У автобуса, следующего рейсом «Одесса — Москва», на киевском автовокзале выстраивается длинная очередь. Вот уже все места заняты. Кто-то пробует выяснить, почему занято его место, и требует пересесть, но вмешивается водитель: если затеем выяснения и пересадки, то сами себе делаем хуже.
«Вон стоит молдавский автобус, а вот тут еще один рейс — если пропустим их вперед, то будем лишние пять часов стоять на границе», — говорит он.
Действительно, пересечение границы становится для путешествующих в автобусах пассажиров серьезным испытанием. Иногда приходится ожидать и восемь часов, иногда и больше — угадать заранее невозможно.
«Когда ехала на Украину, добиралась сутки, а в билете написано, что весь путь — восемь часов», — говорит соседка. Она из Мурманска, и ей предстоит еще долгий путь. На Украину ездит уже не в первый раз — надо помогать маме, живущей в Белой Церкви.
Такие путешествия вынужденно совершают многие: когда-то все мы жили в одной стране, вместе строили предприятия в разных советских республиках, на эти предприятия выпускников вузов направляли по распределению, сами заводы и фабрики приглашали специалистов из разных концов огромной страны. Люди приезжали, работали, обживались, растили детей, не подозревая, что в один далеко не прекрасный момент окажутся «иностранцами» у себя дома.
Стоит ли удивляться тому, что после распада Союза многие семьи оказались разделены границами новых самостоятельных государств, бывших республик СССР, в одночасье переставших быть советскими и социалистическими. А заодно и братскими. Вместо братства и дружбы народов новые «элиты» предлагают вражду.
Если говорить об украинско-российской границе, то поначалу она не воспринималась как серьезный барьер. Достаточно сказать, что до недавнего времени можно было пересекать ее по внутренним паспортам. Усиливать ограничения начали после известных событий 2014 года, когда Россию объявили в Киеве «врагом» и «агрессором».
Но миллионы украинцев как выезжали на работу в РФ, так и продолжают выезжать. Спустя три года после победы Майдана, в 2018 году, тогдашний глава МИД Украины Павел Климкин назвал «печальной» ситуацию, когда в России живут три миллиона украинцев.
«Россия ведет против нас войну, но все равно три миллиона украинцев живут в России. То есть почти каждый двенадцатый украинец сейчас — в России. И среди них есть много тех, кто не любит ни Путина, ни Россию, но считает, что не имеет иного выбора. Они говорят: мы так всю жизнь зарабатывали деньги, и их надо понять», — сказал Климкин, слова которого цитировали украинские СМИ.
Тогда же министр сообщил о планах украинской власти сделать так, «чтобы в России постоянно три миллиона украинцев не находились».
Судя по всему, планы эти реализуются последовательно и неуклонно. Граница из условной линии разграничения в течение последних нескольких лет превратилась в труднопреодолимое для многих препятствие. Сначала отменили авиасообщение, затем отменили поезда — делалось это под предлогом борьбы с пандемией.
«Теперь боремся с ковидом в переполненных автобусах», — шутят пассажиры.
Надо сказать, что поток украинских мигрантов действительно после 2014 года в значительной степени переориентировался на Европу, чему способствовал «безвиз» (европейцы так решают проблему нехватки рабочих кадров). Да и в целом мигрантов стало больше. «Революционные» преобразования в стране и разрыв связей с Россией привели к известным последствиям — закрываются предприятия, люди ищут любые возможности добыть средства к существованию там, где это возможно.
Точных цифр нет. По официальным данным разных украинских ведомств (Миграционная служба, Минсоцполитики), если в 2010-2012 годах за границей работали 1,2 млн украинцев, то к 2019 году эта цифра увеличилась до 3,6 млн (из них на ЕС приходилось 2,7 млн заробитчан). В периоды сезонных работ количество трудовых мигрантов увеличивалось до 7-9 млн.
Свои коррективы внес тот же ковид: из-за локдауна в ЕС многие украинцы потеряли там работу и вернулись в страну — с надеждой снова выехать.
Однако миграция бывает не только трудовая… После победы «Евромайдана» и начала войны на востоке страны многие украинцы вынуждены были искать новое место жительства. В том же 2019 году президент РФ Владимир Путин на итоговой пресс-конференции рассказал, что в России проживают 3 млн украинцев, и еще примерно столько же приехали после трагических событий в Донбассе.
Бывают и другие события, требующие отправиться в путь. Одна из пассажирок-россиянок рассказывает, что значительно просрочила разрешенное время пребывания в стране, за что ей начислен солидный штраф. Почему задержалась? Ухаживала за дедушкой.
«Хорошо хоть не сделали персоной нон грата», — говорит она.
К дедушке ведь надо будет еще приехать… У других попутчиков похожие истории. Семейные связи между народами разорвать труднее, чем связи политические и коммерческие.
О политике почти не говорят. Впрочем, делясь опытом прохождения границы (кто-то проходил восемь-девять часов, а бывали случаи, когда ждали почти сутки), кто-то роняет: «А я ведь помню время, когда никаких границ не было. Чем было плохо?». С этим соглашается молодой человек, севший в автобус в Киеве.
«Нас разделили, а теперь и поссорили, — говорит он. — Ведь мы все, по сути, братья и сестры, мы должны жить в мире и дружбе. Но нас буквально стравливают, и в этом заинтересованы многие закулисные организации». Кто-то ему отвечает: «Закулисные? Они может и заинтересованы, да мы ведь и сами хороши… Больно доверчивы».
На это возражений не последовало, и политическая повестка — была исчерпана.
Один из пассажиров рассказывает о новом виде транспорта — струнном. По его словам, такой транспорт уже проходит испытания в Беларуси (струнный транспорт Юницкого. — Ред.).
«Это преобразит мир, сократит все расстояния», — увлеченно говорит рассказчик.
«Да, люди изобрели многое — и железные дороги создали, и самолеты… Но что в итоге? В итоге мы с вами плетемся в переполненном автобусе», — возражают ему.
Но тема не получает развития, ведь ясно, что снова все сведется к политике и «закулисным силам», отменившим поезда и самолеты.
Тем временем за окнами автобуса сменяют друг друга осенние пейзажи Черниговщины. Темнеет, дальнейший путь — с немногими остановками «на перекур» — предстоит проделать ночью. Главные остановки — на границе (точнее, на границах). На этот раз пропускают всех (далеко не всегда так бывает).
«Когда-то приедем?» — вздыхает попутчица-мурманчанка.
По ее словам, после нескольких поездок она разуверилась в том, что в данном случае можно верить расписанию. Впрочем, забегая вперед, отметим, что на этот раз автобус прибыл в пункт назначения точно в указанное время. Редкий случай.
Люди расходятся. «Не забывайте в салоне личные вещи», — просит водитель. Кто-то сообщает, что видит под сидением забытые кем-то тапочки.
«Тапочки? Это ничего… Заберет на обратном пути», — отвечают ему.
Что ж, хорошо, что пока еще возможен этот обратный путь.
