Хотя только ради этого встречу точно было проводить необязательно.
Тем не менее, результаты встречи будут оказывать влияние на международную ситуацию как минимум до Нового года (а именно к 31 декабря привязано достижение полного прекращения огня и обмен пленными), а скорее — до 10 апреля, когда в Берлине должна состояться следующая встреча.
Сейчас известно содержание одного документа, принятого в «нормандском формате», — итогового коммюнике, подписанного лидерами.
Во-первых, согласованы меры по стабилизации обстановки на Донбассе, о которых в основном и говорили на итоговой пресс-конференции.
Конкретно решено обеспечить прекращение огня, определить ещё три района для развода сил, согласовать разминирование в районах, где силы разведены, провести обмен военнопленных и удерживаемых лиц в формате всех на всех, установить новые пункты пропуска на линии разграничения, расширить миссию ОБСЕ до формата «24/7».
Эти вопросы не требуют каких-то особых политических уступок, хотя предполагают большой объём работы и содержат массу «подводных камней». Например, «обменный фонд» представлен с обеих сторон преимущественно гражданами Украины, а с украинской стороны — гражданами Украины, вообще не имеющими отношения к конфликту (кстати, сколько-нибудь полного их списка попросту не существует).
Впрочем, эти проблемы решаемы (решались же они раньше), дело в другом. Кто мешает Украине, отведя войска на одних участках, занять «серую зону» на других и, отдав одних политических заключённых, тут же набрать других? Режим-то не поменялся.
Кстати, следует отметить, что возвращение к первоочередному решению проблем безопасности означает отказ от принятого ранее принципа параллельного решения проблем безопасности и политических вопросов.
Ещё одно важное следствие встречи — снятие с повестки дня вопроса о миротворцах — на итоговой пресс-конференции их никто не упоминал.
Во-вторых, продолжается работа по реализации политической части Минских соглашений. Прежде всего речь идёт о продлении закона об особом порядке местного самоуправления в ОРДЛО и имплементации «формулы Штайнмайера».
Первый из этих пунктов является, скорее, демонстрационным — закон всё равно не работает, но то, что он числится действующим, показывает готовность Украины к политическому диалогу. Впрочем, говорилось (и до встречи с Зеленским, и на встрече с Путиным) о необходимости внесения в него изменений. Что это будут за изменения, с кем и как они должны быть согласованы, пока непонятно.
Точно такие же вопросы вызывает «формула Штайнмайера» — трактовок того, как её следует понимать, с избытком. Ещё больше вопросов относительно того, куда именно надо её имплементировать, ведь сама формула представляет собой только инвариант порядка выполнения минского «комплекса мер». Не в Минские же соглашения её вводить?
Что касается всех остальных политических пунктов (включая вопрос об очерёдности проведения выборов и возвращения контроля над границей), то они внесены в своеобразный «протокол о разногласиях», который был озвучен в Париже украинским и российским президентами. Собственно, это и ожидалось — проведение предусмотренной Минскими соглашениями политической реформы почти в полном объёме находится за «красными линиями», определёнными для украинского президента националистами.
В-третьих, было решено схему дальнейших действий возложить на МИДы.
P.S.: Собственно, наверное, стоит согласиться с мнением участников встречи. Главный её итог — начало диалога с новым президентом Украины. Его признали равным (впрочем, взгляды, которые периодически бросали в его сторону Меркель и Макрон, выдавали их смешанные чувства — они явно ещё не сталкивались с феноменом «президента с улицы») и тем самым усилили его внутриполитические позиции. Тем более что националистам ему инкриминировать пока нечего — он честно зачитал по бумажке предложенный предшественником список «красных линий» и действительно за них не заходил. Он даже ОРДЛО называет «оккупированными территориями».
P.P.S.: Есть два важных момента, которые, по идее, должны были быть упомянуты, но которые игнорируются «нормандской четвёркой».
Во-первых, судьба закона о деоккупации Донбасса, который обесценивает Минские соглашения и определяет невозможность достижения компромисса по политической части соглашений.
Во-вторых, это буквальное выполнение п. 10 Минских соглашений, который предполагает «вывод всех иностранных вооруженных формирований, военной техники, а также наемников с территории Украины». Поскольку никакого исключения не сделано, то, очевидно, это касается иностранных добровольцев в рядах ВСУ, а также натовских инструкторов и военного персонала на территории Украины.
Возможно, что обсуждение этих принципиально важных вопросов будет возобновлено в Берлине, — сейчас, пожалуй, поднимать их было преждевременно.
