19 августа 1991 года в 4 часа утра Севастопольский полк войск КГБ СССР заблокировал президентскую дачу в Форосе, а в 6:00 в эфире Всесоюзного радио прозвучали сообщения о введении ЧП в некоторых районах СССР, указ вице-президента СССР Геннадия Янаева о его вступлении в исполнение обязанностей президента СССР из-за плохого самочувствия Михаила Горбачёва, заявление советского руководства о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР, а также обращение его членов к советскому народу.
Суть происходящего не до конца понимали и в самом Советском Союзе, и уже тем более за рубежом.
Журналисты недоумевали от спокойствия россиян
В специальном выпуске программы «Пятый этаж» корпорации BBC, вышедшем в эфир 20 августа 2016 года, воспоминаниями о событиях августа 1991-го в Москве поделились двое британских корреспондентов, работавших тогда на месте событий.
Мэри Дежевски, которая тогда была сотрудником Times, рассказала, что работать приходилось круглосуточно, потому что в Лондоне очень ждали репортажей из Москвы, — эти статьи занимали первые три страницы газеты. По её словам, иностранных журналистов в Москве 19 августа было мало, потому что летние каникулы были в полном разгаре.
При виде танков на Кутузовском проспекте у неё возник не страх, а обеспокоенность совершенно практическими вопросами: будут ли проверки на улицах, будет ли возможность пользоваться машиной в Москве, введут ли цензуру, можно ли будет переслать свои статьи в Лондон.
«Это для меня доказательство навсегда, что человек имеет значение в истории, потому что без Ельцина, без этого момента всё было бы иначе. Это первое. Второй момент — это совсем для меня, лично, очень важный. Мы были в Москве вместе с мужем. Муж у меня — русский второго поколения, его родители были беженцами Второй мировой войны. Я ему говорю, что буду обязательно присутствовать перед Белым домом, потому что это момент истории, это очень важно. Он со мной под дождём, через мост, к Белому дому. На обратном пути он говорил: «Первый раз в жизни я горд тем, что я русского происхождения»», — рассказала Дежевски.
По её мнению, путч 1991 года был не просто борьбой идеологий, а борьбой России как нации за независимость государства.
В свою очередь, корреспондент BBC Тим Хьюэлл больше всего удивлялся реакции местных жителей на попытку госпереворота: «Я жил на другом конце Москвы, на Ленинградском проспекте. В этом направлении не было никаких танков. Я действительно удивился: еду-еду на работу по проспекту, я знаю уже, что путч, а разве эти люди не знают, что путч? Жизнь как всегда, жизнь нормальная. Понедельник, люди едут на работу, вроде бы ничего. Как странно».
Журналист сразу смог попасть внутрь Белого дома и вёл репортажи оттуда на протяжении следующих двух суток. О сути происходящего он почти ничего не знал, поэтому описывал обстановку внутри здания, настроения и атмосферу. Хьюэлл боялся, что, после того как он повесит трубку, связь с Лондоном не возобновится, поэтому всю вторую ночь держал телефон в руках, сидя под столом одного из депутатов, потому что опасался выстрелов снайперов из расположенного напротив здания Совета экономической взаимопомощи.
«Частично мы все были в страхе, но всё-таки был какой-то момент театральности. Это видно было, когда Ельцин в первое утро встал на танк. Но не только. Вечером в первый день я ходил вокруг здания. Люди стали строить не только баррикады, но и разводить костры. Я говорил с одним студентом, который принёс свою гитару. Он мне сказал: «Как будто мы в фильме немножко». Революция, значит, переворот, значит, гитара, значит, — понятно, да?» — вспоминает корреспондент BBC.
20 августа, когда уже стало более-менее понятно, что происходит, в телеэфирах разных стран начали чаще говорить о событиях в Москве.
Телеканал BBC (Великобритания): «Когда прошёл первый шок, на улицы вышли сотни протестующих. Дорогу танкам перекрыли пешеходы. Чтобы остановить призывы к сопротивлению, власти блокировали независимое вещание. Советские войска показали — они вполне способны убивать гражданских. В Литве, Грузии, Азербайджане».
Телеканал ITN (Великобритания): «Колонна танков пыталась пробить баррикады, защищавшие здание российского парламента. Демонстранты бросали бутылки с зажигательной смесью. Спокойствие. Спокойствие шока… Непонятно, что будет дальше».
Телеканал SBS (Австралия): «Сторонники российского президента Бориса Ельцина отбили попытку дюжины танков штурмовать парламент».
Телеканал KOMO-TV4 (США): «Переворот против советского правительства был насильственным. Прозвучали выстрелы, погибли как минимум трое человек».
Горбачёв не понял предупреждений западных политиков о готовящемся путче
Вот что о тех днях в интервью для газеты «Московские новости» в 2011 году рассказывал старший директор по России в администрации президента США Джорджа Буша-младшего Том Грэм:
«Первое: мы пытались понять, что это — государственный переворот, дворцовый, путч или агония Советского Союза? Всерьёз начали обсуждать, что происходит, только утром 19-го, когда в Москве день уже клонился к вечеру. Я работал в Пентагоне, мы собрались в офисе министра обороны Дика Чейни, чтобы пробрифинговать его о событиях в Москве. Президент Буш хотел связаться с Ельциным, и он моментально ответил. Ну как это, если переворот? Поэтому уже в конце 19-го мы пришли к заключению: это не революция, не государственный переворот, это путч, и он обречён. Через сутки, неделю, но обречён. И начали резко осуждать то, что произошло, поддерживать Горбачёва и Ельцина, постарались сплотить всех наших союзников вокруг поддержки этих фигур».
Помочь быстрее сориентироваться в происходящем могло бы посольство США в СССР, но именно в начале августа там произошла смена руководителя. 2-го числа послом был назначен Роберт Шварц Страус, а его предшественник Джек Мэтлок покинул Советский Союз 11 августа.
«Когда я ещё был послом, меня предупреждали, что определённые люди хотят свергнуть Горбачева, — Крючков, глава КГБ; Павлов, премьер-министр; Язов, министр обороны. И мы пытались предупредить Горбачёва, не называя имена этих людей. Но, мне кажется, он не понял этого предупреждения. Однако меня очень удивило то, что эти люди всё же реально попытались претворить в жизнь свои планы. С самого начала мне казалось, что из этого ничего не получится. Эта попытка переворота была, наверное, самым важным толчком для распада СССР», — говорил Мэтлок в 2010 году корреспонденту «Голос Америки».
По его мнению, Горбачёв собирался создать Союз в урезанном виде, из 7 или 8 республик — без трёх прибалтийских и Грузии, но с Центральной Азией, Белоруссией, Арменией и Украиной.
На момент начала путча исполняющим обязанности посла США в СССР был Джеймз Коллинз.
«Один их моих подчинённых позвонил мне и сказал: «Вы слышали новость?» Моя первая реакция была: «О, господи…» Для нас это был настоящий шок. Путч был объявлен в 7 утра в новостях, но в это время не было никаких передвижений военных. Всё это было очень странно. Как будто происходил переворот, но никто к нему не был готов. Мы в посольстве не поверили. В самом начале путча нас попросили прийти в МИД, но мы просто не пошли. Мы считали, что это была незаконная акция, противоречащая Конституции и законам СССР. Мы не хотели предпринимать никаких мер, пока не услышим заявление легитимного президента СССР», — вспоминал он.
Томас Пикеринг, который в 1989-1992 годах был постоянным представителем США при ООН (в 1993-1996 годах — посолом США в РФ), 19 августа находился в Японии и собирался лететь в Южную Корею.
«Меня очень рано утром разбудили и сказали, что в России была произведена попытка государственного переворота, и совершенно неясно, что будет происходить дальше. Мы знали имена тех людей, которые организовали попытку переворота, мы понимали, что они способны вернуть страну на жёсткие позиции прошлого. События 1991 года показали, что больше нет стабильности, с которой мы так долго связывали СССР», — рассказывал он.
Внимание Великобритании также было приковано к Москве. Премьер-министр королевства Джон Мейджор проводил консультации с президентом США Джорджем Бушем-старшим, канцлером ФРГ Гельмутом Колем и президентом Франции Франсуа Миттераном. Лондон приостановил выделение Москве финансовой помощи на сумму $50 млн.
В программе «Панорама» телеканала BBC ONE 19 августа 1991 года советник премьер-министра Великобритании Чарльз Пауэлл сказал: «В СССР произошёл государственный переворот: президент, в лучшем случае, находится под домашним арестом, на улицы выведены войска, действие гражданских свобод приостановлены. Ощущение, что мы такое уже видели, — опять Венгрия 56-го года или Чехословакия 68-го? Есть опасность, что это действительно так, но мне всё же представляется, что те, кто сегодня захватил власть, потерпят поражение. Мы должны недвусмысленно заявить, на чьей стороне находятся наши симпатии, — наши симпатии на стороне реформаторов, сторонников демократии в СССР. Мы поддерживали их в течение последних лет».
Таким образом, получается, что западные дипломаты обладали большей информацией о готовящихся акциях, чем президент Советского Союза Михаил Горбачёв, но и они сразу не могли понять, как реагировать на происходящее. Хотя попытка государственного переворота окончилась провалом, всё-таки именно она стала катализатором распада СССР.
