— Сергей, возможна ли в принципе война между Россией и Украиной? Если да, что может быть причиной этого?
— Я думаю, единственный вариант, это какие-то активные действия со стороны Украины. Это может случиться только по инициативе Украины. Потому что если рассматривать вариант активизации российских войск, то она же не происходит с 2014 года, хотя Россия явно могла бы и была в состоянии чисто в военно-техническом плане. Но поскольку это не происходит, значит, России это не нужно. Это может быть только нужно Украине.
— Если начнутся боестолкновения, как вы оцениваете потенциал ВСУ?
— Потенциал ВСУ крайне незначительный, у них могут быть проблемы с удержанием украинских территорий в связи с определенными настроениями части населения. Сами ВСУ оценивать серьезно нельзя, потому что у них практически нет военно-воздушных сил, практически нет ракетных войск. То есть у них нет ничего, что является основой для любой современной армии, основой любой современной войны. Украине просто нечем проводить военно-космическую операцию, у нее нет составляющих для этого. Она может вести партизанскую войну, какую угодно, но только не современную.
— Об этом лучше спросить Залужного. Я никаких оперативных данных не имею, как вы понимаете, основываюсь исключительно на открытых источниках. Так вот, по открытым источникам, Министерство обороны РФ дня три назад сделало заявление, что абсолютно все российские воинские части, участвовавшие в учениях «Запад 2021», вернулись на места дислокации. В Белоруссии остались только те, кто там был всегда. То есть осталась наша станция предупреждения о ракетном нападении, остался учебный центр, который мы образовали под С-400, и остались самолеты, четыре самолета Су-30 СМ, но это все.
— Какое направление военных действий — наиболее уязвимое для ВСУ?
— Да любое! Вряд ли можно говорить о том, что Белоруссия будет для них представлять угрозу, потому что никакой серьезной группировки на юге этой страны нет, и для ее сосредоточения необходимо время. Например, Донбасс и Крым — это два направления, где российские войска находятся в определенной степени готовности, имеется в виду Южный военный округ. Там понадобится меньше времени, чтобы вступить в боевые действия с Украиной, если так повернется.
— Я думаю, что все-таки моральный фактор, потому что, если российским вооруженным силам была бы поставлена задача вступить в боевые действия с Украиной и вступить на территорию Украины, сам по себе факт, что русские стали бы убивать русских, — это было бы морально очень тяжело.
Украинские военные в определенной степени подготовлены к этому морально. Им все время твердят, что они восьмой год воюют с Россией, и это для них не новость. В нашей армии ничего подобного никто не говорит, и ни рядовые, ни офицеры не готовы стрелять в украинцев, я так полагаю. Поэтому вести боевые действия на территории Украины, где-нибудь под Киевом, под Винницей — я думаю, это очень тяжело в моральном плане, в психологическом смысле.
— Какими вам видятся сценарии театра военных действий?
— Я думаю, они закончатся очень быстро, если начнутся. Это будет новая война 08.08.08. То есть считанные дни, и все. Но это будет только сам вопрос проведения военной операции, только часть войны. А вот удержание территории, противостояние партизанским действиям — это будет большой проблемой. Она уже была после Великой Отечественной войны в Западной Украине, когда армия годами бегала по горам и лесам в поисках бандеровцев, и только в пятидесятых годах это все закончилось. Я думаю, что сейчас такое происходило бы на большей территории и с большим ожесточением.
— Как вы прокомментируете одновременное оснащение украинских пограничников в Полесье и Волыни по натовским стандартам, создание украинской егерской бригады и заявление президента Белоруссии Александра Лукашенко о приобретении ЗРК С-400? Действительно ли существует натовская угроза для Союзного государства?
Натовские истребители — частые гости на украинских аэродромах. Можно себе представить, что если бы НАТО атаковало Белоруссию или Калининградскую область, то они совершенно легально могли бы загодя сосредоточить воздушную группировку на территории Украины и атаковать Белоруссию с украинского направления.
Но угроза исходит не от Украины, а от НАТО. Они, воспользовавшись украинскими аэродромами, которые сейчас активно подготавливают к приему своих (имеется в виду натовских. — Ред.) самолетов, проводят сертификацию этих аэродромов. В Староконстантинове был сертифицирован первый аэродром под прием натовских самолетов. Зачем это делается? Чтобы разместить там натовскую авиацию на постоянной основе или на длительное время.
— Каковой будет финансово-экономическая сторона войны? Сколько день войны будет стоить Украине и России?
— День войны — не представляю совершенно. Все зависит от того, какой масштаб примет война, будет она на одном стратегическом направлении или на нескольких стратегических направлениях. Даже не могу вам сказать, сколько это будет стоить, мне сложно.
— С 2014 года под руководством британских и американских инструкторов украинские войска сильно укрепили свои позиции в области специальных и психологических операций. Какие риски могут нести психологические операции ВСУ?
— Силы специальных операций, насколько я понимаю, достаточно квалифицированные, и представляют определенную проблему, потому что они работают против нас уже прямо сегодня, и работают все последние годы. Я думаю, что там работают действительно квалифицированные люди.
— В контексте сказанного вами о том, как россиянам будет тяжело вести военные действия на Украине, как мы можем противостоять украинским психологическим операциям?
Морально-психологическое состояние российской армии в случае, если бы началась война — это сложности, которые непременно возникнут, если русские будут вынуждены убивать русских на украинской территории. Это другое. Мы должны свои войска каким-то образом подготовить, чтобы солдаты, офицеры были к этому готовы.
Но у нас в этом смысле не делается ничего. Достаточно почитать нашу прессу, посмотреть наше телевидение, чтобы понять, что у нас никто о войне Украины с Россией, которая с точки зрения Киева идет восьмой год, без иронии не говорит. То есть, у нас нет никакой войны, мы не готовим в этом смысле ни войска, ни население. А Украина готовит целенаправленно, восьмой год.
