https://ukraina.ru/20230922/1049595269.html
Дмитрий Корнев: Даже если Россия не "прооперирует" артиллерию ВСУ, к весне у Киева точно закончатся люди
Дмитрий Корнев: Даже если Россия не "прооперирует" артиллерию ВСУ, к весне у Киева точно закончатся люди - 22.09.2023 Украина.ру
Дмитрий Корнев: Даже если Россия не "прооперирует" артиллерию ВСУ, к весне у Киева точно закончатся люди
Нам действительно нужно дождаться, когда выдохнутся силы противника. Наступать на подготовленного и неразбитого врага трудно и глупо. Мы получим неприятные последствия. Но нам надо готовить резервы и обеспечить их снабжение
2023-09-22T04:17
2023-09-22T04:17
2023-09-22T14:09
интервью
всу
россия
"ланцет"
сша
артиллерия
беспилотники
сво
пво
ракеты
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/0c/10/1041872447_67:18:852:460_1920x0_80_0_0_82a4b07782c29a693a8a016e04c08362.jpg
Должны быть спланированы разные варианты операций в зависимости от той или иной тактической обстановки. Все эти варианты должны быть обеспечены ресурсами и в нужный момент осуществлены, считает военный обозреватель MilitaryRussia.ru Дмитрий Корнев.Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.Ранее президент России Владимир Путин на заседании Военно-промышленной комиссии в Ижевске поручил оборонным предприятиям в 2024 году нарастить поставки средств контрбатарейной борьбы и ПВО.— Дмитрий Николаевич, каких конкретно образцов контрбатарейной борьбы и ПВО нам не хватает прямо сейчас?— С системами ПВО ситуация простая. У нас есть перерасход боеприпасов (их надо восполнить). Также необходимо производство новых систем.Недавно мы приняли на вооружение новейший комплекс С-500. Его роль в СВО незначительна, поскольку эта система предназначена для большой войны. А непосредственно на поле боя мы используем всю линейку средств ПВО, которая есть сейчас. Тот же С-400 нужно восполнять ракетами. Сами потери этого комплекса у нас если и есть, то незначительные.У нас крайне востребованы системы вроде «Панциря». К ним тоже необходим боекомплект.Что касается общевойсковой ПВО, то у нас есть «БукМ-3». Мы их приняли на вооружение еще до СВО. Их надо производить еще больше.Если говорить о контрбатарейной борьбе, то речь идет об артиллерийских системах. У нас есть нехватка орудий с новейшими стволами. Да, у нас есть удачная гаубица «Коалиция», но нужно время, чтобы запустить ее серийное производство.У нас есть колесные системы вроде «Мальвы». Они тоже нужны в войсках.Кроме того, для контрбатарейной борьбы у нас не должно быть проблем с радарами обнаружения снарядов типа «Зоопарка», а также их более современными реинкарнациями.Это все востребовано. Поэтому у нас есть соответствующие ожидания от оборонно-промышленного комплекса.— Правду ли говорят, что по этим станциям контрбатарейной борьбы мы уступаем противнику?— Это было всегда. По электронике и радарам западные производители всегда задавали тон, а мы всегда находились в роли догоняющих.Сейчас качественно мы могли бы соответствовать лучшим мировым образцам, потому что разрыв в развитии электроники между Россией и Западом практически нивелирован. Проблема в производстве, потому что мы зависим от импорта электронных компонентов. А решить эту проблему моментально, к сожалению, невозможно.Именно поэтому мы должны сосредоточить основные усилия на этом вопросе. Будут компоненты — будет все остальное. Собирай — производи — поставляй.— Вам на это могут возразить в том смысле, что нам контрбатарейная борьба не нужна, достаточно лишь нарастить количество «Ланцетов» и планирующих бомб.— Это тоже вариант, который лежит на поверхности. Мы этим тоже занимаемся. В несколько раз мы увеличили производство «Ланцетов». Появляются их образцы с увеличенной дальностью и улучшенными возможностями по системе наведения. Но здесь мы тоже заходимся в зависимости от элементной базы.Россия же не является лидером по производству микрочипов. Мы зависим от наших юго-восточных партнеров. А как будут вести себя наши юго-восточные партнеры? Это переменная, которой сложно управлять.Пока же мы можем наращивать производство «Ланцетов». И они могут сыграть свою роль в контрбатарейной борьбе.— В том видео, когда «Ланцет» поразил украинский самолет на аэродроме возле Кривого Рога — что вас порадовало, а что напрягло?— Напрягло то, что аппарат попал мимо самолета. Он взорвался рядом. Там есть осколочные поражения. Это говорит о том, что дрон либо в конце шел по инерции, не реагируя на систему управления. Либо все было удачно, но действовала система постановки помех на аэродроме.Если бы по этому аэродрому били десять «Ланцетов», а не один или два, эффект был бы несколько иной. Так что есть над чем работать.Но, повторюсь, все зависит от их производства. «Ланцеты» востребованы. И, похоже, что на этот участок мы не смогли выделить достаточное количество дронов, которое решило бы боевую задачу.— А что-то кроме «Ланцетов» есть? Кроме него, ходили разговоры по «Изделие» и разведывательно-ударный «Орлан».— Самый популярный дрон — это все равно «Ланцет» и его клоны, которые выпускаются компанией ZALA.Кроме этого, у нас есть современные ракеты класса «воздух — земля», которые применяются авиацией. Сбить сверхзвуковую ракету практически невозможно. В частности, ракеты с дальностью действия более 100 километров вроде Х-31 могли бы точечно работать по объектам. Но авиации для применения таких ракет нужно целеуказание. И самолету нужно подлетать на дальность действия таких ракет, а он может угодить в зону действия вражеской ПВО. Следовательно, по их ПВО надо работать более дальнобойными ракетами.Надо решать этот вопрос в комплексе. А не ограничиваться отдельными решениями.— Вы сказали, что С-500 пока не очень востребован в зоне СВО, потому что он годится для большой войны. Можем ли мы его использовать для прикрытия важных объектов в глубине страны, если ВСУ все же передадут дальнобойные ракеты «Таурус»?— С-500 может сыграть свою роль. Но он больше работает по баллистическим ракетам средней дальности действия и межконтинентальным ракетам. Тут у С-500 есть уникальные возможности по сравнению с другими системами ПВО, которые по межконтинентальным ракетам вообще не могут работать (С-300 и С-400).А борьба с «Таурусом» будет мало чем отличаться от борьбы со StormShadowили SCALP. «Таурус» просто чуть более дальняя и чуть менее заметная ракета для локаторов. Нам будет сложно. Но наши С-400, «Буки» и «Панцири» смогут работать против них. Тем более что взаимодействие между различными слоями нашей ПВО отработано. Они смогут засечь ракету, передать информацию на другие комплексы в глубине российской территории, и они отразят удар.Резюмирую. «Таурус» — это не уникальное оружие. Это оружие середины 2000-х годов. Все наши самые современные системы ПВО создавались в тот момент, когда мы уже знали, что «Таурусы» будут применяться странами НАТО.— Переходим к ситуации на фронте. Насколько я понимаю ситуацию на Ореховском направлении, то ВСУ удается продвигаться по одной простой причине: наша артиллерия отвлекается на вражескую, а в это время их пехотные группы занимают отдельные позиции. Может ли что-то поменять этот расклад?— Сложно сказать, как мы можем поменять эту ситуацию.Дело в том, что у ВСУ в августе на этом направлении появились свежие части, оснащенные бронетехникой. Да, танки они уже применяют реже. Но противник неплохо пользуется артиллерией. Все-таки в советское время именно на Украине находились основные кузницы артиллерийских кадров. Исторически Киеву удалось что-то сохранить.Еще одна проблема состоит в том, что ВСУ активно используют «Хаймарсы» на поле боя. Он может точно работать по любым нашим целям. Плюс они работают по технологиям НАТО в плане работы с информацией и доведения ее до непосредственных исполнителей. А это само по себе дает им некий бонус.Все, что можно, мы уже противопоставляем противнику. Минные поля затрудняют любое их перемещение. Что касается контрбатарейной борьбы, то где-то у нас не хватает дальности действия артиллерии и еще каких-то параметров. Но у нас есть господство в воздухе. Мы активно используем вертолеты. Это дает нам серьезное преимущество.Мы их используем не только как летающие «Катюши», которые запускают неуправляемые снаряды. Наши ракеты типа «Вихрь» имеют рекордную дальность действия до 10 километров и эффективно работают по танкам.Плюс у нас хорошее взаимодействие между частями и соединениями.Поэтому «контрнаступ» ВСУ, который идет с июня, дает лишь косметические успехи. Никакого прорыва нет. Хотя каждые две недели Киев говорит о том, что вот-вот сейчас что-то получится. Но ничего не получается. До того же Токмака им идти порядка 20 километров.В этих условиях нам важно сохранить вопрос снабжения. Не только подразделений, но и комплексов ПВО, чтобы они могли сбивать украинские дальнобойные ракеты, которые как раз пытаются нарушить нашу логистику.— В этом же и состоит проблема, что ВСУ никуда не прорвутся, но в таком режиме могут изображать наступление до бесконечности. Нам остается ждать, пока мы нарастим силы и средства? Или что-то еще нужно.— Нам действительно нужно дождаться, когда выдохнутся силы противника. Наступать на подготовленного и неразбитого врага трудно и глупо. Мы получим неприятные последствия. Но нам надо готовить резервы и обеспечить их снабжение. Должны быть спланированы разные варианты операций в зависимости от той или иной тактической обстановки. Все эти варианты должны быть обеспечены ресурсами и в нужный момент осуществлены.Если мы к этому готовы, то это возможно в любой момент. Другое дело, что для осуществления активных боевых действий у нас чуть больше месяца. Потом наступит распутица. Мы все перейдем в состояние позиционной обороны до весны 2024 года. Тем более что на Западе к этому моменту планируют новое наступление ВСУ.ВСУ пытаются чего-то добиться еще в 2023 году. Но в США и НАТО к этому относятся спокойно. Там уже обсуждают поставки техники и боеприпасов к весне 2024 года.Возможности для нашего наступления в ближайшее время у нас есть. Но их тоже остается меньше.— Говорят, что на севере мы сейчас учимся грамотно наступать и что у нас там налажено взаимодействие разведки, артиллерии и авиации.— На севере мы действительно применяем новейшие виды вооружений, которые появились у нас в ходе СВО. Это приносит результат. Мы продвигаемся вперед. Но продвигаемся тяжело.А если у нас на этом направлении действительно есть превосходство в силах и средствах, это означает, что мы либо недооцениваем противника, либо не так используем это превосходство.Понимаете, на севере у нас сложилась такая же ситуация, как у ВСУ на юге. Мы не можем прорвать оборону противника. Мы вгрызаемся в оборону. А вгрызание в оборону приводит к серьезным потерям. Может быть, нам осталось еще немного надавить, и фронт рухнет. Но на юге украинское руководство рассуждает точно так же.Очень хотелось бы надеяться, что нам достаточно еще одного вагона «умных» бомб и еще пары вагонов боеприпасов для РСЗО, а сухопутные войска это поддержат. Наверняка на севере у нас есть резервы. Может быть, мы их держим, изматывая ВСУ такими атаками. Может быть, украинская оборона там сточится, а через сутки мы будем в Харькове.Если это осознанная тактика, то это вызывает уважение. Если это не так, то это вызывает скепсис.— Вы затронули тему позиционной войны на истощение. И тут возникает вопрос о том, может ли КНДР стать нашим стратегическим тылом. В частности, нужно ли нам с северокорейскими РСЗО KN-25 делать то же, что мы сделали с иранскими «Шахедами»?— Да, нужно. Если такая поставка состоится в товарном количестве. Нам нужно десяток таких установок с соответствующим количеством ракет. Это серьезное оружие, которое позволило бы нам уничтожать склады и базы на дальности в 400 километров. Это ракетная система уровня «Искандера», которая может работать еще более массированным огнем.Сейчас таких систем у нас нет. Мы просто взяли «Смерч» и сделали его в два раза более мощным. Если у нас что-то такое появится, это было бы хорошо.— А на Иран, куда Шойгу ездил с визитом, стоит в чем-то рассчитывать, кроме беспилотников?— Если у нас есть проблемы с производством боеприпасов, то Иран может количественно закрыть какую-то часть изделий.Плюс, у Ирана серьезно развиваются беспилотники. Он вложил в это деньги и ресурсы. Это очень интересное направление.У Ирана есть зенитные системы и ракеты воздушного базирования. Я не уверен, что они заинтересуют нас по качеству (в том смысле, что они вряд ли лучше наших), но мы можем взять и посмотреть что-то. Вдруг нашим южным соседям удалось что-то, что недосмотрели наши разработчики.Так что от Ирана нам нужны беспилотники и закрытие потребностей в обычных боеприпасах.— Противнику еще могут что-то поставить, кроме определенного объема танков и дальнобойных ракет?— Сюрпризов не будет. Но если Запад сможет реализовать намеченные планы по поставкам на Украину, то это уже неприятно.Единственное, что может стать относительным сюрпризом, так это появление ракет ATACMS с дальностью действия до 300 километров с мощной боевой частью нескольких видов для комплексов типа «Хаймарс» и MLRS. Их будет сложно сбить нашей ПВО. На локальных участках ВСУ могут получить некоторое преимущество при работе по тыловым объектам. Непосредственно на поле боя ATACMS вряд ли сможет повлиять.Это не смертельно, но неприятно. Наши районы обороны не сдадутся. Возможно, мы сможем парировать эту угрозу. А потом мы научимся их сбивать.— Стоит ли рассчитывать на то, что у ВСУ просто закончится личный состав?— Это действительно самая большая проблема для ВСУ.Технику Запад поставляет и помогает ремонтировать. Боеприпасы у них будут. Но проблема с личным составом действительно серьезно. Иначе они бы не проводили такую мобилизацию и не пытались вернуть беженцев.Если Украина не наберет к весне соответствующие силы, то весной не будет никакого нового наступления. А у нас впереди зима, которая всегда на руку ВС РФ. Будем надеяться, что до весны еще много событий произойдет.
https://ukraina.ru/20221217/1041877894.html
https://ukraina.ru/20230921/1049590898.html
https://ukraina.ru/20230919/1049533299.html
https://ukraina.ru/20230919/1049505446.html
https://ukraina.ru/20230917/1049471897.html
россия
сша
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, всу, россия, "ланцет", сша, артиллерия, беспилотники, сво, пво, ракеты
Должны быть спланированы разные варианты операций в зависимости от той или иной тактической обстановки. Все эти варианты должны быть обеспечены ресурсами и в нужный момент осуществлены, считает военный обозреватель MilitaryRussia.ru Дмитрий Корнев.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее президент России Владимир Путин на заседании Военно-промышленной комиссии в Ижевске поручил оборонным предприятиям в 2024 году нарастить поставки средств контрбатарейной борьбы и ПВО.
— Дмитрий Николаевич, каких конкретно образцов контрбатарейной борьбы и ПВО нам не хватает прямо сейчас?
— С системами ПВО ситуация простая. У нас есть перерасход боеприпасов (их надо восполнить). Также необходимо производство новых систем.
Недавно мы приняли на вооружение новейший комплекс С-500. Его роль в СВО незначительна, поскольку эта система предназначена для большой войны. А непосредственно на поле боя мы используем всю линейку средств ПВО, которая есть сейчас. Тот же С-400 нужно восполнять ракетами. Сами потери этого комплекса у нас если и есть, то незначительные.
У нас крайне востребованы системы вроде «Панциря». К ним тоже необходим боекомплект.
Что касается общевойсковой ПВО, то у нас есть «БукМ-3». Мы их приняли на вооружение еще до СВО. Их надо производить еще больше.
Если говорить о контрбатарейной борьбе, то речь идет об артиллерийских системах. У нас есть нехватка орудий с новейшими стволами. Да, у нас есть удачная гаубица «Коалиция», но нужно время, чтобы запустить ее серийное производство.
У нас есть колесные системы вроде «Мальвы». Они тоже нужны в войсках.
Кроме того, для контрбатарейной борьбы у нас не должно быть проблем с радарами обнаружения снарядов типа «Зоопарка», а также их более современными реинкарнациями.
Это все востребовано. Поэтому у нас есть соответствующие ожидания от оборонно-промышленного комплекса.
— Правду ли говорят, что по этим станциям контрбатарейной борьбы мы уступаем противнику?
— Это было всегда. По электронике и радарам западные производители всегда задавали тон, а мы всегда находились в роли догоняющих.
Сейчас качественно мы могли бы соответствовать лучшим мировым образцам, потому что разрыв в развитии электроники между Россией и Западом практически нивелирован. Проблема в производстве, потому что мы зависим от импорта электронных компонентов. А решить эту проблему моментально, к сожалению, невозможно.
Именно поэтому мы должны сосредоточить основные усилия на этом вопросе. Будут компоненты — будет все остальное. Собирай — производи — поставляй.
— Вам на это могут возразить в том смысле, что нам контрбатарейная борьба не нужна, достаточно лишь нарастить количество «Ланцетов» и планирующих бомб.
— Это тоже вариант, который лежит на поверхности. Мы этим тоже занимаемся. В несколько раз мы увеличили производство «Ланцетов». Появляются их образцы с увеличенной дальностью и улучшенными возможностями по системе наведения. Но здесь мы тоже заходимся в зависимости от элементной базы.
Россия же не является лидером по производству микрочипов. Мы зависим от наших юго-восточных партнеров. А как будут вести себя наши юго-восточные партнеры? Это переменная, которой сложно управлять.
Пока же мы можем наращивать производство «Ланцетов». И они могут сыграть свою роль в контрбатарейной борьбе.
— В том видео, когда «Ланцет» поразил украинский самолет на аэродроме возле Кривого Рога — что вас порадовало, а что напрягло?
— Напрягло то, что аппарат попал мимо самолета. Он взорвался рядом. Там есть осколочные поражения. Это говорит о том, что дрон либо в конце шел по инерции, не реагируя на систему управления. Либо все было удачно, но действовала система постановки помех на аэродроме.
Если бы по этому аэродрому били десять «Ланцетов», а не один или два, эффект был бы несколько иной. Так что есть над чем работать.
Но, повторюсь, все зависит от их производства. «Ланцеты» востребованы. И, похоже, что на этот участок мы не смогли выделить достаточное количество дронов, которое решило бы боевую задачу.
— А что-то кроме «Ланцетов» есть? Кроме него, ходили разговоры по «Изделие» и разведывательно-ударный «Орлан».
— Самый популярный дрон — это все равно «Ланцет» и его клоны, которые выпускаются компанией ZALA.
Кроме этого, у нас есть современные ракеты класса «воздух — земля», которые применяются авиацией. Сбить сверхзвуковую ракету практически невозможно. В частности, ракеты с дальностью действия более 100 километров вроде Х-31 могли бы точечно работать по объектам. Но авиации для применения таких ракет нужно целеуказание. И самолету нужно подлетать на дальность действия таких ракет, а он может угодить в зону действия вражеской ПВО. Следовательно, по их ПВО надо работать более дальнобойными ракетами.
Надо решать этот вопрос в комплексе. А не ограничиваться отдельными решениями.
— Вы сказали, что С-500 пока не очень востребован в зоне СВО, потому что он годится для большой войны. Можем ли мы его использовать для прикрытия важных объектов в глубине страны, если ВСУ все же передадут дальнобойные ракеты «Таурус»?
— С-500 может сыграть свою роль. Но он больше работает по баллистическим ракетам средней дальности действия и межконтинентальным ракетам. Тут у С-500 есть уникальные возможности по сравнению с другими системами ПВО, которые по межконтинентальным ракетам вообще не могут работать (С-300 и С-400).
А борьба с «Таурусом» будет мало чем отличаться от борьбы со StormShadowили SCALP. «Таурус» просто чуть более дальняя и чуть менее заметная ракета для локаторов. Нам будет сложно. Но наши С-400, «Буки» и «Панцири» смогут работать против них. Тем более что взаимодействие между различными слоями нашей ПВО отработано. Они смогут засечь ракету, передать информацию на другие комплексы в глубине российской территории, и они отразят удар.
Резюмирую. «Таурус» — это не уникальное оружие. Это оружие середины 2000-х годов. Все наши самые современные системы ПВО создавались в тот момент, когда мы уже знали, что «Таурусы» будут применяться странами НАТО.
— Переходим к ситуации на фронте. Насколько я понимаю ситуацию на Ореховском направлении, то ВСУ удается продвигаться по одной простой причине: наша артиллерия отвлекается на вражескую, а в это время их пехотные группы занимают отдельные позиции. Может ли что-то поменять этот расклад?
— Сложно сказать, как мы можем поменять эту ситуацию.
Дело в том, что у ВСУ в августе на этом направлении появились свежие части, оснащенные бронетехникой. Да, танки они уже применяют реже. Но противник неплохо пользуется артиллерией. Все-таки в советское время именно на Украине находились основные кузницы артиллерийских кадров. Исторически Киеву удалось что-то сохранить.
Еще одна проблема состоит в том, что ВСУ активно используют «Хаймарсы» на поле боя. Он может точно работать по любым нашим целям. Плюс они работают по технологиям НАТО в плане работы с информацией и доведения ее до непосредственных исполнителей. А это само по себе дает им некий бонус.
Все, что можно, мы уже противопоставляем противнику. Минные поля затрудняют любое их перемещение. Что касается контрбатарейной борьбы, то где-то у нас не хватает дальности действия артиллерии и еще каких-то параметров. Но у нас есть господство в воздухе. Мы активно используем вертолеты. Это дает нам серьезное преимущество.
Мы их используем не только как летающие «Катюши», которые запускают неуправляемые снаряды. Наши ракеты типа «Вихрь» имеют рекордную дальность действия до 10 километров и эффективно работают по танкам.
Плюс у нас хорошее взаимодействие между частями и соединениями.
Поэтому «контрнаступ» ВСУ, который идет с июня, дает лишь косметические успехи. Никакого прорыва нет. Хотя каждые две недели Киев говорит о том, что вот-вот сейчас что-то получится. Но ничего не получается. До того же Токмака им идти порядка 20 километров.
В этих условиях нам важно сохранить вопрос снабжения. Не только подразделений, но и комплексов ПВО, чтобы они могли сбивать украинские дальнобойные ракеты, которые как раз пытаются нарушить нашу логистику.
— В этом же и состоит проблема, что ВСУ никуда не прорвутся, но в таком режиме могут изображать наступление до бесконечности. Нам остается ждать, пока мы нарастим силы и средства? Или что-то еще нужно.
— Нам действительно нужно дождаться, когда выдохнутся силы противника. Наступать на подготовленного и неразбитого врага трудно и глупо. Мы получим неприятные последствия. Но нам надо готовить резервы и обеспечить их снабжение. Должны быть спланированы разные варианты операций в зависимости от той или иной тактической обстановки. Все эти варианты должны быть обеспечены ресурсами и в нужный момент осуществлены.
Если мы к этому готовы, то это возможно в любой момент. Другое дело, что для осуществления активных боевых действий у нас чуть больше месяца. Потом наступит распутица. Мы все перейдем в состояние позиционной обороны до весны 2024 года. Тем более что на Западе к этому моменту планируют новое наступление ВСУ.
ВСУ пытаются чего-то добиться еще в 2023 году. Но в США и НАТО к этому относятся спокойно. Там уже обсуждают поставки техники и боеприпасов к весне 2024 года.
Возможности для нашего наступления в ближайшее время у нас есть. Но их тоже остается меньше.
— Говорят, что на севере мы сейчас учимся грамотно наступать и что у нас там налажено взаимодействие разведки, артиллерии и авиации.
— На севере мы действительно применяем новейшие виды вооружений, которые появились у нас в ходе СВО. Это приносит результат. Мы продвигаемся вперед. Но продвигаемся тяжело.
А если у нас на этом направлении действительно есть превосходство в силах и средствах, это означает, что мы либо недооцениваем противника, либо не так используем это превосходство.
Понимаете, на севере у нас сложилась такая же ситуация, как у ВСУ на юге. Мы не можем прорвать оборону противника. Мы вгрызаемся в оборону. А вгрызание в оборону приводит к серьезным потерям. Может быть, нам осталось еще немного надавить, и фронт рухнет. Но на юге украинское руководство рассуждает точно так же.
Очень хотелось бы надеяться, что нам достаточно еще одного вагона «умных» бомб и еще пары вагонов боеприпасов для РСЗО, а сухопутные войска это поддержат. Наверняка на севере у нас есть резервы. Может быть, мы их держим, изматывая ВСУ такими атаками. Может быть, украинская оборона там сточится, а через сутки мы будем в Харькове.
Если это осознанная тактика, то это вызывает уважение. Если это не так, то это вызывает скепсис.
— Вы затронули тему позиционной войны на истощение. И тут возникает вопрос о том, может ли КНДР стать нашим стратегическим тылом. В частности, нужно ли нам с северокорейскими РСЗО KN-25 делать то же, что мы сделали с иранскими «Шахедами»?
— Да, нужно. Если такая поставка состоится в товарном количестве. Нам нужно десяток таких установок с соответствующим количеством ракет. Это серьезное оружие, которое позволило бы нам уничтожать склады и базы на дальности в 400 километров. Это ракетная система уровня «Искандера», которая может работать еще более массированным огнем.
Сейчас таких систем у нас нет. Мы просто взяли «Смерч» и сделали его в два раза более мощным. Если у нас что-то такое появится, это было бы хорошо.
— А на Иран, куда Шойгу ездил с визитом, стоит в чем-то рассчитывать, кроме беспилотников?
— Если у нас есть проблемы с производством боеприпасов, то Иран может количественно закрыть какую-то часть изделий.
Плюс, у Ирана серьезно развиваются беспилотники. Он вложил в это деньги и ресурсы. Это очень интересное направление.
У Ирана есть зенитные системы и ракеты воздушного базирования. Я не уверен, что они заинтересуют нас по качеству (в том смысле, что они вряд ли лучше наших), но мы можем взять и посмотреть что-то. Вдруг нашим южным соседям удалось что-то, что недосмотрели наши разработчики.
Так что от Ирана нам нужны беспилотники и закрытие потребностей в обычных боеприпасах.
— Противнику еще могут что-то поставить, кроме определенного объема танков и дальнобойных ракет?
— Сюрпризов не будет. Но если Запад сможет реализовать намеченные планы по поставкам на Украину, то это уже неприятно.
Единственное, что может стать относительным сюрпризом, так это появление ракет ATACMS с дальностью действия до 300 километров с мощной боевой частью нескольких видов для комплексов типа «Хаймарс» и MLRS. Их будет сложно сбить нашей ПВО. На локальных участках ВСУ могут получить некоторое преимущество при работе по тыловым объектам. Непосредственно на поле боя ATACMS вряд ли сможет повлиять.
Это не смертельно, но неприятно. Наши районы обороны не сдадутся. Возможно, мы сможем парировать эту угрозу. А потом мы научимся их сбивать.
— Стоит ли рассчитывать на то, что у ВСУ просто закончится личный состав?
— Это действительно самая большая проблема для ВСУ.
Технику Запад поставляет и помогает ремонтировать. Боеприпасы у них будут. Но проблема с личным составом действительно серьезно. Иначе они бы не проводили такую мобилизацию и не пытались вернуть беженцев.
Если Украина не наберет к весне соответствующие силы, то весной не будет никакого нового наступления. А у нас впереди зима, которая всегда на руку ВС РФ. Будем надеяться, что до весны еще много событий произойдет.
