С самого начала 1944 года на юге Украины не прекращала работать огромная мясорубка, перемалывавшая целые дивизии. До марта, когда на утверждение Ставки был представлен план новой наступательной Одесской операции, с огромными усилиями был ликвидирован Никопольский плацдарм, последний кусок земли под немецким контролем на Левобережье; весь февраль шла Никопольско-Криворожская наступательная операция, а за ней без перерыва — Березнеговато-Снигиревская.
К 18 марта был освобожден Херсон, а противник отступил за Южный Буг, на правом берегу которого нашим частям удалось захватить несколько плацдармов. Задачу-максимум — немедленный прорыв к Николаеву и Одессе и их освобождение — с ходу выполнить не удалось. Поэтому командующий 3-м Украинским фронтом Родион Малиновский и представитель Ставки, маршал Советского Союза Александр Василевский, взялись за планирование с некой, скажем так, паузой.
Главная роль в готовящейся операции отводилась конно-механизированной группе генерал-лейтенанта Иссы Плиева и 23-му танковому корпусу. На правом фланге фронта они должны были совершить глубокий прорыв в направлении на станцию Раздельная, откуда повернуть на юг, выйти к Черному морю юго-западнее Одессы и, таким образом, окружить крупную группировку немецких и румынских войск. Следуя за этим конно-бронированным «наконечником», основной удар должны были нанести четыре общевойсковые армии.
На левом фланге находились еще три армии, обескровленные предыдущими боями. Им предстояло фронтальным ударом взять Николаев, после чего 28-ю армию генерал-лейтенанта Алексея Гречкина планировалось отвести в тыл, а две оставшиеся должны были продолжить наступление на Очаков и Одессу. Наступление назначили на утро 26 марта.
Для проведения операции войска 3-го Украинского фронта располагали 470 тысячами человек, 12 678 орудий и минометов, 435 танками и САУ, 436 боевыми самолетами. Войска 6-й немецкой и 3-й румынской армий, образовавшие группу армий «А» фельдмаршала Эвальда фон Клейста, могли им противопоставить на 120 тыс. людей меньше, в четыре раза меньше артиллерии, в 2,7 раза меньше танков, а вот в авиации у противника был небольшой перевес.
Первоначально ввести в прорыв конников и танкистов планировалось с плацдармов, удерживаемых в районе Новой Одессы, где теперь находится известный мемориал в виде громадного стального солдата в развевающейся плащ-палатке. Здесь бои не прекращались уже неделю. Михаил Шутый, в то время носивший звание лейтенанта и занимавший должность командира огневого взвода батареи 76-мм пушек 83 гвардейского стрелкового полка 27 гвардейской стрелковой дивизии вспоминал:
«Единственное место, где можно было установить пушки, была узкая возвышающаяся полоска земли вдоль реки, напоминающая гриву, отделяющую от реки так называемый лиман — весь в камышах, осоке, кочках, торчащих из воды, — где невозможно было ни пройти (только в болотных сапогах), ни тем более проехать. Из установленных пушек пришлось сделать несколько выстрелов, но вести огонь оказалось почти невозможно… Вода поднималась очень быстро, стала затоплять снаряды и орудия, стрельбу пришлось прекратить. Бойцы расчета, чтобы несколько оградить себя от ветра и дождя, который на протяжении пяти дней не прекращался, соорудили укрытие из земли наподобие ласточкиного гнезда. Однако в результате они были вынуждены сидеть по пояс в холодной воде… На пятые сутки вечером вдоль берега прошла группа офицеров (несколько позже узнали, что в ней был командующий фронтом Малиновский), после чего утром приплывшие на лодках с завтраком сказали: к вечеру приготовиться покинуть плацдарм и пушки переправить обратно на противоположный восточный берег».
Такой приказ был отдан, потому что захватить плацдарм и начать наводить переправу через южный Буг удалось на 60 километров севернее, в районе Вознесенска. К концу 28 марта танки и конница были переброшены туда. Тем временем левофланговым армиям удалось освободить Николаев. Несмотря на то что на этот раз город находился для немцев на «неправильном» берегу и не был прикрыт рекой, обороняли его упорно. И чтобы сломить это ненужное измотанным стрелковым частям упорство, генерал Гречкин отправил в тыл противника часть 384-го отдельного батальона морской пехоты.
Рано утром 26 марта 55 морпехов-добровольцев под командованием старшего лейтенанта Константина Ольшанского, 10 саперов, два радиста и проводник из местных жителей высадились в Николаевском торговом порту, захватили несколько зданий и удерживали их до утра 28 марта, пока город не был полностью освобожден. Из 67 участников десанта погибли 57, десять были ранены, причем половина — тяжело. Десантники отбили 18 атак противника, уничтожили до 700 вражеских солдат, несколько раз вызывали огонь артиллерии на себя. Пленный обер-лейтенант Рудольф Шварц показал на допросе:
«Командование Николаевского гарнизона было весьма обеспокоено тем, что за столь короткий срок был разгромлен почти целый батальон. Нам казалось непонятным, каким образом такие большие силы русских прошли на территорию порта».
За проявленный героизм все 55 морпехов и проводник Андрей Андреев были удостоены званий Героев Советского Союза. Это уникальный случай в отечественной практике, когда героями стали бойцы целого подразделения. Но основные события все же разворачивались в ста километрах севернее Николаева. Здесь по единственной узкой переправе танкистам и конникам генерала Плиева к концу 29 марта все же удалось переправиться на правый берег Южного Буга.
Как рассказывал после войны генерал Исса Плиев, «нагрузку на мост дали предельную. Все шло в хорошем темпе, организованно. Правда, нашелся один чересчур ретивый казак, который со своей одноконной бедаркой старался пробраться на мост раньше всех. Среди огромного потока войск он делал умопомрачительные зигзаги, протискивался, пробивался, умолял… Сначала это даже забавляло. Но когда из-за него стали возникать пробки и беспорядок, начальник переправы приказал ему двигаться в темпе колонны. Тогда он тут же обратился прямо ко мне: «Не могу, товарищ командующий, старшина приказал быть у него на той стороне с горячей пищей в семь ноль-ноль. Вы уж дозвольте мне пробиться». Только что доведенных до бешенства казаков взорвало раскатистым хохотом. Не сдержался от улыбки и я. Ездовой воспринял это по-своему и рванул с повозкой вперед…»
Танки и конница перешли в стремительное наступление. Уже 31 марта они смогли форсировать Тилигул, где немцы собирались, но так и не успели выстроить оборону. Раздраженный постоянными неудачами, Гитлер выслал за командующим группы армий «А» фельдмаршалом фон Клейстом собственный самолет «Кондор», который доставил его в ставку фюрера в Оберзальцберге. Здесь ему объявили, что командование принимает генерал Шернер. Группу «А» фюрер также переименовал в группу армий «Южная Украина», но ни смена командования, ни переименование армейских групп уже не могли повлиять на дальнейшие стремительно развивавшиеся события.
Дороги раскисли, бойцы конно-механизированной группы практически на руках вытаскивали артиллерию и технику, швыряли под гусеницы танков доски, бревна, собственные шинели. Их снабжение осуществлялось в основном по воздуху, потому что грузовики форменным образом «тонули» в грязи. Утром 4 апреля казаки Плиева внезапно в конном строю атаковали станцию Раздельную — крупный железнодорожный узел, связывавший Одессу с Тирасполем. Здесь им удалось захватить 37 паровозов, более 900 вагонов с различным имуществом и военным снаряжением, бронепоезд и несколько бронедрезин. Это была настолько важная победа, что в Москве в ее честь был дан салют 12-ю артиллерийскими залпами из 124 орудий.
Немецкое командование понимало стратегическую важность Раздельной для группы армий «Южная Украина». Советскую оборону уже 6 апреля контратаковали крупные силы противника, но безуспешно. Тем временем группа генерала Плиева повернула на юг и уже 9 апреля завязала бои за Овидиополь, угрожая отрезать вражеской группировке в районе Одессы последние пути отхода в Румынию. К 10 часам вечера на северные окраины города ворвались подразделения 5-й ударной армии генерал-лейтенанта Вячеслава Цветаева. Противник начал отступление, которое ночью превратилось в паническое бегство.
Чтобы немцам и румынам отступалось «веселей», вечером в бой с ними вступили партизаны отряда Степана Дроздова, вышедшие из катакомб. Их усилила группа перешедших на нашу сторону чехов и словаков из словацкого полка, квартировавшего в Одессе. Они же раздобыли схему минирования противником самых красивых зданий города: оперного театра, городской думы, филармонии, Воронцовского дворца, а также складов и причалов. Мины удалось вовремя обезвредить, и красавица Одесса снова стала свободной.
Ошеломленные стремительными ударами немцы смогли стабилизировать фронт только к 14 апреля по границе Днестра и Днестровского лимана. Здесь бои будут продолжаться до августа 1944 года, до освобождения Молдавии. Но это еще впереди.
