Таран в отличие от всех фигур высшего пилотажа нигде, никогда и никому не преподавался. Этому научить нельзя, потому что в результате этого приема воздушного боя с почти стопроцентной вероятностью погибнут все его участники. Поэтому таран — это даже не для смелых, а для отчаянных. То есть для тех, у кого хватает мужества в последний момент жизни в горящем самолете собраться и принять роковое решение. За время Великой Отечественной войны более 600 советских летчиков решились на таран.
Из них только три женщины: Лидия Егорова, Александр Полякова и Катя Зеленко.
В архивах поисковиков, собирающих информацию о тех, кто совершил этот подвиг, хранится такое стихотворение безымянного автора:
Они не погибли — их смерти не верьте.
Они, как и прежде, с нами в строю.
Летят по великой дороге бессмертья
В историю битв за Отчизну свою.
Из всех троих героических женщин лишь Катя Зеленко решилась на таран в воздухе. Это значит, что ее самолет в момент тарана не горел и имел шансы долететь до родного аэродрома. И тем не менее, когда закончились патроны, а вокруг нее кружилось шесть яростных мессеров, она приказала своему штурману выпрыгнуть с парашютом и выбрала курс в лоб тому, кто собирался ее расстрелять. Она погибла и победила. Теперь Катя Зеленко летит по дороге бессмертья не в метафорическом, а в самом прямом смысле этого слова: ее именем названа одна из малых планет Солнечной системы, открытая в 1971 году.
Катя родилась на северо-западе Украины, а погибла на северо-востоке. Она прожила ровно четверть века и умерла, не дожив двух дней до своего дня рождения — 12 сентября 1941 года. Как потом скажут ее сослуживцы, она была рождена для неба. Летчики понимают, что стоит за этими словами. Речь идет об особом типе выдержки, умении хладнокровно принимать сложнейшие решения за доли секунды, владеть собственным телом и душой так, чтобы уметь действовать как одухотворенная машина: быстро, четко, без сбоев и… в согласии с христианскими заповедями. Именно такой была Катя.
Она росла 10-м ребенком в семье и с детства отличалась упорным и задорным характером. Не реветь, не показывать слабость, ни в чем не уступать соседским мальчишкам — с этого все начинается. Мечта о небе жила в Кате едва ли не с младенчества. Чтобы освоиться с воздушной стихией, маленькая Катя забиралась на крышу сарая и прыгала на землю с зонтиком в руках. Она принадлежала к редкому типу вечных отличниц, но никогда не была занудой. Фанатично преклонялась перед спортом: лучше всех бегала стометровку, отлично стреляла, метала копье, молот и диск. Похоже, ее вдохновляли не столько победы, сколько математическая точность движений, гармония и упоительная власть над самой собой. В этом было что-то античное, ее добродетели напоминали о первых в мире олимпиадах и точеных телах мраморных дискоболов. Катя занималась в Воронежском аэроклубе, с удовольствием прыгала с парашютом и в конце концов осуществила свою мечту о небе, пройдя отбор в Оренбургское военное авиаучилище.
Понятно, что девушка в тогдашней авиации была редкой птицей. Надо было не просто поступить, а убедить однокурсников и преподавателей, что она действительно сможет. Она доказала это, став единственной женщиной-летчицей, принимавшей участие в советско-финской войне.
Воспоминания комиссара Андрея Рытова рисуют картину блиндажа, в котором жили летчики на озерном военном аэродроме в Финляндии: идеальная чистота, на столе в банке стоит еловая ветка, а на окнах колышутся марлевые занавески — совсем, как дома. Главной хозяйкой этого блиндажа и была юная Катя. Рытов так вспоминает ее появление из-за занавески в углу.
«На ней унты, ладно пригнанная гимнастерка, подпоясанная офицерским ремнем. На голубых петлицах по три кубика.
— Старший лейтенант Екатерина Зеленко! — браво рапортует она и смущенно добавляет: — Екатериной представлюсь, чтобы не путали с мужчиной.
С виду Зеленко в какой-то мере напоминала парня. Женщину в ней выдавали карие жгучие глаза и маленькие пунцово-красные губы.
— Вот не знал, что у нас в армии есть летчица!
— Она не только летчица, но и сущий милиционер в этом доме, — шутливо заметил стоящий у окна капитан. — Житья от нее нет.
Екатерина улыбнулась:
— Что верно, то верно. Могу доложить, товарищ комиссар, что ни пьянства, ни табачного дыма, ни мата в этом доме вы не увидите и не услышите.
— И они терпят?— указываю глазами на летчиков.
— Ворчат, но терпят, — сквозь смех отвечает Зеленко.
— И все ж среди мужчин вам, наверное, неудобно?
— Поначалу было неудобно. А сейчас и они со мной смирились, да и я к ним привыкла. Ребята они хорошие. В обиду меня не дают.
Капитан, стоящий у окна, рассмеялся:
— Наша Катя, кого хочешь, сама может обидеть. Попадись только ей. Язычок, что бритва».
После финской войны Катя оказалась в Харькове, где дислоцировался 135-й авиаполк. Там в ее обязанности входило освоение нового легкого бомбардировщика Су-2, очень маневренного и вооруженного пятью пулеметами. Катя не просто освоила новую машину, но стала инструктором. В самый канун войны эта 24-летняя девочка обучала командный состав семи полков летать на этих самолетах.
К осени 1941 года авиационный полк Кати Зеленко стоял неподалеку от деревни Анастасьевки в Сумской области. Там и разыгралась драма, вошедшая в историю Великой отечественной войны и стоившая жизни юной Кате. Пасмурным днем 12 сентября в полк поступили сведения о том, что танковые силы противника стягиваются к городу Лохвицы. Это был удачный момент, чтобы нанести массированный бомбовый удар по скоплению вражеской техники. Лететь вызвались двое — старший лейтенант Зеленко и капитан Лебедев. Дальше события развивались стремительно. Не успели два советских летчика далеко отлететь от родного аэродрома, как их окружили семь мессеров. В густой облачности самолеты потеряли друг друга из виду. За Лебедевым погналось несколько немецких машин и буквально изрешетили самолет — плоскости крыла при посадка практически отвалились. И все же Лебедеву с трудом, но удалось посадить разбитый самолет на своей территории. Катя осталась в небе одна. Семеро немцев взяли ее в кольцо. Одного ей удалось подбить, но шестеро вражеских летчиков не давали ей возможности для маневра. В этот момент летчик-наблюдатель лейтенант Павлык сообщил, что у них кончился боезапас. Тогда Катя приказала ему прыгать с парашютом и пробираться к своим.
— Прыгай немедленно! — кричала Катя, — Я иду на таран. Из нас хоть один должен выжить…
Павлык прыгнул, а Катя сделала последний в своей жизни выбор — направила самолет на один из мессеров. Немецкий фюзеляж хрустнул, как яичная скорлупа, но машина Кати выдержала удар. После столкновения девушка отчаянно попыталась выровнять машину, но тут двигатель смолк. Самолет качнул крыльями и медленно упал в пустых осенних полях.
Много лет спустя в деревню Анастасьевку приехали бывшие сослуживцы Кати. Один из местных жителей, 73-летний старик, рассказал, что видел в тот день 12 сентября 1941 года:
— Мы видели ее последний бой. Помним… Получилось так, что Катя как будто нашей землячкой стала, хотя живой-то ни разу по селу не прошла… Ее похоронил старый Мусий Хоменко, мы помогали. Нашли парашют у дороги, в него и завернули останки. Фамилию узнали из комсомольского билета, его забрала и сохранила наша учительница Анастасия Пантелеймоновна Марченко…
После войны комсомольский билет Кати Зеленко со следами ее крови был передан Оренбургскому училищу военной авиации с таким пожеланием: «Пусть этот простреленный и залитый кровью билет помогает новым курсантам глубже познать цену героизма и потерь в годы войны».
В 1990 году Кате Зеленко посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. На месте ее гибели жители Анастасьевки установили бюст. Звезда имени Кати Зеленко, пролетая над Землей, смотрит на свою родину, за которую она отдала жизнь, из космической вечности.
