"Ты должен пройти весь путь". Как живут и воюют татары Донбасса
"Ты должен пройти весь путь". Как живут и воюют татары Донбасса - 22.03.2023 Украина.ру
"Ты должен пройти весь путь". Как живут и воюют татары Донбасса
Татары начали селиться в донбасских степях еще в конце прошлого века. При этом мало кто знает, что наряду с греками они – одно из крупнейших национальных меньшинств в регионе. Татары приняли активное участие в защите Донбасса
Достаточно вспомнить, что первым министром обороны ДНР, еще до Игоря Стрелкова, стал татарин Игорь Хакимзянов. Он был пленен азовцами* в бою под Мариуполем весной 2014 года. Хакимзянова допрашивал лично Олег Ляшко. Позднее Amnesty International признала проводившийся допрос бесчеловечным и издевательским актом.Сейчас в ДНР проживают около 25 тысяч татар (всего мусульман в регионе – 50 тысяч). В основном они живут в Донецке, Макеевке, Шахтерске, Горловке, Торезе, Снежном, Дебальцево. Как правило, центром жизни татарской общины в этих городах является местная мечеть. При этом, например, в Мариуполе есть мечеть, но татар в городе практически не осталось – из-за боевых действий в городе. Сейчас молятся в мечети приезжие из России строители – таджики, узбеки, киргизы. Специально для них пятничные молитвы проводит имам-мухтасиб Духовного управления мусульман ДНР Рушан Таиров, который приезжает из Донецка.На прошлой неделе в Торезе появилась своя мечеть. Это большой дом в частном секторе на улице Вольской, 10 – буквально в полукилометре от центра города. До 2014 года здание принадлежало запрещенной в России секте "Свидетели Иеговы", члены которой покинули Торез. Теперь дом арендует мусульманская община.Одновременно в здании могут поместиться 160 человек (прихожане – татары и азербайджанцы). Стены выкрашены в традиционно исламском цвете – зеленом, но он здесь скорее получился светло-изумрудным. На окнах – решетки в мелкую сетку. Минарета нет, но в планах – его построить. Если городские власти передадут здание общине, минарет в традициях татарских мусульманских сообществ построят не рядом с мечетью, а установят прямо на крыше.Имамом торезской мусульманской общины стал 45-летний уроженец города – Сайдаш Ахмадышев. Он татарин, род которого в Донбассе живет еще с царских времен. У мужчины нет левой руки – её отстрелил украинский снайпер, когда подразделение Ахмадышева стояло под городом Ореховым, что на запорожском направлении.Несмотря на ранение, Сайдаш до сих пор не уволен из армии. Собирает документы, чтобы его комиссовали, поэтому пока носит военную форму. В ней он и встретил нас в мечети, по которой провел экскурсию.Пол выстелен коврами из Турции, которые передали российские мусульмане. Четверть помещения ограждена зеленой тканью – там молятся женщины. По всему периметру под потолком размещены таблички в рамках, где арабской вязью указаны имена Аллаха. На одной из стен висит большая репродукция Московской соборной мечети, расположенной рядом с Олимпийским стадионом. К одной из стен прибита полка с Коранами и мусульманской литературой.Внешне имам похож на генерала Герасимова. Когда мы ему говорим об этом, смеется. Сравнение ему нравится. Сайдаш – холерик. Поволжские татары, к которым принадлежали его далекие предки, обычно спокойные, даже флегматичные люди. Говорят и двигаются неторопливо. Сайдаш – их полная противоположность: очень энергичный, быстро говорит, реакция – моментальная. Во время разговора постоянно жестикулирует сохранившейся рукой. У Ахмадышева – сильный донбасский акцент, в речи – специфические донецкие словечки, выражения и интонации. Всё это, в сочетании с постоянным употреблением арабских слов и оборотов из Корана и ссылок на него, оставляет у разговаривающих с ним незабываемое впечатление. Плюс к этому – несомненная харизма, добродушие, оптимизм и улыбчивость. За служение ему в декабре прошлого года была вручена медаль "За заслуги" от духовного лидера российских мусульман муфтия шейха Равиля Гайнутдина. Ее вручил лично духовный лидер мусульман ДНР Рашид Брагин.Имам торезских мусульман – эрудит. Очень хорошо знает Коран, изучает арабский, сам трактует и разъясняет суры."Образования у меня нет. В школе был двоечником. До войны работал, как я говорю, "фрилансером" в фермерском хозяйстве, то есть наемным работником – разводил крупный рогатый скот. Ни семьи, ни детей нет. Если бы они у меня были, то вряд ли бы я стал имамом. Времени бы не было – оно бы все уходило на семью. Я, если чем-то занимаюсь, то погружаюсь в это полностью. Исламское образование, конечно же, хочу получить. Где, пока не знаю. Может быть в Москве, может, в Казани… Вот скоро в Ростове откроется исламский колледж. Может быть, туда поеду", – строит планы на будущее Сайдаш.Спрашиваю, что побудило встать на путь религиозного учения. Может, тяжелое ранение? Отвечает, что нет. Погрузился в изучение ислама еще до войны. Война лишь стимулировало углубление религиозного чувства."Несмотря на мобилизацию, на фронт я пошел сам. Это было такое пацанское решение. Просто понял, что мне окружающим будет стыдно в глаза смотреть. Вот тех, кого я мужиком не считал, в армию призвали. Он вернется и будет на меня сверху вниз смотреть. Мне эта перспектива не понравился. В общем, решил себя проверить на слабо, как говорится.7 марта отправился в Торезско-Снежнянский военкомат. Сначала была военная подготовка. Стал обычным пехотинцем. Помните, как в "Бой идут одни старики" Быков спрашивает у своего механика: кто первым войдет в Берлин? А тот отвечает: конечно, знаю – рядовой пехоты Ваня. Вот так и я.Потом нас перебросили на Мариуполь. Я воевал там в промзоне. Затем перебросили в район Орехова. Со мной в роте был только один татарин – Исмаил. Он комиссовался. Сейчас в Макеевке живет.Под Ореховым мне украинский снайпер 8 мая и попал в руку. Сначала отвезли в Мелитополь, затем – в Севастополь, потом госпиталь в Красногорске. Пять месяцев в госпитале рука была в барокамере, было несколько операций. Но рука была сильно перебита, стала неживой, в итоге ее пришлось ампутировать", – вспоминает Сайдаш. Причем очень бодро, в голосе нет и намека на печаль.Начинаем за чашкой чая обсуждать суфизм. Сайдаш говорит, что без суфиев тот же Кавказ никогда не стал бы мусульманским. Рассказывает о знаменитых суфийских орденах – Накшбандия и Мевлеви, который основал сам персидский поэт Руми, о 40 сахабах (сподвижниках) Пророка, которые похоронены в Дагестане. Чувствуется, что тема суфиев близка Сайдашу."Суфий в своем духовной развитии на пути к Аллаху проходит множество Стоянок. Во время войны я находился на Стоянке Отчаяния. Ты делаешь какие-то вещи, которые никогда не делал, которые не знаешь, как делать, но тебе это нужно научиться делать, то ли загрузить-разгрузить 7 машин со снарядами, то ли поставить штабную палатку или выполнить боевое задание. Ты должен пройти весь путь…", – поясняет имам.Вспоминает предков."Мой дед Ибрагим рассказывал мне, что при царе, работая на шахте в Донбассе, можно было заработать 25 рублей в месяц. Говорил: получил я в день зарплаты эти деньги. Взял себе бричку с лошадью и поехал. При Николае II вы за месяц могли заработать на три коровы. Она стоила 8 рублей. А сейчас хорошая корова стоит 65 тысяч рублей. За зарплату шахтера теперь три коровы не купишь.Мой отец называл Западную Украину – Бандерляндией. Он мне в детстве еще говорил, наступит момент – и они нам будут глотки рвать. И вот этот момент наступил. В 2014 году. Мы эту политику видели, начиная с 1991 года.Мы еще с батей, помним, при Украине смотрели телеканал ICTV. Там обсуждалась цена на хлеб. У нас в Донбассе батон стоил 2 гривны 40 копеек, а в Киеве жаловались, что цена на батон поднялась с 80 копеек до 1 гривны. Нас тогда возмутили все эти разговоры киевские о том, кто кого кормит. Они говорили, что они – Донбасс… Так чего же они тогда на жизнь жаловались из-за цены на хлеб?" – возмущается Сайдаш.Многие татары из-за войны покинули Донбасс. Сайдаш уезжать не собирается. Ему нравится, что он здесь обрел чувство Родины. Родина для него – Донбасс. Это чувство, как он говорит, его греет и придает сил: "где родился – там и пригодился".* члены "Азова" – организация признана террористической и запрещена в РФ
Татары начали селиться в донбасских степях еще в конце прошлого века. При этом мало кто знает, что наряду с греками они – одно из крупнейших национальных меньшинств в регионе. Татары приняли активное участие в защите Донбасса
Достаточно вспомнить, что первым министром обороны ДНР, еще до Игоря Стрелкова, стал татарин Игорь Хакимзянов. Он был пленен азовцами* в бою под Мариуполем весной 2014 года. Хакимзянова допрашивал лично Олег Ляшко.
Позднее Amnesty International признала проводившийся допрос бесчеловечным и издевательским актом.
Сейчас в ДНР проживают около 25 тысяч татар (всего мусульман в регионе – 50 тысяч). В основном они живут в Донецке, Макеевке, Шахтерске, Горловке, Торезе, Снежном, Дебальцево.
Как правило, центром жизни татарской общины в этих городах является местная мечеть. При этом, например, в Мариуполе есть мечеть, но татар в городе практически не осталось – из-за боевых действий в городе.
Сейчас молятся в мечети приезжие из России строители – таджики, узбеки, киргизы. Специально для них пятничные молитвы проводит имам-мухтасиб Духовного управления мусульман ДНР Рушан Таиров, который приезжает из Донецка.
На прошлой неделе в Торезе появилась своя мечеть. Это большой дом в частном секторе на улице Вольской, 10 – буквально в полукилометре от центра города.
До 2014 года здание принадлежало запрещенной в России секте "Свидетели Иеговы", члены которой покинули Торез. Теперь дом арендует мусульманская община.
Одновременно в здании могут поместиться 160 человек (прихожане – татары и азербайджанцы). Стены выкрашены в традиционно исламском цвете – зеленом, но он здесь скорее получился светло-изумрудным. На окнах – решетки в мелкую сетку. Минарета нет, но в планах – его построить.
Если городские власти передадут здание общине, минарет в традициях татарских мусульманских сообществ построят не рядом с мечетью, а установят прямо на крыше.
Имамом торезской мусульманской общины стал 45-летний уроженец города – Сайдаш Ахмадышев. Он татарин, род которого в Донбассе живет еще с царских времен. У мужчины нет левой руки – её отстрелил украинский снайпер, когда подразделение Ахмадышева стояло под городом Ореховым, что на запорожском направлении.
Несмотря на ранение, Сайдаш до сих пор не уволен из армии. Собирает документы, чтобы его комиссовали, поэтому пока носит военную форму. В ней он и встретил нас в мечети, по которой провел экскурсию.
Пол выстелен коврами из Турции, которые передали российские мусульмане. Четверть помещения ограждена зеленой тканью – там молятся женщины. По всему периметру под потолком размещены таблички в рамках, где арабской вязью указаны имена Аллаха.
На одной из стен висит большая репродукция Московской соборной мечети, расположенной рядом с Олимпийским стадионом. К одной из стен прибита полка с Коранами и мусульманской литературой.
Внешне имам похож на генерала Герасимова. Когда мы ему говорим об этом, смеется. Сравнение ему нравится.
Сайдаш – холерик. Поволжские татары, к которым принадлежали его далекие предки, обычно спокойные, даже флегматичные люди. Говорят и двигаются неторопливо. Сайдаш – их полная противоположность: очень энергичный, быстро говорит, реакция – моментальная.
Во время разговора постоянно жестикулирует сохранившейся рукой.
У Ахмадышева – сильный донбасский акцент, в речи – специфические донецкие словечки, выражения и интонации. Всё это, в сочетании с постоянным употреблением арабских слов и оборотов из Корана и ссылок на него, оставляет у разговаривающих с ним незабываемое впечатление.
Плюс к этому – несомненная харизма, добродушие, оптимизм и улыбчивость.
За служение ему в декабре прошлого года была вручена медаль "За заслуги" от духовного лидера российских мусульман муфтия шейха Равиля Гайнутдина. Ее вручил лично духовный лидер мусульман ДНР Рашид Брагин.
Имам торезских мусульман – эрудит. Очень хорошо знает Коран, изучает арабский, сам трактует и разъясняет суры.
"Образования у меня нет. В школе был двоечником. До войны работал, как я говорю, "фрилансером" в фермерском хозяйстве, то есть наемным работником – разводил крупный рогатый скот.
Ни семьи, ни детей нет. Если бы они у меня были, то вряд ли бы я стал имамом. Времени бы не было – оно бы все уходило на семью. Я, если чем-то занимаюсь, то погружаюсь в это полностью.
Исламское образование, конечно же, хочу получить. Где, пока не знаю. Может быть в Москве, может, в Казани… Вот скоро в Ростове откроется исламский колледж. Может быть, туда поеду", – строит планы на будущее Сайдаш.
Спрашиваю, что побудило встать на путь религиозного учения. Может, тяжелое ранение? Отвечает, что нет. Погрузился в изучение ислама еще до войны. Война лишь стимулировало углубление религиозного чувства.
"Несмотря на мобилизацию, на фронт я пошел сам. Это было такое пацанское решение. Просто понял, что мне окружающим будет стыдно в глаза смотреть. Вот тех, кого я мужиком не считал, в армию призвали. Он вернется и будет на меня сверху вниз смотреть. Мне эта перспектива не понравился.
В общем, решил себя проверить на слабо, как говорится.
7 марта отправился в Торезско-Снежнянский военкомат. Сначала была военная подготовка. Стал обычным пехотинцем. Помните, как в "Бой идут одни старики" Быков спрашивает у своего механика: кто первым войдет в Берлин? А тот отвечает: конечно, знаю – рядовой пехоты Ваня. Вот так и я.
Потом нас перебросили на Мариуполь. Я воевал там в промзоне. Затем перебросили в район Орехова. Со мной в роте был только один татарин – Исмаил. Он комиссовался. Сейчас в Макеевке живет.
Под Ореховым мне украинский снайпер 8 мая и попал в руку. Сначала отвезли в Мелитополь, затем – в Севастополь, потом госпиталь в Красногорске. Пять месяцев в госпитале рука была в барокамере, было несколько операций.
Но рука была сильно перебита, стала неживой, в итоге ее пришлось ампутировать", – вспоминает Сайдаш.
Причем очень бодро, в голосе нет и намека на печаль.
Начинаем за чашкой чая обсуждать суфизм. Сайдаш говорит, что без суфиев тот же Кавказ никогда не стал бы мусульманским. Рассказывает о знаменитых суфийских орденах – Накшбандия и Мевлеви, который основал сам персидский поэт Руми, о 40 сахабах (сподвижниках) Пророка, которые похоронены в Дагестане.
Чувствуется, что тема суфиев близка Сайдашу.
"Суфий в своем духовной развитии на пути к Аллаху проходит множество Стоянок. Во время войны я находился на Стоянке Отчаяния. Ты делаешь какие-то вещи, которые никогда не делал, которые не знаешь, как делать, но тебе это нужно научиться делать, то ли загрузить-разгрузить 7 машин со снарядами, то ли поставить штабную палатку или выполнить боевое задание. Ты должен пройти весь путь…", – поясняет имам.
Вспоминает предков.
"Мой дед Ибрагим рассказывал мне, что при царе, работая на шахте в Донбассе, можно было заработать 25 рублей в месяц. Говорил: получил я в день зарплаты эти деньги. Взял себе бричку с лошадью и поехал.
При Николае II вы за месяц могли заработать на три коровы. Она стоила 8 рублей. А сейчас хорошая корова стоит 65 тысяч рублей. За зарплату шахтера теперь три коровы не купишь.
Мой отец называл Западную Украину – Бандерляндией. Он мне в детстве еще говорил, наступит момент – и они нам будут глотки рвать. И вот этот момент наступил. В 2014 году. Мы эту политику видели, начиная с 1991 года.
Мы еще с батей, помним, при Украине смотрели телеканал ICTV. Там обсуждалась цена на хлеб. У нас в Донбассе батон стоил 2 гривны 40 копеек, а в Киеве жаловались, что цена на батон поднялась с 80 копеек до 1 гривны.
Нас тогда возмутили все эти разговоры киевские о том, кто кого кормит. Они говорили, что они – Донбасс… Так чего же они тогда на жизнь жаловались из-за цены на хлеб?" – возмущается Сайдаш.
Многие татары из-за войны покинули Донбасс. Сайдаш уезжать не собирается. Ему нравится, что он здесь обрел чувство Родины. Родина для него – Донбасс. Это чувство, как он говорит, его греет и придает сил: "где родился – там и пригодился".
* члены "Азова" – организация признана террористической и запрещена в РФ
