Родился Судоплатов в 1907 году. Как это часто бывает у разведчиков, диверсантов и тому подобных личностей, подлинная биография Судоплатова неизвестна никому, за исключением его самого.
О своих ранних годах он распространялся не очень охотно. Для широкой публики он рассказывал историю о том, как в 11 лет он ушел из Мелитополя с полком РККА, стал беспризорником в Одессе, потом опять прибился к полку Красной армии, затем штудировал бухаринскую «Азбуку коммунизма» и попался на глаза полковому комиссару, который так проникся коммунистическим духом юноши, что отправил 13-летнего подростка на службу в Особый отдел.
Нет никакой ясности и с происхождением Судоплатова.
В советское время он всегда считался украинцем. Мать Судоплатова в разных источниках фигурирует то как молдаванка, то как русская. Отец то мельник, то официант, то пекарь, то все вместе. Неизвестна даже точная дата его рождения (со слов сына Судоплатова, отец всегда праздновал день рождения 7 июля, но эта дата была условной).
После окончания Гражданской войны Судоплатова перевели на комсомольскую работу, которая лучше подходила ему по возрасту. Вновь вернуться в ЧК, точнее уже ОГПУ, ему удалось только в 1925 году. Судоплатов не хватал звезд с неба и был скромным работником в Мелитополе, где служил в учетно-статистическом отделе.
История взлета Судоплатова напоминает истории Хрущева и Маленкова, когда малозаметные провинциальные работники совершают резкий взлет благодаря своим женам, а потом, зацепившись за выпавший шанс, делают головокружительную карьеру уже сами.
Судоплатов женился на молодой чекистке Эмме Кагановой (она же Суламифь Кримкер). Каганова была бывшим секретарем руководителя Гомельского губкома Хатаевича. В ОГПУ она попала как знающая языки и поначалу присматривала за национальными меньшинствами в УССР, но затем на нее обратили внимание большие люди в республиканском руководстве и перевели ее в Харьков, который тогда был столицей республики.
Каганову перевели в секретно-политический отдел, где она занималась разработкой украинской интеллигенции. Она знала несколько языков, с золотой медалью окончила гимназию, и в целом такая работа ей подходила. Ей покровительствовал Генрих Люшков — будущий глава секретно-политического отдела и самый высокопоставленный чекист-беглец сталинской эпохи.
Вслед за женой в секретно-политический отдел в Харькове попал и Судоплатов. В начале 30-х Люшков перебрался в Москву, в центральный аппарат, следом переехали и супруги Судоплатовы. В столице Судоплатов попал в Иностранный отдел. Его профилем стали украинские националисты, поскольку сам он хорошо знал украинский язык.
Судоплатова решили внедрить в окружение главы украинских националистов Евгения Коновальца, где уже был завербованный советский агент, через которого Судоплатова удалось ввести в этот круг (по легенде он был племянником этого агента). Под видом матроса торгового флота Судоплатов периодически навещал Коновальца в Голландии, рассказывал ему небылицы про разветвленное украинское подполье в УССР, готовое подняться по первому зову. В общем, ему удалось завоевать доверие.
В 1938 году советское руководство решило избавиться от Коновальца. На последней встрече с ним Судоплатов оставил ему коробку с конфетами, в которой было спрятано взрывное устройство, подготовленное техниками НКВД. Коновалец погиб, а Судоплатов благополучно пробрался в Париж, на конспиративную квартиру.
Однако в Москве его ждали не награды, а погром.
Тогда в самом разгаре были чистки в НКВД, все начальники Судоплатова, а также несколько бывших покровителей (Балицкий, Люшков) оказались врагами народа. Судоплатову крепко влетело за политическую близорукость и слепоту, но к счастью для него все закончилось только изгнанием из партии, а не арестом.
Более того, с укреплением Берии Судоплатова не только вернули, но и существенно повысили в должности. Кому-то надо было руководить разведкой, когда все прежнее начальство расстреляли. Так Судоплатов оказался сразу заместителем начальника 5-го отдела (закордонная разведка).
Вскоре Судоплатов стал соорганизатором покушения на Троцкого. Правда, львиную долю мероприятий в рамках подготовки к покушению осуществил Наум Эйтингтон, курировавший все подобные покушения со времен расстрела Шпигельгласса.
В период войны Судоплатов возглавлял 4-е управление НКВД, занимавшееся созданием и подготовкой диверсионно-разведывательных групп, действующих в тылу врага. Не стоит путать это с руководством партизанским движением, это было гораздо более узкое и специализированное направление.
После войны едва ли не главной головной болью органов стало разветвленное подполье, созданное усилиями ОУН.
Стоит отметить, что по должности Судоплатов в первую очередь занимался совершенно другими вещами (диверсионная работа за границей) и практически не имел прямого отношения к борьбе с националистическим подпольем в УССР в послевоенное время. Этим занималось республиканское МГБ. Однако благодаря красочным и ярким (и порой слегка преувеличенным) мемуарам, в которых осведомленный Судоплатов едва ли не первым подробно описал эту борьбу, он по сей день воспринимается как главный борец с националистами.
В действительности Судоплатов был включен в штаб по поимке Шухевича, уже когда стало известно его местонахождение, он курировал операцию от Москвы. Стоит отметить, что сам Судоплатов не записывал уничтожение Шухевича в свои личные заслуги. Во всяком случае, когда он писал письмо XXIII съезду КПСС из Владимирского централа, он упоминал в нем и ликвидацию Коновальца, и Троцкого, и Шумского, но даже не вспомнил про Шухевича.
Периодически Судоплатова привлекали как куратора к операциям по ликвидации отдельных неугодных личностей. В частности, в мемуарах Судоплатов утверждал, что после войны курировал уничтожение Шумского, который еще в 20-е годы стал одним из главных оппозиционеров Сталину в УССР, но тогда Сталин не рискнул его тронуть.
Серьезные проблемы у Судоплатова начались после падения Берии.
Как и многих других руководителей, обязанных своим взлетом Лаврентию Павловичу, Судоплатова арестовали. Но, в отличие от выдвиженцев Берии, Судоплатов уцелел. Правда, ему пришлось пять лет косить под сумасшедшего. В конечном счете он получил 15 лет лишения свободы и отсидел их от звонка до звонка.
После освобождения, уже в застойные времена, Судоплатов 20 лет добивался реабилитации. При Брежневе и говорить было не о чем, категорически против выступал сам Суслов. К тому же еще был жив генеральный прокурор Руденко, который и занимался делом Судоплатова.
При Андропове, когда начался своеобразный чекистский ренессанс, реабилитация Судоплатова была вполне реальной, но новый генеральный секретарь умер слишком быстро.
В итоге сложилась парадоксальная ситуация. Ни один советский лидер не позволил реабилитировать Судоплатова, это сделал первый антисоветский лидер Борис Ельцин уже после распада СССР.
