Будущий генерал-хорунжий УНР родился в 1878 году в Тифлисе в семье артиллерийского генерала Владимира Павленко и грузинской дворянки. Михаил, как и его младший брат Иван (также ставший заметной фигурой украинского движения), при рождении носил фамилию Павленко. Омельяновичем он стал, когда ему было уже за 30 лет, на волне увлечения историей казачества. В 1912 году братья взяли себе фамилию в честь деда Омельяна (Емельяна) Павленко — сотника из задунайских казаков.
После учебы в Омском кадетском корпусе Михаил Павленко поступил в Павловское военное училище — одно из самых престижных пехотных учебных заведений, которое он окончил в числе лучших (по 1-му разряду). Выпускавшиеся по первому разряду зачислялись в гвардейские полки.
Павленко в звании подпоручика попал в лейб-гвардии Волынский полк. С началом Русско-японской войны он перевелся из гвардии в обычную пехоту, чтобы принять участие в боевых действиях на Дальнем Востоке. Из командировки Павленко вернулся в гвардию с ранением и несколькими наградами.
Волынский полк он больше не покидал и встретил Первую мировую в звании гвардейского капитана и командира роты этого полка. В ноябре 1914 года после тяжелого ранения он по состоянию здоровья вынужден был покинуть свою часть и в дальнейшем служил в штабе гвардейского корпуса. Но и его он покинул в 1916 году после тяжелой болезни.
38-летний Павленко был признан негодным к дальнейшей строевой службе и отправлен в тыл. Как и большинство подобных офицеров, он был назначен начальником школы прапорщиков, которые ускоренным порядком готовили офицерские кадры для фронта. Полковник Павленко возглавил Одесскую школу прапорщиков, там и встретил Февральскую революцию.
До революции Павленко был на хорошем счету в императорской армии. Безупречная служба в гвардии, звание полковника в 38 лет, целая россыпь наград: от ордена Св. Владимира до Святого Георгия 4-й степени, несколько боевых ранений. Разве что увлечение историей казачества могло стать намеком на дальнейшую деятельность Павленко.
Сразу же после революции он оказался в числе первых сторонников украинизации армии и был едва ли не первым офицером в таком звании, который участвовал в политических митингах и манифестациях под желто-голубым флагом. «Одесский листок» писал: «Во время вчерашней манифестации Одесса была удивлена неожиданностью. Популярный начальник Второй одесской школы прапорщиков, полковник гвардии, георгиевский кавалер… вел свою школу под сепаратистским "украинским флагом"». Любопытно, что тогда же одним из офицеров этой школы был Михаил Муравьев, прославившийся позднее как первый красный завоеватель Киева.
Как и гетман Скоропадский, Павленко не столько был украинцем, сколько сознательно решил сделаться им (мовы он не знал, родился на Кавказе, всю жизнь служил в России и в Польше, с осени 1916 года служил в Одессе).
Летом 1917-го началось создание Украинского вольного казачества, которое было просто-таки ожившей мечтой Павленко, принимавшего активное посильное участие в создании движения, особенно в тот недолгий период, когда он занимал пост коменданта Екатеринослава.
После Октябрьской революции Павленко по заданию Центральной Рады отправился на Румынский фронт. В Раде по настоянию Петлюры решили украинизировать весь фронт скопом, отделив призванных с территории УНР от русских и автоматически зачислив их в формирующуюся украинскую армию.
Процесс оказался далеко не таким быстрым, как ожидалось. Пока Павленко отсутствовал в Киеве, там сменилась власть и был провозглашен гетманат Скоропадского. Тот сразу же повысил Павленко до генерала и отправил в Полтаву командовать дивизией. Точнее, дивизию только предстояло создать, по численности это было что-то среднее между ротой и полком. Остальное должно было прирасти усилиями Павленко.
В отличие от большинства офицеров армии УНР, серьезных разногласий со Скоропадским у Павленко не было. Хотя в некоторых источниках сообщается, что Павленко вместе с остальными офицерами перешел на сторону восставшей Директории, в действительности он скорее придерживался нейтралитета.
Вскоре после начала восстания, не желая участвовать в войне между разными версиями украинства, Павленко уехал на запад, где получил пост командующего Галицкой армией ЗУНР, отступавшей под ударами поляков.
Уже в мае 1919 года его заменил на этом посту недавний военный министр и командующий армией УНР Греков, поругавшийся с Петлюрой. Павленко же проследовал в противоположном направлении и вернулся в УНР. После изгнания армий УНР и ЗУНР из Киева из-за конфликта с армией Деникина Павленко возглавил Запорожский корпус.
Запорожцы считались одной из самых крепких частей УНР, но летом 1919 года остались без командования, после того как их харизматичный лидер Болбочан попытался выступить против Петлюры и был расстрелян.
Впрочем, вскоре после назначения Павленко армия УНР посыпалась. Галичане в конце концов разорвали отношения с Петлюрой и заключили союз с белыми, в армии началась эпидемия тифа. В итоге в декабре 1919 года, когда Павленко был назначен командующим армией УНР, вся эта армия по численности была почти вдвое меньше дивизии дореволюционного времени.
Петлюра в это время вел переговоры с поляками, так что остатки его войск двинулись на запад по тылам в надежде соединиться с поляками (что в конечном счете было осуществлено). После того как польская армия была отброшена РККА за пределы Украины, остатки армии УНР были интернированы в польских лагерях.
Омельянович-Павленко продолжал командовать армией УНР, а в эмиграции даже занял пост военного министра украинского правительства в изгнании. Однако уже в конце 1921 года подал в отставку со всех постов и уехал в Чехословакию.
В Праге Павленко писал мемуары и поддерживал контакты со всеми украинскими эмигрантскими организациями. При этом он соблюдал осторожность, лавируя между разными политическими течениями и стараясь со всеми поддерживать тесные связи.
Так, он умудрялся иметь близкие контакты как с организациями, связанными с правительством УНР в изгнании, так и с более радикальными УВО и ОУН (после раскола на бандеровцев и мельниковцев Павленко был ближе к последним).
После нападения Германии на СССР Павленко посчитал, что настал благоприятный момент для восстановления украинской государственности, зачастил в различные украинские эмигрантские организации, активизировал старые связи и в конце концов напомнил о себе и немцам.
Павленко поддерживал создание дивизии «Галичина». Отправленное из Праги 5 мая 1943 года приветственное обращение к украинской войсковой управе во Львове с выражением «неимоверной радости» по случаю создания «С.С. Стрелецкой Дивизии Галичина» завершалось характерной формулой: «Гейль Гитлер! Слава украинскому войску!» Позднее он несколько раз приезжал для выступлений перед новобранцами дивизии, но непосредственного участия в ее создании не принимал.
Тем не менее немцы не обошли бывшего генерала УНР вниманием.
Еще в 1920-е годы в эмиграции бывший сподвижник Скоропадского Полтавец-Остряница пытался воссоздать части Вольного казачества.
Поскольку Полтавец был откровенным авантюристом (он даже пытался провозгласить себя гетманом «Казачьей республики» в эмиграции), всерьез его не воспринимали ни эмигранты, ни немцы. Тем не менее активность он развил бешеную, и кое-какие структуры ему удалось организовать. Речь шла про УНАКОТО — Украинское народное казачье товарищество, филиалы которого появились в нескольких европейских странах.
После начала Второй мировой Полтавец попытался выпросить у немцев денег на формирование на базе УНАКОТО вооруженных частей Вольного казачества. Немцы несерьезного авантюриста отодвинули, но идеей заинтересовались. Вместо Полтавца во главе УНАКОТО встал более серьезный Павленко. Ему немцы денег все-таки дали.
Правда, Вольное казачество получилось совсем не таким, каким его задумывали эмигранты.
За годы войны в реестр ВК было зачислено не более 10 тысяч человек. Да и их формирования были низведены до статуса обычных полицейских и охранных батальонов. Точно таких же, какие набирались на советской территории для борьбы с партизанами.
В 1943 году немцы по аналогии с РОА создали УОА — Украинскую освободительную армию. Ее комплектовали из числа как пленных советских солдат украинской национальности, так и из числа советских хиви («добровольных помощников вермахта». — Прим. ред). Поскольку курировавшим вопрос немцам Омельянович-Павленко был известен как один из самых высокопоставленных украинских офицеров, его по совместительству назначили еще и главой УОА.
Совмещая должности руководителя Вольного казачества и УОА, Павленко превратился в одну из самых крупных политических и военных фигур украинского коллаборационизма.
Впрочем, в реальности все выглядело не так серьезно, как на бумаге. Казаки несли охранную службу в тылу, а УОА де-факто существовала только на бумаге. Это было чисто символическое объединение всех украинских формирований, разбросанных по всей Европе и подчинявшихся непосредственно командирам тех немецких частей, в которые они входили.
Ожидалось, что в будущем части УОА действительно будут сведены в одну армию с централизованным командованием. Под это дело Павленко даже освободили от работ по Вольному казачеству. Однако по факту это так и не состоялось. Немцы не очень доверяли подобным батальонам, особенно после того, как несколько из них переметнулось к партизанам.
Большая часть формально входивших в УОА частей фактически находилась на Западном фронте, при этом некоторые из них были распущены еще во время войны. Сам Павленко толком и не видел своих войск, поскольку почти всю войну провел в Чехии.
Как только советские части вошли на территорию Европы, Павленко собрал вещи и перебрался в Германию. После капитуляции нацистов он оказался в союзнической зоне оккупации.
В отличие от руководителей Казачьего стана, выданных СССР после войны, несмотря на отсутствие у них советского гражданства, Омельянович-Павленко благополучно избежал выдачи (на которой Союз не слишком и настаивал) и остался жить в Германии, а точнее в Берлине.
Более того, после войны он вошел в состав правительства УНР в изгнании, заняв пост военного министра.
Незадолго до смерти Павленко неожиданно перебрался во Францию и последние годы провел в Париже.
Омельянович-Павленко был одним из важнейших деятелей УНР, а затем одной из главных фигур в рядах украинских эмигрантов-коллаборантов. Тем не менее, в отличие от деятелей ОУН, он был практически неизвестен на территории постсоветской Украины вплоть до Евромайдана и последовавших за ним событий.
Практически неизвестен он и в России (особенно если сравнивать с российскими лидерами казаков типа Шкуро).
Лишь в 2018 году, когда Павленко вошел в число официально одобренных новой украинской властью фигур и в его честь начали переименовывать улицы, он стал чуть лучше известен широкой публике. Но он по-прежнему остается в тени, особенно на фоне таких фигур, как Петлюра, Коновалец или Бандера.
