Подневольная пропаганда
Православные иерархи с турецкой стороны нередко были гостями в Речи Посполитой.
Так, в 1586 году патриарх Антиохийский Иоаким участвовал в разнятии усобиц среди львовских православных, а в 1589 году Польшу посетил сам патриарх Иеремия II c целью возведения на престол киевского митрополита Михаила Рогозы.
Но наибольший след в истории православной церкви региона оставил иерарх Кирилл Лукарис, который активно путешествовал по всем православным территориям польского государства, участвуя в местной общественно-политической жизни.
Обстановка для него сильно испортилась с принятием в 1595 году Брестской унии, подчинявшей украинских православных католической церкви.
Это вызвало возмущение Константинопольской церкви, которая при поддержке Османов активно противостояла католикам. Говоря о религиозных страстях, следует понимать, что контроль над приходами фактически означал если не власть, то серьёзные финансовые потоки. Тот же визит Иоакима на Украину проходил в рамках его кампании по сбору средств на обеспечение нормальной работы его патриаршества на Востоке.
На Украине разгорелся нешуточный религиозный конфликт и Лукариса и его коллегу Никефора поляки обвинили в том, что они являются турецкими шпионами. Что характерно, Никефора все равно заточили в тюрьму, хотя доказательств не нашлось. В этой тюрьме он и умер в 1600 году. А Лукарис бежал под защиту православного магната князя Острожского.
Лукарис и другие посланцы Константинопольской церкви в последующие годы активно ездили по Украине и Польше, участвуя в диспутах с католиками и безуспешно призывая короля отменить унию. В итоге, когда по всей Украине начали вспыхивать вооруженные стычки между сторонниками и противниками унии, Лукарису пришлось окончательно уехать и впоследствии он стал патриархом в Константинополе.
В то же время репрессии против православных в Речи Посполитой усиливались, что со временем привело к восстанию Хмельницкого и отпадению большей части Украины от Польши.
Османские функционеры не мешали активности православной церкви на Украине, поскольку это укладывалось в рамки их глобального противостояния с католической универсальной монархией Габсбургов и их польскими периферийными союзниками.
Оккупационная церковь
В 1672 году османы завоевали часть Подолья и установили там свои порядки.
Более чем четвертьвековая история оккупации Каменца (1672-1699) и окружающего ее Подолья характеризовалась попытками османов основательно закрепиться в регионе, что привело к размолвке с их крымскими вассалами/союзниками ввиду фактического запрета на грабежи в регионе, из которого османы собирались сделать провинцию.
В рамках развития территорий османы также создали и подконтрольную церковь.
Сейчас многие забыли о контексте, но давление поляков на православных славян было в немалой степени обусловлено и тем, что духовный центр православия располагался в столице Османской империи.
Геннадий Схоларий, константинопольский патриарх, признал, например, султана Мехмеда II наследником римских императоров («Кайсар-и-Рум») и просто «повелителем Рима» («Хавандкар-и-Рум»), подкрепив претензии османов на активное участие в европейских делах.
К слову, среди греческих авторов XV-XVIII вв. можно часто встретить позитивное освещение османов как полноправных наследников ромейских императоров. Так, Феодор Спандун указывал на родство османов с комнинами (реальное или выдуманное — сложно сказать). А султанская канцелярия до 1525 года часто использовала при составлении документов латынь и греческий, а также греческие/римские титулы.
Турки были в курсе различий между западными и восточными христианами, поэтому в начале XVII века, чтобы привести на свою сторону православных, забрали ключи от Храма Гроба Господня в Иерусалиме у католиков-францисканцев и передали их грекам.
Понятно, что через подконтрольный патриархат султан мог влиять на православных подданных других государств, что вызывало немалое беспокойство у поляков, которые старались превентивно бороться с этой угрозой. Неудивительно, что это вызвало серьезное недовольство сельского православного большинства края.
После завоевания Каменца османская администрация часть церквей (самые богатые и просторные) переделала в мечети, но большинство их ранее принадлежали католикам. Чтобы компенсировать эти потери, католикам отдали несколько православных церквей, что, по свидетельству пленного французского переводчика Клода де ла Магделена, привело к мятежу со стороны православной общины города.
Этот случай навел османских управленцев на мысль о том, что можно использовать православную общину для замирения края. Шляхта покинула Каменец практически сразу после османского завоевания (выглядело это примерно как в финале фильма «Пан Володыевский»), а в 1673 году из города турки изгнали практически всех горожан-католиков.
Во второй половине 1670-х гг. произошла еще одна крупная османо-польская война, по итогам которой поляки признали поражение и в 1680-м провели окончательную демаркацию границы, после чего Каменец-Подольский можно было считать уже полноценной провинцией Порты, а не просто передовым форпостом.
В 1681-м при поддержке султана была создана Каменецкая епархия (в документах она была названа «епархия Малой Руси») под руководством митрополита Панкратия, о котором неизвестно практически ничего, кроме того, что он (возможно) был греком.
Это, кстати, был не первый раз, когда османы использовали православную церковь для закрепления территориальных приобретений. В 1645 году после завоевания Крита османы поставили на острове православного митрополита, чтобы избавить остров от католического влияния. Православная церковь в Константинополе приветствовала продвижение османских войск в глубь Европы, поскольку рассматривала это как возможность бороться с католиками и расширять сферу влияния.
Однако для османов эффект от введения епархии в Каменце был не очень велик, поскольку к тому моменту Подолье было в значительной степени разорено войнами: из 868 поселений региона к началу 1680-х гг. 68,1% были заброшены.
С другой стороны, крестьяне и старейшины из оставшихся деревень активно участвовали в мероприятиях по переписи и не доставляли впоследствии новой администрации никаких проблем.
Почему?
Создание полноценной (не униатской) епархии для православных было также признаком ослабления административного гнета, который при поляках был крайне жестким.
Однако вилайят и епархия не прожили достаточно долго по нескольким причинам.
Во-первых, «сменилась линия партии». В 1683 году после поражения под Веной был казнен визирь Кара Мустафа (албанец по этнической принадлежности), бывший основным архитектором «османской Украины». Спустя несколько лет, его союзник патриарх Иаков, создавший епархию, потерял свой пост (в 1687-м он снова стал патриархом, но уже не имел прежнего уровня власти и влияния). Новое же руководство Порты было настроено в большем соответствии с ценностями фундаменталистского ислама.
Во-вторых, за поражением под Веной последовало вторжение Габсбургов на Балканах. За чем последовал ряд крупных восстаний среди православных элит болгар и сербов, вставших на сторону христианских завоевателей. Это еще больше укрепило исламистов у власти в Константинополе.
В конце XVII века Подолье вернулось в состав Польши, и там уже более ничего не напоминает о временах османского владычества.
***
Сотрудничество православной церкви и османов — это интересный пример неочевидного, но логичного сотрудничества двух очень разных сил, исходящих из разных интересов. В этом свете создание независимой Украинской церкви два года назад (к слову, тоже руками Константинопольского патриархата) выглядит еще более интересно, как продолжение старой турецкой политики в направлении севера.
Литература по теме:
Стивен Рансимэн. Великая Церковь в пленении. История Греческой церкви от падения Константинополя в 1453 г. до 1821 г.
Dariusz Kolodziejczyk. The Orthodox Exarchate of Little Rus': A few remarks on the Ottoman confessional policy in the late seventeenth century;A Ukrainian village in Podolia under Ottoman rule: changes in social structure and peasant strategies; Khan, caliph, tsar and imperator: the multiple identities of the Ottoman sultan.
Tomasz Kempa. Kyrillos Loukaris and the confessional problems in the Polish-Lithuanian Commonwealth at the turn of the seventeenth century.
