случае в терминологии отражена еще концепция триединства русского народа, в котором великороссы являются лишь одной из составных частей.
В 1920 году большевики оказались в ситуации, когда они силой оружия ликвидировали украинскую национальную «буржуазную» государственность, при этом провозгласив собственную, социалистическую советскую Украинскую республику. При этом в самой партии, которой принадлежала власть, украинцы по численности уступали русским и евреям.
Слияние в 1920 г. КП(б)У малочисленной Украинской партии социалистов-революционеров (боротьбистов) и союза с сохранявшей формальную самостоятельность до 1925 г. УКП принципиально не меняли общей картины несоответствия задекларированного национального характера республики и реального национального состава правящей партии.
Решению национального вопроса в пользу «угнетенных народов» большевики придавали особое значение. Таким образом, внешняя экспансия Советской России в рамках мировой революции не должна была восприниматься другими народами как захватническая имперская политика.
О том, насколько в тот момент эти идеи были актуальны для большевиков, свидетельствуют слова В.И. Ленина, произнесенные на IX Всероссийской конференции РКП(б) буквально на следующий день после принятия постановления СНК УССР: «Между собой мы говорили, что мы должны штыками прощупать, не созрела ли социальная революция пролетариата в Польше».
К сентябрю 1920 г. после разгрома советских войск на Висле стало понятно, что «социальная революция» в Польше не созрела, и именно национальная мобилизация спасла ее от большевиков.
Настроения союзного центра хорошо выразил Л.Б. Каменев, выступая на первом Всероссийском совещании представителей автономных республик в декабре 1920 г.:
«Мы здесь в Москве поняли, что мы не можем жить и строить коммунистическое общество, не имея точного и определенного отношения с теми народами, которые живут и расположены вокруг Донецкого бассейна или вокруг бакинской нефти, или вокруг сибирского хлеба…». Под «народами, расположенными вокруг Донецкого бассейна» подразумевались, естественно, украинцы.
Помимо общих программных установок большевиков в национальном вопросе на демонстративные шаги по развитию украинской культуры в УССР влиял и конфликт с Польшей, в котором украинские националисты — «петлюровцы» — открыто встали на сторону Пилсудского. В этих обстоятельствах советская власть, которая на тот момент еще нуждалась в максимально широкой поддержке различных слоев населения, должна была демонстрировать украинской интеллигенции, кто на самом деле блюдет национальные интересы.
Ситуация изменилась кардинально к апрелю 1923 г., когда XII съезд РКП(б) провозгласил курс на «коренизацию». К этому моменту стало понятно, что постановления, предоставляющие украинскому языку равные возможности наряду с русским, не дают ожидаемого советами эффекта. Более того, с 1920 по 1922 г. число украинских газет в республике серьезно сократилось.
Для повсеместного внедрения украинского языка на Украине требовались более действенные меры, которые не подразумевали никакого равноправия и свободы выбора. Был принят курс на полную и срочную украинизацию, которая с переменным успехом, вызывая немалое сопротивление на местах, продолжалась до 1933 г. Впрочем, формально от этого курса не отказывались и позднее, лишь корректируя нежелательный «националистический уклон» и «перегибы на местах».
Показательны и судьбы тех, чьи подписи стоят под одним из первых документов, регламентирующих советскую украинизацию.
Л.С. Ахматов, в 1935 г. дослужившийся до начальника отдела трудовых колоний НКВД, год спустя был арестован по обвинению в принадлежности к контрреволюционной троцкистской террористической организации и 8 марта 1937 г. расстрелян.
Ненадолго пережил его и В.Я. Чубарь. С 1923 по 1934 г. он возглавлял Совнарком УССР, затем был заместителем председателя Совнаркома СССР, членом политбюро ЦК ВКП(б). В 1938 г. арестован как член антисоветской террористической вредительской организации и германский агент и год спустя расстрелян.
