В этот день в 1943 году украинские националисты совершили первое массовое убийство мирных поляков — в селе Паросля Первая Сарненского уезда. Через пять месяцев резня польского населения началась по всей Волыни. Однако какие именно из разнообразных украинских формирований совершили это преступление?
Одна из самых известных бандеровских песен «Где-то там далеко на Волыни» утверждает, что именно в этом краю родилась УПА* (Украинская повстанческая армия). Как ни странно для украинского мифотворчества, тут нет обмана ни в плане географии, ни относительно названия. Вот только формирование, созданное ещё в 1941 году на Волыни под таким названием, не имело ничего общего с вооружёнными отрядами бандеровского крыла ОУН* (Организации украинских националистов).
В первые дни после нападения нацистской Германии на СССР деятельность украинских коллаборационистов из бандеровского крыла ОУН была сосредоточена в основном в Галичине, которая и до сентября 1939-го была главной базой этой организации.
А вот на Волыни в годы межвоенной Речи Посполитой структуры украинских националистов были развиты значительно слабее.
Одну из них — под названием «Украинское национальное возрождение» — создал в 1932 году житель села Быстричи Ровенского уезда Тарас Боровец, которого за массивный нос называли Бульбой. Организация сотрудничала не с ОУН, а с «государственным центром Украинской Народной Республики (УНР) в изгнании» и «президентом УНР» Андреем Ливицким, который жил в Варшаве.
Летом 1934-го за националистическую деятельность Боровца арестовали польские власти и отправили в концентрационный лагерь Берёза-Картузская — но уже через год освободили за примерное поведение.
Правда, ему запретили жить на приграничных землях, поэтому он переехал в Варшаву, где и встретил немецкие войска в сентябре 1939 года. После этого Боровец некоторое время сотрудничал с «Украинским комитетом помощи» (структура самоуправления украинцев, действовавшая при немецкой оккупационной администрации в Польше), однако вскоре рассорился с бандеровцами, которые им руководили.
После этого почти до июня 1941 года его биография становится загадкой.
К примеру, ровенский историк А. Слободянюк утверждает, что Боровец на протяжении нескольких месяцев обучался в разведшколе абвера — но подтверждений этому нет.
Как бы то ни было, но 28 июня 1941 года в селе Немовичи неподалёку от города Сарны на Волыни Тарас Боровец, к тому времени официально принявший псевдоним Бульба, издал приказ № 1 о создании «Полесской сечи».
Это была украинская вооружённая милиция, которая сразу же начала нападать на отступающие и остающиеся в окружении части Красной армии.
«Сечевики» тесно сотрудничали с немецкой оккупационной администрацией: как писал сам Бульба-Боровец в приказе № 2 от 19 июля 1941-го, «согласно приказу немецкого военного командования в Сарнах… я принимаю командование украинскими повстанческими отрядами (отделами) и организую самооборону от большевистских регулярных и партизанских частей».
Основной проблемой при создании новых формирований стало отсутствие квалифицированных военных кадров.
Поначалу Бульба-Боровец решил обратиться к ОУН(б), однако договорённости достигнуть не удалось, поскольку бандеровцы в ультимативной форме потребовали стать частью их структуры.
После этого была предпринята попытка получить военные кадры от оуновцев-мельниковцев. Последние, желая усилить свои позиции в деле «возрождения украинской державы», согласились выслать Бульбе-Боровцу 10 квалифицированных офицеров.
Кроме того, с августа 1941-го на протяжении нескольких месяцев штаб «Полесской сечи» возглавлял бывший полковник армии УНР Пётр Дьяченко (впоследствии — один из палачей Варшавского восстания).
В ноябре 1941 года немецкая администрация начала проводить курс на ликвидацию национальных военных формирований. Поэтому, произведя себя в конце ноября в чин генерал-хорунжего, Бульба-Боровец объявил о роспуске «Полесской сечи», а сам примерно с 30 соратниками ушёл в лес.
В декабре 1941 года для поднятия значимости этого отряда его название было заменено на «Украинская повстанческая армия».
До весны 1942 года эта структура не участвовала в боевых действиях, при этом за счёт добровольцев её численность выросла до 700 человек.
16 апреля 1942 года Бульба-Боровец отдал своим отрядам приказ перейти к боевым действиям против немецких сил, однако широкомасштабной деятельности фактически не было.
В одном из писем Боровца немецкой администрации в конце 1942 года он подчёркивал, что по сей день «не пролил ни капли немецкой крови» и не позволит этому случиться, так как сам сражался вместе с немцами. А 8 декабря 1942 года Боровец провёл переговоры с рейхскомиссаром Украины Эрихом Кохом о возможности создания «украинской армии».
При этом в ночь со 2-го на 3-е декабря 1942-го бульбовцы, одетые в униформу советских партизан, атаковали городок Тучин и вывезли оттуда часть имущества и типографию. Стоит отметить, что с партизанами из отрядов Дмитрия Медведева у «повстанцев» сохранялся нейтралитет с сентября 1942 года.
«До момента окончания политических переговоров УПА согласна заключить перемирие с Вооруженными силами СССР и придерживаться нейтралитета. Общее восстание на всей Украине против немцев УПА поднимет тогда, когда будет открыт второй фронт на Западе…» — писал Бульба-Боровец полковнику Лукину в октябре 1942-го.
Шаткое равновесие на Волыни разрушили бандеровцы, которые 7 февраля 1943-го атаковали город Владимирец, захватив там полицейский участок и убив немецкого командира жандармерии. Также была атакована казарма, где квартировали казаки-«власовцы», трое из которых были убиты, а шестеро — захвачены в плен.
Нападение осуществила одна из первых сотен будущей бандеровской УПА под командованием Георгия Перегиняка «Довбешки» — односельчанина и сокамерника Степана Бандеры.
Перегиняк был членом ОУН со стажем, в 1935 году получил пожизненное заключение за убийство сельского головы родного Старого Угрынова — украинца Илькива. «Довбешка» был членом походной группы ОУН(б), и первое вооружённое подразделение организовал в ноябре 1942-го в окрестностях Луцка. Правда, в то время бандеровцы ещё не использовали название УПА.
Согласно принятой большинством польских историков концепции, именно сотня «Довбешки», отступая на север Волыни, 9 февраля 1943 года и совершила первое массовое убийство польского населения региона, уничтожив селение польских колонистов Паросля Первая.
К примеру, такой версии придерживается самый именитый исследователь УПА и польско-украинских конфликтов в 1930-1940-х годах профессор Гжегож Мотыка.
Однако в ней есть несколько важных нестыковок.
Сам ход карательной акции известен со слов выживших. Утром 9 февраля в Парослю вошла группа украинских националистов, которые потребовали предоставить им еду и кров. Вокруг колонии была выставлена охрана, которая должна был задерживать любых случайных прохожих.
Впоследствии пришедшие сообщили полякам о том, что село скоро будет атаковано немцами из-за диверсии на железной дороге неподалёку. В связи с этим они предложили жителям связать их, чтобы обезопасить от возможной немецкой мести — мол, вы не помогали партизанам, вас просто заставили. После того как это было сделано, беспомощные жители были убиты, причём с привычной для бандеровцев жестокостью: в основном топорами, косами, вилами и прочим сельскохозяйственным инструментом.
Погибли, по разным данным, от 149 до 173 человек, спаслись от 8 до 12 — все дети или подростки.
Парадоксально, что резню в Паросле пережила семья евреев из шести человек, которая пряталась в подвале дома Клеменса Горошкевича, при этом сам хозяин-поляк был убит.
Имущество убитых поляков было погружено на сани и вывезено в окрестные украинские сёла — что также соответствовало сценарию, впоследствии использовавшемуся в ходе Волынской резни. В пользу версии о том, что Парослю атаковала именно сотня «Довбешки», говорит и тот факт, что очевидцы вспоминали о нескольких пленных казаках, которых нападавшие привели с собой и после пыток убили в селе.
Однако внимание других польских историков привлёк тот факт, что украинские националисты, вошедшие в Парослю, использовали форму, привычную для советских партизан, и советские кокарды на головных уборах.
Именно это даёт Владиславу и Эве Семашко основания утверждать, что преступление в Паросле совершили «бульбовцы», для которых подобная тактика была уже привычной.
Кроме того, они также регулярно нападали на казачьи части, которые немцы использовали в первую очередь для борьбы с отрядами УПА, потому убитые в Паросле казаки могли быть захвачены и не во Владимирце. В пользу такой версии говорит и то, что именно после этого массового убийства советские партизаны начали боевые действия против отрядов Бульбы-Боровца.
С другой стороны, та яростность, с которой украинские пропагандисты во главе с Владимиром Вятровичем доказывают непричастность бандеровцев к преступлению в Паросле, скорее свидетельствует в пользу версии Гжегожа Мотыки.
Кроме того, преемником «Довбешки» на посту командира бандеровской сотни стал Никон Семенюк «Ярема», который 23 апреля 1943 года — уже безо всяких сомнений — принимал участие в массовом убийстве поляков в селе Яновая Долина, где погибли от 500 до 800 человек.
Хотя в российской Википедии именно резня в Яновой Долине названа «первым массовым уничтожением польского гражданского населения в начальном периоде Волынской резни», в Польше таковым считают уничтожение села Паросля Первая.
В отличие от Яновой Долины, которая ныне называется село Базальтовое Ровенской области, от Паросли Первой не осталось ни следа.
В 1974 году украинец Антон Ковальчук установил на месте преступления каменный крест с информацией о том, что украинские националисты убили здесь поляков. Как написал в 2008 году Гжегож Мотыка, крест заброшен, и попасть к нему весьма затруднительно. Существует ли крест на месте Паросли Первой ныне, мне узнать не удалось.
Зато в центре села Базальтового установлен памятник, на котором написано, что 23 апреля 1943 года отряд УПА ликвидировал тут «базу польско-немецких оккупантов Волыни».
*Деятельность организаций запрещена в РФ.
