Об информационном суверенитете РБ.
Желание официального Минска усилить контроль над республиканскими СМИ, в частности телевидением, вполне понятно — в республике выборы, а внешнеполитические отношения требуют практик ручного управления СМИ.
Однако способы, которыми власть намерена обеспечить информационный суверенитет и «перехватить инициативу в интернете», о чём сказал вице-премьер РБ Игорь Петришенко, потребовав довести долю национального контента гостелеканалов до минимальных 30%, вряд ли окажутся эффективными.
Во-первых, охранительство — дело тяжёлое и зачастую неубедительное. Особенно если дело касается противостоянию польской сети влияния, с которой белорусские госСМИ не могут справиться уже на протяжении отнюдь не первого года. Охранительство как идеология консервации всегда проигрывает — людям вечно хочется перемен. Поэтому главная проблема белорусских СМИ — проблема со смыслами. Люди, «колеблющиеся вместе с генеральной линией партии» есть, а остальных «партия» не терпит. И измениться «партия» не сможет — она живёт по принципу «остановись мгновенье, ты прекрасно». Российские элиты тоже некоторое время предавались подобным мечтаниям, когда грезили о нефти по 100 долларов за бочку и отмену санкций. Теперь у них вместо охранительства внешнеполитический прагматизм и осторожные реформы.
Во-вторых, информационный суверенитет — это деньги. А лишних денег в РБ нет. Их не хватает ряду отраслей экономики, не говоря уже об информационной сфере. Единственное союзное медиа, которое «вытаскивает» YouTube — это «Сонар-2050»: с июля 2017 года у нас 166 тыс. подписчиков и 76,7 млн просмотров. У головного канала «Белсат» — 159 тыс. подписчиков 89,8 млн просмотров с июня 2008 года. И это при том, что YouTube «Сонар-2050» — это примерно 7 человек, тогда у «Белсат» огромные человеческие и финансовые ресурсы.
В-третьих, ставка на ТВ не сработает. На Украине не зря драмы и мелодрамы снимают на русском языке, тогда как комедии — на украинском. Юмор сильно отличается от региона к региону, поэтому украинские комедии не поймут в условной Турции, ей продадут права на съемку адаптации. А вот драмы и мелодрамы универсальны, но за счёт небольшой аудитории и относительно высоких затрат на производство (не ситком же в стиле «Друзей» с 5 локациями) требуют ёмкого рынка. И украинский медиарынок с реальными 30 млн потенциальной телеаудитории и массой олигархии разного калибра с лишними 10 млн долларов в месяц на телеканал снимает драмы и мелодрамы на русском чтобы продать их в Россию. А в РБ живут 9,5 млн человек — в три раза меньше чем на Украине. Поэтому, боюсь, если 30% собственного контента белорусский телевизор и осилит, то на 50% станет головной болью государства и начнёт требовать денег. А денег нет.
А если ещё и ТВ начнёт белорусизироваться, то окажется в двойной ловушке: финансовой — белорусскоязычное кино или сериал, не говоря уже о шоу за пределами страны никому не нужны, да и внутри страны нужны, пожалуй, лишь узкой прослойке либерал-националистов — и политической из-за того, что атаку на него начнут маргинальные (но крикливые) русские националисты. У них появится дополнительный повод для крика о белорусизации и шовинистичных рассказов о природе белорусского языка. Проще говоря, с белорусизацией ТВ государство рискует сильно подставиться и потерять всё, не выиграв ничего.
Ничего потому что главные площадки оно уже потеряло: ограниченный контроль над рейтинговыми интернет-СМИ, нет контроля над пабликами в ВК/FB и каналами в Телеграм, нет контроля над YouTube — «сидящий» на платформе ОРТ лучший канал Беларуси ОНТ с апреля 2012 года накопил 285 тыс. подписчиков и 218 млн просмотров.
В общем, своими силами белорусское чиновничество информационный суверенитет обеспечить не сможет. Ухудшить финансовое состояние СМИ сможет, превратить их в царство реакции и цензуры тоже сможет. А обеспечить суверенитет и противостоять польской сети влияния не сможет.
Поэтому стоит ли это делать самостоятельно в рамках белорусской адаптации идеологии чучхе?
