https://ukraina.ru/20220923/1039006130.html
Александр Ходаковский о том, как между собой связаны референдум в Донбассе и частичная мобилизация в РФ
Александр Ходаковский о том, как между собой связаны референдум в Донбассе и частичная мобилизация в РФ - 23.09.2022 Украина.ру
Александр Ходаковский о том, как между собой связаны референдум в Донбассе и частичная мобилизация в РФ
Украина.ру, 23.09.2022
2022-09-23T09:24
2022-09-23T09:24
2022-09-23T11:21
интервью
александр ходаковский
спецоперация
украина
россия
донбасс
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/10/1038817166_35:4:856:466_1920x0_80_0_0_d208e73ddb17b89e82a75fe79c19c9af.jpg
Командир батальона «Восток» полковник Александр Ходаковский рассказал Украина.ру, что нужно для того, чтобы мобилизованные в РФ превратились в грозную силу, которая будет бить врага, а не стали пушечным мясом.— Александр, сначала хотел спросить вас о референдуме в Новороссии, но потом решил начать интервью с вашего отношения к частичной мобилизации, объявленной Путиным. Вы как военный человек все время в течение СВО говорили, что вам на фронте не хватает резервов. Вот эти триста тысяч человек, которые сейчас прибудут на фронт в ходе частичной мобилизации, насколько сильно могут помочь вам?— Давайте не будем отрывать друг от друга два вопроса — референдум и мобилизацию. Потому что мы совершаем ошибку, когда разносим их в разные плоскости и представляем как два самостоятельных явления.Нет, это четко взаимоувязанные явления, потому что с назначением референдумов и с уже продемонстрированной готовностью результат этих референдумов признать, мы меняем полностью статус спецоперации.Даже если официально никаких не будет сделано новых заявлений по поводу ее целей и задач, но каждый понимает, что если наши территории будут приняты в состав Российской Федерации, то российские подразделения, воюющие на линии фронта, уже не просто будут заниматься денацификацией и демилитаризацией — они будут защищать свою территорию, свою землю.В этом смысле российская армия — это уже не действующий за пределами страны контингент, который выполняет какие-то задачи, а армия, которая защищает свою родную землю, свой народ.В этом контексте мобилизация в эту новую задачу ложится органично и адекватно, потому что одно дело — выполнять успешно или неуспешно свои задачи где-нибудь за пределами страны и потом независимо от степени успешности вернуться к себе назад, а другое дело, когда теперь дороги назад уже нет, потому что позади тебя родная земля.Это совершенно разные парадигмы, и вот тут только мобилизацию нужно рассматривать в контексте принятых решений о проведении референдумов, с последующим присоединением этих территорий.— То есть это вещи взаимозависимые?— Да. Мобилизация — это следствие, это не самостоятельное явление, а следствие изменения отношения к ситуации с появлением теперь уже нового смысла и в целом новых задач.Теперь что касается мобилизации. Важно сказать о том, как она будет протекать. Безусловно, к проведению мобилизации готовились, и то, что сразу после объявления о мобилизации на руки люди начали получать повестки, говорит о том, что схемы проведения мобилизации подготовлены, какая-то предварительная подготовка была проведена.Военное ведомство понимало, кому, как, когда и где будут вручаться повестки, и то, что это началось делаться достаточно массово, говорит о том, что в принципе вопрос о частичной мобилизации возник не спонтанно, и к этому процессу готовились заранее.Техническая сторона вопроса прорабатывалась, и только после объявления указа сразу резко началась его реализации. Но какой бы она резкой не была, все равно процесс мобилизации, доведения количества мобилизованных до 300 тысяч будет небыстрым.Соответственно, введение в действие формирующихся подразделений после прохождения подготовки, тоже будет занимать определенное время. Это время, считаю, займет от месяца и больше.То есть как минимум месяц сейчас мы будем находиться в тех же условиях, в каких мы постоянно находились в последнее время. Те части и те подразделения, которые ведут сейчас боевые действия, в том же составе будут продолжать это делать.Свежего притока в ближайшие недели мы точно не увидим, но и в дальнейшем приток будет тоже не одномоментным, а порционным. Не получится так, что заехало 300 тысяч человек, укомплектованных, экипированных, обеспеченных всем необходимым вооружением, техникой, и сразу же стали на линии фронта и включились в работу.Все равно процесс будет медленным, поступательным, наращивание ресурса будет происходить не быстрыми темпами, или, по крайней мере, темпами недостаточными для того, чтобы мгновенно сразу обеспечить перевес наш над украинской армией с точки зрения численности.Мы не заметим мгновенного наращивания ресурса. Он будет производиться в определенные сроки.Здесь самое главное — грамотное, правильное, рациональное использование этого ресурса.— Каким образом? Есть ли уже какая-то продуманная схема?— Наша схема подразумевает следующий подход. Сейчас мы столкнулись с достаточно показательной историей, когда к нам приходят добровольцы, не имеющие ни малейшего боевого опыта.Как правило, в ЧВК, например, или в какие-то подразделения идут люди, которые уже имели опыт боевых действий где-либо, и в том числе на Донбассе.На фронт снова приехали люди, которые после 2014—2015 года покинули свои подразделения, а, вернувшись домой, жили своей частной жизнью. Сейчас они начали возвращаться в Донбасс. Эти люди обладают и психофизической устойчивостью, и военными навыками, имеют определенную военную специализацию.Мы сейчас, когда столкнулись с набором добровольцев из российских фанатских движений, увидели, что люди не готовы к войне. Морально-то они готовы были принять решение идти воевать, но военные навыки у них отсутствуют.Даже те ультрас, которые себя хорошо показывают в уличных драках, отношения к боевым действиям никогда раньше не имели. Большинство из них даже не служили.Это я говорю к тому, что многие, кого сейчас будут мобилизовывать, будут находиться в таком же статусе. И вот мы сейчас применяем к ним достаточно апробированную методику.Мы организуем специальные сборы и подготовку для них. В течение этого времени мы периодически их знакомим с передовой, не вывозя непосредственно на передовую, но в прифронтовом пространстве они находятся и выполняют определенные задачи.Сейчас группа добровольцев, например, убыла на подготовку одной из позиций, которая у нас будет во втором эшелоне. Мы посчитали, что это важно.Мы обратились к людям и спросили: вы готовы прервать процесс подготовки, пока отказаться от полигонных занятий и прочего и поехать помочь нашим ребятам в подготовке позиций?Они единодушно высказались за то, чтобы поехать помогать, готовить позиции. Они постепенно входят в боевой режим. И потом, когда мы их будем распределять по подразделениям, они будут все равно находиться какое-то время во втором эшелоне, и эта практика уже отработана, входя в процесс боевых действий постепенно, по мере адаптации.Если такая методология будет применена к тем российским мобилизованным, считаю, что мы получим достаточно высокий результат. Если же людей, малоадаптированных к войне, сразу же бросить в горнило войны, то результат будет, скорее всего, ниже наших ожиданий, с одной стороны. С другой — мы поселим в людях не лучшие ассоциации.Поэтому я считаю, что нам сейчас нужно обращать внимание на два процесса. Помимо мобилизации, формирования подразделений, комплектования этих подразделений — нам нужно еще разрабатывать систему введения этих подразделений в боевой режим, если обстановка нам позволит.Я считаю, что у нас есть такая возможность, и сейчас самое главное — правильно и грамотно разработать систему адаптации тех людей к боевой обстановке.Это очень важно. Это и боевые стрессы, и боевые травмы, и желание продолжать службу или наоборот, желание саботировать и наносить себе увечья, делая самострелы, и прочее.— Нет ли желания у полковника Ходаковского организовать ЧВК «Восток»?— Вопрос о создании ЧВК решается на самом высоком уровне. Он абсолютно не зависит от чьего-либо желания, тем более от моего. Это с одной стороны.С другой стороны, то подразделение, которое есть — «Восток» — интегрировано в действующие силовые структуры ДНР.Помимо тех частей, которые сформированы в корпусе Народной милиции, мы же еще сформировали батальон во Внутренних войсках Министерства внутренних дел ДНР.Думаю, он после присоединения республики к России войдет в структуру Росгвардии.
https://ukraina.ru/20200206/1026603669.html
https://ukraina.ru/20220923/1038995428.html
https://ukraina.ru/20220923/1038999273.html
украина
россия
донбасс
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, александр ходаковский, спецоперация, украина, россия, донбасс
Командир батальона «Восток» полковник Александр Ходаковский рассказал Украина.ру, что нужно для того, чтобы мобилизованные в РФ превратились в грозную силу, которая будет бить врага, а не стали пушечным мясом.
— Александр, сначала хотел спросить вас о референдуме в Новороссии, но потом решил начать интервью с вашего отношения к частичной мобилизации, объявленной Путиным. Вы как военный человек все время в течение СВО говорили, что вам на фронте не хватает резервов. Вот эти триста тысяч человек, которые сейчас прибудут на фронт в ходе частичной мобилизации, насколько сильно могут помочь вам?
— Давайте не будем отрывать друг от друга два вопроса — референдум и мобилизацию. Потому что мы совершаем ошибку, когда разносим их в разные плоскости и представляем как два самостоятельных явления.
Нет, это четко взаимоувязанные явления, потому что с назначением референдумов и с уже продемонстрированной готовностью результат этих референдумов признать, мы меняем полностью статус спецоперации.
Даже если официально никаких не будет сделано новых заявлений по поводу ее целей и задач, но каждый понимает, что если наши территории будут приняты в состав Российской Федерации, то российские подразделения, воюющие на линии фронта, уже не просто будут заниматься денацификацией и демилитаризацией — они будут защищать свою территорию, свою землю.
В этом смысле российская армия — это уже не действующий за пределами страны контингент, который выполняет какие-то задачи, а армия, которая защищает свою родную землю, свой народ.
В этом контексте мобилизация в эту новую задачу ложится органично и адекватно, потому что одно дело — выполнять успешно или неуспешно свои задачи где-нибудь за пределами страны и потом независимо от степени успешности вернуться к себе назад, а другое дело, когда теперь дороги назад уже нет, потому что позади тебя родная земля.
Это совершенно разные парадигмы, и вот тут только мобилизацию нужно рассматривать в контексте принятых решений о проведении референдумов, с последующим присоединением этих территорий.
— То есть это вещи взаимозависимые?
— Да. Мобилизация — это следствие, это не самостоятельное явление, а следствие изменения отношения к ситуации с появлением теперь уже нового смысла и в целом новых задач.
Теперь что касается мобилизации. Важно сказать о том, как она будет протекать. Безусловно, к проведению мобилизации готовились, и то, что сразу после объявления о мобилизации на руки люди начали получать повестки, говорит о том, что схемы проведения мобилизации подготовлены, какая-то предварительная подготовка была проведена.
Военное ведомство понимало, кому, как, когда и где будут вручаться повестки, и то, что это началось делаться достаточно массово, говорит о том, что в принципе вопрос о частичной мобилизации возник не спонтанно, и к этому процессу готовились заранее.
Техническая сторона вопроса прорабатывалась, и только после объявления указа сразу резко началась его реализации. Но какой бы она резкой не была, все равно процесс мобилизации, доведения количества мобилизованных до 300 тысяч будет небыстрым.
Соответственно, введение в действие формирующихся подразделений после прохождения подготовки, тоже будет занимать определенное время. Это время, считаю, займет от месяца и больше.
То есть как минимум месяц сейчас мы будем находиться в тех же условиях, в каких мы постоянно находились в последнее время. Те части и те подразделения, которые ведут сейчас боевые действия, в том же составе будут продолжать это делать.
Свежего притока в ближайшие недели мы точно не увидим, но и в дальнейшем приток будет тоже не одномоментным, а порционным. Не получится так, что заехало 300 тысяч человек, укомплектованных, экипированных, обеспеченных всем необходимым вооружением, техникой, и сразу же стали на линии фронта и включились в работу.
Все равно процесс будет медленным, поступательным, наращивание ресурса будет происходить не быстрыми темпами, или, по крайней мере, темпами недостаточными для того, чтобы мгновенно сразу обеспечить перевес наш над украинской армией с точки зрения численности.
Мы не заметим мгновенного наращивания ресурса. Он будет производиться в определенные сроки.
Здесь самое главное — грамотное, правильное, рациональное использование этого ресурса.
— Каким образом? Есть ли уже какая-то продуманная схема?
— Наша схема подразумевает следующий подход. Сейчас мы столкнулись с достаточно показательной историей, когда к нам приходят добровольцы, не имеющие ни малейшего боевого опыта.
Как правило, в ЧВК, например, или в какие-то подразделения идут люди, которые уже имели опыт боевых действий где-либо, и в том числе на Донбассе.
На фронт снова приехали люди, которые после 2014—2015 года покинули свои подразделения, а, вернувшись домой, жили своей частной жизнью. Сейчас они начали возвращаться в Донбасс. Эти люди обладают и психофизической устойчивостью, и военными навыками, имеют определенную военную специализацию.
Мы сейчас, когда столкнулись с набором добровольцев из российских фанатских движений, увидели, что люди не готовы к войне. Морально-то они готовы были принять решение идти воевать, но военные навыки у них отсутствуют.
Даже те ультрас, которые себя хорошо показывают в уличных драках, отношения к боевым действиям никогда раньше не имели. Большинство из них даже не служили.
Это я говорю к тому, что многие, кого сейчас будут мобилизовывать, будут находиться в таком же статусе. И вот мы сейчас применяем к ним достаточно апробированную методику.
Мы организуем специальные сборы и подготовку для них. В течение этого времени мы периодически их знакомим с передовой, не вывозя непосредственно на передовую, но в прифронтовом пространстве они находятся и выполняют определенные задачи.
Сейчас группа добровольцев, например, убыла на подготовку одной из позиций, которая у нас будет во втором эшелоне. Мы посчитали, что это важно.
Мы обратились к людям и спросили: вы готовы прервать процесс подготовки, пока отказаться от полигонных занятий и прочего и поехать помочь нашим ребятам в подготовке позиций?
Они единодушно высказались за то, чтобы поехать помогать, готовить позиции. Они постепенно входят в боевой режим. И потом, когда мы их будем распределять по подразделениям, они будут все равно находиться какое-то время во втором эшелоне, и эта практика уже отработана, входя в процесс боевых действий постепенно, по мере адаптации.
Если такая методология будет применена к тем российским мобилизованным, считаю, что мы получим достаточно высокий результат. Если же людей, малоадаптированных к войне, сразу же бросить в горнило войны, то результат будет, скорее всего, ниже наших ожиданий, с одной стороны. С другой — мы поселим в людях не лучшие ассоциации.
Поэтому я считаю, что нам сейчас нужно обращать внимание на два процесса. Помимо мобилизации, формирования подразделений, комплектования этих подразделений — нам нужно еще разрабатывать систему введения этих подразделений в боевой режим, если обстановка нам позволит.
Я считаю, что у нас есть такая возможность, и сейчас самое главное — правильно и грамотно разработать систему адаптации тех людей к боевой обстановке.
Это очень важно. Это и боевые стрессы, и боевые травмы, и желание продолжать службу или наоборот, желание саботировать и наносить себе увечья, делая самострелы, и прочее.
— Нет ли желания у полковника Ходаковского организовать ЧВК «Восток»?
— Вопрос о создании ЧВК решается на самом высоком уровне. Он абсолютно не зависит от чьего-либо желания, тем более от моего. Это с одной стороны.
С другой стороны, то подразделение, которое есть — «Восток» — интегрировано в действующие силовые структуры ДНР.
Помимо тех частей, которые сформированы в корпусе Народной милиции, мы же еще сформировали батальон во Внутренних войсках Министерства внутренних дел ДНР.
Думаю, он после присоединения республики к России войдет в структуру Росгвардии.
