— Эта тема довольно закрытая. Высшая номенклатура, которая окружает Александра Григорьевича Лукашенко, прекрасно знает его состояние и его специфику и, конечно, откровенно этим пользуется. Видимо, в перспективе они рассчитывают покинуть страну. Но в то же время есть надежда, что он как-то удержится. Это странно.
Размах уличных акций в данном случае не является показателем легитимности Лукашенко. А они-то как раз считают, что если на улице стало меньше людей, то тогда он твердо удержится у власти. Это заблуждение может подвести.
С другой стороны, и это отмечают и российские, и белорусские, и западные эксперты, есть определенная колода из персонажей, которые в перспективе могут занять президентский пост. У Вашингтона есть такой человек, которого сейчас осторожно пытаются раскручивать. Это сын известного белорусского националиста. Этот процесс идет.
Есть моменты, которые отягощают положение Лукашенко, это — состояние экономики.
- Как вы оцениваете её состояние?
— Премьер-министр очень беспокоится, чтобы как можно скорее получить выделенные Россией 1,5 млрд долларов. Понятно, что эти деньги безвозвратно уйдут. Деньги ему нужны, потому что страна находится фактически в изоляции. Единственная надежда, что ее поддержит Россия.
Инвестиции и контракты сейчас бессмысленны. Целые отрасли вроде IT, на которые сейчас были больше надежды, рассыпаются. Никто с фирмами, которые сейчас находятся в Белоруссии, заключать контракты не будет. Это большая проблема.
Почему БелАЗ сейчас планирует перенести сборочное производство в Россию? Потому что это такое большое «Лего», комплектующие идут со всего мира, и с поставками в Белоруссию сейчас возникнут проблемы. Эта перспектива сохраняется, если Лукашенко сейчас останется у власти. И отсюда такая его негативная оценка со стороны населения.
Это приводит к парадоксальным вещам. Недавно Лукашенко заявил, что рост заболеваемости коронавирусом происходит из-за массовых акций, притом что само руководство страны проводит провластные митинги. То есть Лукашенко неспособен грамотно оценить ситуацию и принять адекватное решение. Это обычно для авторитарных режимов, которые находятся в состоянии распада.
- В России сейчас активно говорят Лукашенко, чтобы он проводил политические реформы. Пойдет ли он на это?
— Нет, конечно. Это такая ловушка на базе парламента. Все предложения по реформам идут в мусорное ведро. Это авторитарный режим, и малейшие уступки (диалог, круглый стол, реформа) открывают перспективы отстранения президента от власти. Он это понимает. Может, он не понимает это политологически, но понимает это инстинктивно.
Пока он только получает деньги от России, не обещая взамен ничего. Ни отказа от многовекторной политики, ни в отношении Крыма, ни в отношении Абхазии/Южной Осетии, ни в отношении Украины.
Он ничего не обещает. Он пока только пользуется унизительными уступками со стороны России. Человек, который развалил российско-белорусские отношения, разграбил в Белоруссии российский банк и не платил за газ, теперь получает деньги от той же России. Это феномен за всю мировую историю международных отношений.
- А надежда на создание пророссийских сил хотя бы есть?
— Ни в коем случае. Они будут мгновенно уничтожены. Любой, кто будет претендовать на какую-то альтернативу Лукашенко, тут же будет уничтожен. Ни Колесникова, ни Тихановская не являются какими-то идолами белорусских протестов. Про них давно забыли. Потому что эти люди шли на протестное голосование, там можно было голосовать за кого угодно.
Тем не менее, белорусский КГБ навязал нашим федеральным телеканалам образ Тихановской, и они увлеченно этим занимаются. Иначе нашему телевидению пришлось бы объясняться, что происходит, почему люди вышли на улицу и во имя чего они выходят на улицу. Явно же на за Тихановскую.
Это такой сознательный самообман. Сами российские СМИ проводят антироссийскую кампанию в Белоруссии. Мы сознательно делаем из Белоруссии «Украину-2». Я не знаю, кто стимулирует такую политику, но она самоубийственна.
- То есть вы не видите выхода из ситуации, чтобы Россия сохранила Белоруссию и не выглядела адвокатом Лукашенко?
— В таком формате мы Белоруссию не сохраним. Да, по-прежнему останется формула, что любой белорусский президент должен будет решать проблемы республики в Москве. Но нам не уйти от изменений российско-белорусских отношений, включая судьбу Союзного государства. Когда стал вопрос выбора между Лукашенко и белорусским народом, мы, естественно, выбрали Лукашенко. Последствия этого нужно ожидать в ближайшие месяцы.
Протесты никуда не ушли. Как они обычно происходят? Начинается истерика в воскресенье, центр Минска опутывают колючей проволокой, затаскивают туда целую армию и пытаются остановить людей, которые идут из спальных районов. В спальных районах никакой власти нет. В лучшем случае власть остается в центре города и на основных магистралях. И когда говорится о 100 тысячах протестующих, никто не учитывает, что поднимаются все спальные районы, и приезжают люди из областных центров. Люди все равно выходят.
Потом неделя проходит спокойно, СМИ докладывают, что Лукашенко всех растоптал и победил, потом снова выход. Кого он победил? Это продолжается с середины августа. Никакой победы Лукашенко нет, власть его деградирует. Вертикаль замерла, местные власти угодливо заглядывают в глаза протестующим, прекрасно понимая, что может произойти.
Кризис политический не закончен, выхода из него нет, никакого диалога нет. Лукашенко воспринимает слово «диалог» так же, как слово «сдаться». «Смиритесь», как говорила глава ЦИК Ермошина.
Вопрос даже не стоит о выборах. Террор, который был с 9 по 13 августа, отрезал Лукашенко от власти. У нас это игнорируют и думают, что все перебесятся. Но сами белорусы объясняют, что это то же самое, как если в твой дом врывается банда, а ты вдруг предлагаешь им начать диалог. В Москве этого не понимают и не желают понимать, что для них этот человек мертв, и что там всерьез рассуждают о «минском трибунале».
В общем, ситуация остается очень тяжелой.
- Следующая тема — это киргизский кризис, где президент Сооронбай Жээнбеков отправил правительство в отставку. Как долго продлится безвластие там, и удастся ли удовлетворить запрос киргизского общества на контрэлиты?
— Этот запрос там есть. Но по нашей традиции мы нашли виновных во всех этих фондах, которыми переполнена киргизская столица. Многих из них я лично знаю, но никакой существенной роли они не сыграли. Это борьба кланов. Частично криминальных, частично занятых поставками наркотиков. Бакиев, говорят, этим тоже баловался. Это традиционный для киргизской элиты способ получения доходов.
Я к этому отношусь спокойно. Когда в 2010 году произошла «дынная революция», киргизские кланы договорились и сделали временным президентом Розу Отунбаеву. Я не исключаю, что Отунбаева снова вернется на пост легитимного президента.
Поскольку президента Жээнбекова не могут найти (он принимает решения в виртуальном формате), влияние его нулевое. Сейчас там четыре центра, их позиции относительно того, как жить дальше, разошлись, идут дикие споры, митинги, но на улицах порядок, ночь прошла спокойно. Киргизское гражданское общество развито, хоть и не в европейском формате. Народные дружины наводят порядок.
По данным белорусской оппозиции, было сфальсифицировано более 50% голосов. Да, сфальсифицировать можно, но это нельзя скрыть. Только в Минске три участка показали один результат, отличный от всех остальных. Но не может такого быть. То же произошло в Киргизии, где не было никакого влияния телеграм-каналов и внешнего следа. Мигом мобилизовались, мигом вышли, взяли штурмом парламент и кабинет президента.
- Сейчас еще сравнивают киргизские события с белорусскими протестами, обоснованно ли это?
— Это типичная цветная революция. Оппозиция сейчас будет готовить новые выборы. А в Белоруссии это восстание. После 13 августа вопрос о перевыборах вообще исчез. Там люди выходят под лозунгами убрать президента. Потому что есть понимание, что при Лукашенко никаких перевыборов и реформ не будет.
А в Киргизии другой формат. Там сейчас будут искать вариант провести досрочные выборы но с более прозрачным подсчетом голосов.
И еще про поиск виновных. Когда люди начинают рыдать на наших телеканалах, что им там мешают американцы, британская или бразильская разведка, это говорит о том, что нашей внешней политикой занимаются непрофессионалы. Но не делает хирург операции на улице, не помыв руки. Если у вас вызывает удивление политика американцев, то это ваша рабочая обстановка.
Меня как раз больше беспокоит, что в белорусском кризисе американцы не присутствуют. Хотя, конечно, они за этим наблюдают. Потому что если американцев нет, то это означает, что эти проблемы мы сами себе создаем. Мол, русские развлекаются — ну и пускай себе развлекаются.
Вообще это хорошо, что есть американцы. Борьба на международной арене должна быть. Но если мы сваливаем все проблемы на американцев, это говорит о том, что нашей внешней политикой занимаются непрофессионалы, которые пытаются найти виновных в своем провале. Вы разве не понимали, что там будут противодействовать США или Европа? Если вы это не планировали, то вы не профессионалы. И эти разговоры свидетельствуют о слабости нашей внешней политики.
- Хотел еще спросить о киргизской экономике. В предыдущих интервью вы говорили, что Киргизию взяли в ЕАЭС только по большому блату и что Бишкек нарушал массу взятых на себя обязательств. Есть ли там вообще какие-то перспективы?
— Во-первых, надо стабилизировать ситуацию. Мы должны понимать, чтобы должны пройти нормальные честные выборы. Лично я считаю, что самым лучшим вариантов стало бы назначение временного президента с минимальными полномочиями, который занимался бы проведением выборов.
Вообще пример Киргизии показывает, что само по себе нахождение республики в составе ЕАЭС не является панацеей от экономических проблем. Более того, это провоцирует антироссийские настроения.
Во-первых, антироссийская оппозиция утверждает, что это проект Москвы. Во-вторых, есть социальное недовольство, поскольку сам факт нахождения в каком-то интеграционном объединении вызывает у людей необоснованные надежды, что все быстро поменяется в лучшую сторону. Но надо же что-то для этого делать, а не просто ждать, что Россия деньги пришлет. Этот иждивенческий формат разваливает государства постсоветского пространства.
И в ситуации с Нагорным Карабахом два иждивенца рассчитывают, чтобы Россия для них что-то сделала, и при этом оскорбляют Россию. Якобы Россия должна послать своих парней, чтобы они радостно умирали в защиту клана Алиева или Пашиняна. То есть задача русских парней — умирать за какие-то деньги.
На это рассчитывал и Лукашенко. Он рассчитывал, что Россия направит к нему войска защищать его от его же граждан. Причем это не мои слова, это то, о чем говорят в Белоруссии. На этом фоне антироссийский вектор резко стал подниматься. Никогда такого не было. В их понимании мы берем под защиту политика, который уничтожает собственное государство и собственный народ.
Это точка зрения белорусского политического класса, который до сих пор удивительно един. Протестное голосование собрало совершенно разных людей, и в социальном плане (от бизнесменов до пенсионеров), и в политическом плане (от националистов до пророссийских людей). Все выступили против Лукашенко, но мы оказали поддержку именно Лукашенко. Это совсем не умный шаг.
Но мы имели право идти на диалог со всеми сторонами белорусского кризиса, потому что у нас — Союзное государство. Нам сложнее предлагать свои варианты в Киргизии, но Белоруссия — это наша тема. Видимо, считалось, что российское влияние приведет к тому, что протесты прекратятся. Но это плохой показатель нашего влияния в Белоруссии.
- Последняя тема — это Таджикистан, где в эти выходные будут выборы. Перекинется ли туда протестная активность из Киргизии и какова будет дальнейшая судьба страны, если президентом останется Эмомали Рахмон?
— Очень возможно. Все страны Центральной Азии поразительно интегрированы друг с другом в плане обмена информацией, культуры и торговых отношений. Они прекрасно знают, где и что происходит. И население там очень политизировано. В Таджикистане очень нездоровая ситуация в политическом плане. Мы, конечно, надеемся, что там не произойдет никакой цветной революции, как в Бишкеке. Но Рахмон все это время занимался только укреплением личной власти, а не решал те проблемы, которые возникли со времен гражданской войны.
