Политические цензоры из Совета национальной безопасности и обороны Украины обвинили мой телеграм-канал в продвижении «информационного пророссийского нарратива».
Для начала, я иронически комментировал разработанные этой организацией темники, которые объявляют пророссийскими широкоупотребительные понятия — вроде слова «Донбасс» и определения «Великая Отечественная война». Потому что от украинских граждан требуют высказываться исключительно на языке государственной пропаганды. И если вы не желаете называть Евромайдан «Революцией достоинства», это автоматически указывает на вашу идейную нелояльность.
«Украинский историк Георгий Касьянов, специализирующийся на истории Украины ХХ века, называет это «типичным примером цензуры советских времен», поскольку речь идет о том, что «за пределы определенных словесных формул выходить нельзя», — пишет про «глоссарий» СНБО совершенно непророссийское издание Deutsche Welle, где весьма впечатлились этим образцом оруэлловского новояза.
Кроме того, цензоры уличили меня в том, что я написал про цыганский погром в Ирпене — акцию устрашения ромского населения, которую провели на днях представители ультраправых организаций. А также рассказывал про нападения на цыганских женщин. Украинские нацисты совершают их практически ежедневно, атакуя своих жертв прямо на Майдане Независимости. И демонстративно снимают это на видео.
«Всю неделю наши правые паблики радостно шэрят видео своих нападений на ромов в центре Киева. Чуть ли не каждый день. При чём, не где-то в тёмной подворотне, а среди бела дня, не скрывая своих лиц и имён, здоровые мужики, называющие себя патриотами, публично бьют и унижают ромских женщин под предлогом, что те воруют, а полицейские бездействуют. Как если это оправдывает насилие и унижение.
Самое страшное в этих видео не само насилие, а равнодушие окружающих. Мужик избивает женщин на глазах у всех, а все идут себе дальше, и тем самым дают своё добро на расчеловечивание. Делать так рядом с нами — нормально», — написал об этом украинский политический беженец Анатолий Ульянов, проживающий сейчас в США.
Характерно, что у СНБО нет никаких претензий к ультраправым, которые зиговали в Ирпене прямо перед телекамерой журналистов, которые угрожают убивать ромов и открыто распространяют эти призывы в социальных сетях. А «мониторинговые организации» обычно не разоблачают националистических блогеров — даже когда они открыто требуют расправиться с «инородцами».
По мнению украинских чиновников, разжиганием ненависти занимаются те, кто рассказывает об этих преступлениях обществу. И сейчас они ставят это в вину моему телеграм-каналу. Между тем, я писал про цыганские погромы все последние двадцать лет, вне зависимости от текущей политической конъюнктуры, при любых украинских президентах — каждый раз, когда ультраправые нападают на кого-то из-за национальности, внешнего вида или политических взглядов.
Проблема в том, что подобные инциденты стали для Украины нормой. Разрушение советских памятников или нападения на «неправильных» людей происходят в стране едва ли не в ежедневном режиме. И я успеваю реагировать только на наиболее резонансные эпизоды этой бесконечной погромной травли.
Однако этого оказалось достаточно для цензуры СНБО. С точки зрения украинских патриотов, любые публикации на неудобные темы занимаются обслуживанием вражеских нарративов. И они подстраивают под это утверждение конспирологические схемы, согласно которым критика нацистов и темников тайно координируется из единого пророссийского центра.
«Названные каналы вместе со своими каналами-спутниками находятся в одном пророссийском пуле, внутри которого есть ряд дружественных к ним каналов, которые активно распространяют публикации «Klymenko Time» — рассказывают эксперты СНБО, помещая в этот пул каналы оппозиционных журналистов и блогеров. Хотя я никогда не был подписан на этот канал, не знаком с его сотрудниками и не распространяю их материалы.
Эти факты не имеют для цензоров никакого значения, потому что они считают пророссийской пропагандой любую критику современной украинской действительности. И если вы пишите об ультраправом насилии и космических тарифах на коммуналку, о провале вакцинации и нехватке кислорода в украинских больницах, о позорной внешней зависимости и тотальной коррупции, о милитаристской истерии и патриотической показухе, которая скрывает за собой безграничное воровство — значит вы работаете на пропаганду агрессора.
Украинскому блогеру нельзя выступать за мир и разрядку, нельзя разоблачать лицемерие президента и напоминать о его обещаниях обманутым избирателям. С точки зрения чиновника-патриота, добропорядочные граждане вообще не должны высказывать публичное недовольство властью. Украинцам разрешается критиковать ее только справа — с позиции порошенковской Партии Войны. Все прочие претензии по адресу Зеленского или Шмыгаля представляются кремлевским заказом. Потому что на Банковой до сих пор не верят, что украинцы могут не любить их совершенно бескорыстно, не ради денег.
Попытки отцензурировать телеграмм-каналы являются в этом смысле характерным симптомом. Сам факт того, что украинская государственная цензура занялась мониторингом телеграмма, приравнивая критические комментарии к злонамеренной пропаганде, указывает на то, что все остальное медиа-пространство Страны Достоинства зачищено от альтернативной информационной повестки и загнано в телеграммное гетто. Хотя в домайдановские времена такой сценарий показался бы невероятной антиутопией.
Но реальность именно такова. Оппозиционные телеканалы закрыты, нелояльные сайты заблокированы с помощью внесудебных санкций, украинский сегмент фейсбука отдали на модерацию ультраправым, которые удаляют идеологически нелояльных блогеров — даже если они не нарушают правила этой социальной сети.
Телеграм остался единственной отдушиной, где пока еще можно свободно говорить на неудобные властям темы. А потому его стараются подвергнуть политическим чисткам, после чего наверняка попробуют заблокировать — как заблокировали в свое время Одноклассники и Вконтакте, оправдывая это борьбой против российской информационной агрессии.
Такие действия могут показаться безумием, но у политических преследований есть своя закономерная логика, которая приводит к созданию многочисленных цензурных структур, расплодившихся в Украине после Евромайдана.
Дело не только в том, что они кормят армию придворных экспертов, жирующих за счет иностранных грантов и бюджетных дотаций. Тоталитарное общество обречено существовать в режиме тотальной несвободы. Оно всегда стремится к полному искоренению инакомыслия, отвечая репрессиями на последовательную критику в адрес власти — чтобы защитить ее в условиях обострения социального кризиса.
А диссидентов неизбежно обвиняют в работе на внешнего врага, как это было в пятидесятые годы в Америке, во времена маккартистской истерии, когда патриотическая общественность травила «красных агентов», разыскивая их среди публицистов и кинозвезд Голливуда.
Украина проходит сейчас этап классических маккартистских чисток — тем более, что глава СНБО Данилов похож на легендарного американского сенатора Джозефа Маккарти. А значит, нам нужно преодолеть этот специфический маккартизм цифровой эпохи, противопоставив ему стойкость и солидарность, обращаясь за поддержкой к международным журналистским профсоюзам и правозащитным организациям.
В свое время они сумели дать цензуре достойный отпор. «Никто не может запугать весь народ, если только сам народ не будет этому помогать», — говорил своем коллегам журналист Эдвард Марроу, выступая против развернувшейся в США охоты на ведьм. И в итоге он сумел одержать победу в этой борьбе.
Сегодня необходимо обращаться к опыту гражданского сопротивления, и бороться за право свободно высказывать свое мнение, которое гарантирует украинская конституция. Чтобы вернуть стране разменянную на «достоинство» демократию.
Травля диссидентов наверняка будет усиливаться и дальше. Но на каждого Маккарти найдется в итоге свой Эд Марроу.
