Не по дням, а по часам
10 февраля в Москву должна прибыть глава МИД Великобритании Лиз Трасс. Ясно, что переговоры во многом будут касаться Украины, интерес к которой у Лондона растет не по дням а по часам. Так, только с начала этого года раздел «Украина» на сайте британского правительства пополнился 20 новыми материалами связанными с текущими политическими событиями, что больше, чем за последние 4 месяца 2021 года.
Увеличение интереса не только количественное, но и качественное. Так, из 19 материалов за август-октябрь прошлого года 2 касаются украинских аспектов деятельности премьера Бориса Джонсона, 6 — министра иностранных дел Лиз Трасс, и 1 — министра обороны Бена Уоллеса. А в этом этому появилось уже 9 украинских материалов, связанных с главой правительства, 7 — с главой МИД и 2 — с министром обороны.
Еще важнее конкретное наполнение этих материалов. Так, мы привыкли считать, что проблема в том, что на Западе на словах декларируют приверженность Минским соглашениям, вот только понимают их очень близко к Киеву. Однако в случае с Англией это не совсем точно.
О «Минске» редко и специфически
Да, в сообщении о последнем в прошлом году разговоре Зеленского и Джонсона (17 декабря) на том же сайте фигурирует: «премьер-министр подчеркнул важность выполнения всеми сторонами Минских соглашений». Это стандартная западная формулировка, в которой раньше часто искали скрытую критику Киева, а теперь, слава богу, редко кто ищет.
Впрочем, слов Зеленского о Минских соглашениях нет не только в этом кратком сообщении, но и развернутом украинском пресс-релизе.
Однако уже в сообщениях о последнем визите Джонсона в Киев Минские соглашения не упоминаются ни в британских официальных сообщениях о нем, ни в украинских. Более того, из 20 сообщений, посвященных Украине, лишь в 3 употребляется слово «Минск» в качестве синекдохи, но ни разу не идет речь о последней на сегодняшний день договоренности, Комплексе мер по выполнению Минских соглашений от 12 февраля 2015 года.
Так, в сообщении о выступлении 6 января в Палате общин Министра иностранных дел Трасс приводится ее призыв к России «прекратить свою пагубную деятельность и придерживаться договоренностей». Ниже она упоминает, что имеет в виду Хельсинкский Заключительный акт 1975 года, Будапештский меморандум 1994 года и «Минский протокол 2014 года, где все стороны договорились о прекращении огня в Донбассе».
10 января уже спикер МИД Великобритании, по сути, повторяет премьера, говоря: «мы едины с нашими союзниками и партнерами в осуждении угрожающего поведения России, и мы будем требовать от России выполнения ее обязательств данных в Хельсинки, Будапеште и Минске». Да не уточняется, о каком Минском соглашении идет речь. Но акцент-то исключительно на неких российских обязательствах.
А в статье «Мы должны противостоять явной и реальной угрозе, исходящей от России», которая за подписью Трасс появилась в Telegraph 29 января говорится: «За более чем четыре десятилетия мы добились огромных успехов на пути к более свободному и безопасному миру благодаря различным соглашениям от Хельсинкского Заключительного акта 1975 года до Дейтонского соглашения 1995 года и Минского протокола 2014 года».
Чем различаются Протокол и Комплекс
Становится окончательно ясно, что Трасс нигде не ошибалась с датой, а всегда имела в виду именно первый из Минских документов, подписанный 5 сентября 2014-го, полностью именуемый «Протокол по итогам консультаций Трехсторонней контактной группы относительно совместных шагов, направленных на имплементацию Мирного плана Президента Украины П. Порошенко и инициатив Президента России В. Путина» и кратко именуемый Минским протоколом, или первый Минским соглашением.
А «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений» от 12 февраля 2015-го могут именовать вторым Минским соглашением, но ни один профессионал не назовет Минским протоколом этот документ, который — и в этом главное его значение — является единственной Минской договоренностью, письменно подкрепленной в тот же день заявлением глав «нормандской четверки», а 17 февраля — резолюцией Совета безопасности ООН (точно так же Совбез одобрял в 1995 г. и Дейтонские соглашения, упомянутые Трасс).
Главные отличия Минского протокола от Комплекса мер в том, что там:
— речь идет лишь о временном особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей, а не о постоянном и закрепленном в Конституции Украины;
— основные элементы особого статуса (язык, народная милиция и т. д.) не указаны;
— о том, что граница передается Украине после выборов, не говорится;
— необходимость согласования законов по Донбассу с представителями отдельных районов Донбасса отсутствует;
— в положении о демилитаризации говорится о выводе с территории Украины «незаконных вооруженных формирований», тогда как в Комплексе мер речь идет о выводе «иностранных вооруженных формирований», что серьезно ограничивает военное освоение Украины, по крайней мере, постоянно действующие военные учения на Яворовском полигоне этой норме явно противоречат;
— сам Протокол, в отличие от Комплекса мер, имеет преамбулу, где сказано: «Трехсторонняя контактная группа в составе представителей Украины, Российской Федерации и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе достигла понимания относительно необходимости осуществления следующих шагов», а благодаря такой формулировке удобно говорить о несубъектности представителей Донбасса на переговорах, несмотря на то, что оба документа подписаны Александром Захарченко и Игорем Плотницким без указания на то, что это лидеры ДНР и ЛНР.
«Вернуться к истокам», чтоб не зайти за красные линии
Из этих различий и так достаточно ясно, почему англичанам нужен Минский протокол, а дополнительно в этом убеждаешься при изучении стенограмм заседаний палаты общин, ссылка на которые есть на странице Трасс как члена парламента. Вообще, британские депутаты на редкость единодушны в отношении к российским и украинским делам, ставшими за минувший январь темой трех дебатов. Так, теневой министр иностранных дел лейборист Дэвид Лэмми по своей тональности выглядит неотличимым от реального главы МИД, которая в ходе этих дебатов ответила на 70 вопросов. Но только в одном из вопросов прозвучало слово «Минск», 6 января из уст консерватора от острова Уайт Боба Сили:
«Что касается Минского и Нормандского процессов, беспокоит ли вас то, что, если мы уступим требованию России о создании сильного федеративного украинского государства, это позволит России со временем разделить и разрушить украинское государство, просто она достигнет своей цели медленно, а не быстро?»
На это Трасс отвечает: «По дискуссиям, проходящим в различных форматах, у нас не может быть ситуации, при которой российская агрессия каким-либо образом вознаграждается. Он не имеет полномочий относительно суверенитета и территориальной целостности Украины, и мы очень четко это понимаем. То, над чем мы работаем и чему посвящена завтрашняя встреча министров иностранных дел (государств НАТО. — Авт.), заключается в том, чтобы убедиться, что мы координируем наши позиции в рамках НАТО, и мы очень четко обозначили эти красные линии».
А ведь всё что требует Россия — это выполнить Минские соглашения, которые вообще-то никакой федерализации (к сожалению) не предполагают. И министр дает понять, что будет бороться за выгодную для Киева интерпретацию этого документа. Однако, думаю, Трасс все же соглашения читала и понимает, что текст о постоянно действующем конституционно закрепленном особом статусе невозможно интерпретировать двояко. Также она понимает, что текст Минского протокола действует лишь в той части, в которой не противоречит уточнившему этот документ Комплексу мер.
И поэтому вероятная цель Лондона (точнее, цель Киева, которой содействуют англичане) — это каким-то образом добиться аннулирования Комплекса мер в пользу Минского протокола, что позволит говорить не о замене Минских соглашений, а, дескать, о возвращении к их истокам.
Совершенно непонятно, как провести такую ревизию на практике. Но, возможно, британцы надеются, что насыщение Украины оружием и военными советниками этому поможет.
Зеленский — безымянный, но Резников — Алексей Юрьевич
То, что Киев интересен Лондону именно в военном отношении, показывает любопытная деталь с сайта британского правительства. Материал о совместном заявлении министров обороны от 16 ноября озаглавлен «Joint statement by Defence Secretary Ben Wallace and Ukraine Defence Minister Oleksii Yuriyovych Reznikov».
То есть министр обороны Украины титулуется по имени и отчеству, тогда как сообщение о документе, подписанном сейчас Джонсоном и Зеленским в Киеве, назван просто «британско-украинское заявление лидеров». И вообще, и президент Украины, и глава МИД в аналогичных заголовках и в текстах чаще называются только по фамилии, хотя и имена иногда тоже встречаются.
А вот отчество в документах такого рода встречаю впервые. Общеизвестно, что в западных языках, когда речь идет о русских или украинских фамилиях, отчество употребляют (и то редко) лишь в отношении общепризнанных гениев, (например, «Лев Николаевич Толстой»).
А ведь Великобритания — страна исключительно щепетильная к этикету, к тому, что подобает и не подобает говорить джентльменам. И об отражении существующей на Украине специфики именования этого министра речи быть не может — на англоязычной странице сайта киевского министерства обороны он исключительно «Алексей Резников», даже в биографической справке о нем. Так что похоже британцы специально захотели подчеркнуть особый вес министерства обороны в украинской власти. И возможно, игра на тщеславии его главы сделает контракты на поставку вооружений еще выгодней для Лондона.
