Национальные районы бывшей УССР, созданные на ее территории в двадцатые-тридцатые годы, давно и неспроста стали белыми пятнами украинской истории. Кто сейчас знает, что в довоенные годы неподалеку от Киева находился Польский национальный район? Что под переименованным Днепропетровском процветали еврейские крестьянские культурные автономии с крамольными названиями Сталиндорф и Бухариндорф. Что Большой Янисоль, Сартана и Мангуш под Мариуполем являлись центрами греческих национальных районов, и это никак не повредило целостности Советской Украины. А нынешняя столица непризнанного Приднестровья — Тирасполь — входила в состав Украины как часть существовавшей тогда Молдавской автономной республики.
Провозглашенная советским правительством политика коренизации отнюдь не ограничивалась в УССР одной только линией на украинизацию. Она позволила дать широкие права всем проживающим тут национальностям, что и позволило в итоге создать очень пеструю, разнообразную но действительно единую в то время страну.
Эти хорошо забытые автономии, которым была предоставлена реальная возможность самоуправления в национально-культурных вопросах — одно из главных табу для современного украинского исторического официоза. Ведь самоуправляемые национальные административные единицы, где делопроизводство и образование проводилось на языках нацменьшинств — идиш, польском, греческом, болгарском, немецком или русском, — были нормой для раннего периода советской истории. И это не провоцировало сепаратистские настроения среди местных общин, а, скорее, наоборот, способствовало гармонизации межнациональных и межкультурных отношений.
Полесская Варшава
От Киева до местечка Довбыш можно добраться за два с лишним часа. Сегодня оно находится в полном упадке — местный фарфоровый завод, основанный в 1923 году поляком Пшебельским, остановился, колхозы умерли в девяностых, и еще не выехавшее на заработки население живет за счет хищнической вырубки лесов.
В наши дни Довбыш не имеет даже статуса райцентра, а в двадцатых-тридцатых годах прошлого столетия он назывался Мархлевском — в честь польского революционера-коммуниста Юлиана Мархлевского. И был административным центром Мархлевского польского национального района, образованного на землях Житомирской области в 1925 году.
На нынешней карте Украины Довбыш отделяют от границ Польши почти 500 километров. Однако в течение XVIII-XIX веков на эти земли массово переселялись поляки — и те, кто бежал с Поднепровья от восставших гайдамаков, и те, кто приезжал сюда из Польши в поисках свободных земель. Здесь строились костелы и католические духовные школы, а поляки многие десятилетия играли важную роль в жизни края. Именно тут, в Житомире, родился знаменитый революционер, генерал Ярослав Домбровский, который командовал войсками Парижской Коммуны, вызывая восхищение Карла Маркса.
А вскоре после революции власти советской Украины приняли решение о создании польского района, в просторечии прозванного «Мархлевщиной»: с польскими школами, газетами и делопроизводством на польском языке.
Эта польская «республика», которая должна была стать идеологической альтернативой польскому государству помещиков и капиталистов, просуществовала на территории Украины десять лет — до 1935 года. Однако о прежнем статусе бывшего Мархлевска не забывали и в послевоенные годы.
«Мы, когда ехали в Довбыш на велосипедах, говорили — «едем в Варшаву». Так у нас в шутку его называли, как местную польскую «столицу», — вспоминает Елена Сташевич, жительница села Залужное, которое во времена Мархлевщины именовалась Людвиковкой. — А когда учились в техникуме в Полонном, нас иногда дразнили «поляками». Знали о том, что мы из «польского» района.
Во время войны сразу несколько польских сел стали объектом нападения украинских националистов. Старики до сих пор помнят о том, что после войны католики боялись вывешивать на Троицу зелень, чтобы «бандиты» не смогли вычислить, где они живут. А местное польскоязычное население уходило в отряды красных партизан, которые помогали молодежи прятаться посреди бескрайних лесов и болот от принудительного угона в Германию. Боевиков ОУН не любят здесь и поныне, а избиратели нередко голосовали за Компартию и социалистов — именно из-за старых страхов перед националистической угрозой.
Старики в селах бывшего Мархлевского района до сих пор говорят между собой на польском языке, смешивая его с украинскими словами, а «карту поляка» получили более ста жителей маленького Довбыша.
И сегодня Житомир, куда приехали многие жители Мархлевщины, является одним из самых «польских» регионов Украины — здесь действует пункт приема анкет для получения польских виз и даже имеется «Польский дом». А главное, Житомир украшает уцелевший пока от рук патриотических вандалов памятник генералу Домбровскому. Сохранилась и мемориальная доска на маленьком здании, где родился знаменитый революционер и «полевой командир» Коммуны, хотя, скорее, лишь потому, что местные националисты не слишком хорошо знакомы с его биографией.
Степные Палестины
В конце 20-х — начале 30-х годов прошлого века на юге Украины были образованы три еврейских национальных района с центрами в поселках Сталиндорф, Калининдорф и Новозлатополь. Сюда массово привлекали переселенцев, наделяя их землей бывших помещиков и предоставляя им право самим обустраивать жизнь среди степей. Помощь колонистам оказывали не только власти СССР, но и международные еврейские организации, а опыт новых автономий получил широкую мировую известность.
Степные еврейские коммуны становились центром еврейской культурной жизни, которую стимулировали и развивали при поддержке организованного в Киеве Института еврейской пролетарской культуры. Новая жизнь рождала новый фольклор и породила целую плеяду советских еврейских литераторов и поэтов, писавших на идиш и украинском, — таких как Перец Маркиш, Давид Гофштейн, Лейб Квитко, Арон Копштейн или Ицик Фефер. На территории национальных районов были организованы колхозные театры, куда приезжали Владимир Маяковский, Виктор Шкловский и Лиля Брик. Итогом их поездок стал известный документальный фильм «Еврей и земля», который восторженно пропагандировал хозяйственный и культурный опыт еврейских колхозов.
Именно его изучали потом создатели израильских кибуцев, которые при поддержке сотрудничавшего с советским правительством «Джойнт» посещали еврейские автономии между Днепропетровском и Кривым Рогом. Причем несколько организованных с разрешения властей ферм специально готовили в причерноморских степях переселенцев в Палестину.
Колхозники Новотозлатопольского еврейского национального района из Запорожской области вызвали на соревнование казаков Ростовской области — и по его итогам выяснилось, что еврейские крестьяне лучше выращивают свиней.
В 1937 году журнал «Огонек» писал, как делегация донских казаков была изумлена успехами местных свиноводов, а посвященная этой теме поэма Лейба Квитко «Хазерлех» со знаменитыми стихами про колхозного бригадира Анну-Ванну имела большую популярность и была переведена Сергеем Михалковым и Иваном Куликом на русский и украинский. В честь приезда гостей организовали конно-спортивный праздник, где еврейский колхозник Бердышев из отряда евреев-конармейцев особо отличился в сабельной рубке и джигитовке на лошадях, превзойдя в этом профессиональных конников-казаков.
В степи разбивали виноградники, строили хорошо спланированные поселки с комфортными по сельским меркам домами, а опыт самоуправления Сталиндорфа пропагандировался на всесоюзном уровне. При этом делопроизводство в райисполкоме, милиции, суде и прокуратуре велось на идиш, а печатными органами национального района были ежедневная газета «Штерн», еженедельная газета для молодежи «Юнге Гвардия» и журнал «Ди Ройтте вельт». Хотя, по свидетельству современников, украинский и русский языки пользовались тут равными правами, украинцы и русские были представлены в органах местной власти, и население региона в целом оставалось мультиязычным.
Судьба жителей еврейских районов была особенно трагичной: в конце 1930-х годов они были ликвидированы правительством административно, сохранив прежние названия населенных пунктов. А затем, во время войны, большинство местных жителей были уничтожены нацистами. Евреев заставляли строить дороги, а затем сгоняли на железнодорожные станции якобы для отправки в Палестину и расстреливали. Немногие уцелевшие ушли к партизанам, укрывшись в днепровских плавнях, и сражались там с предтечами нынешних боевиков из парамилитарных батальонов, которые устраивали против них жестокие карательные операции.
Страна Котовия
Город Котовск, райцентр на севере Одесской области, некогда известный под названием Бирзула, а сейчас переименованный в Подольск, являлся столицей Молдавской автономной советской социалистической республики, которая с 1924 по 1940 гг. входила в состав Украины. Потом ее столицу перенесли в Тирасполь, который был тогда украинским городом, а ныне является столицей непризнанной республики Приднестровья. Причем Молдавская АССР была полноценной автономией, с собственной конституцией, которая среди прочего давала ей право выйти из состава Украины.
О тех временах напоминает главная местная достопримечательность — мавзолей степного разбойника и революционера, комдива Григория Котовского, успешно громившего польские и петлюровские войска. Именно Котовский и явился инициатором создания Молдавской автономной республики. Причем согласно народной легенде, он якобы лично провел на карте острием своей сабли ее будущие границы. Влияние Котовского, который налаживал после войны хозяйственную жизнь региона, было здесь безграничным, так что саму автономию иронически называли «Республикой Котовия». При этом сам легендарный комдив открыто рассматривал «Украинскую Молдавию» как плацдарм для освобождения заднестровских молдавских земель, присоединенных после Гражданской войны к Румынскому королевству, а затем и для помощи румынским революционерам.
Земли, на которых располагалась новая республика, были местом совместного проживания молдаван, которые в течение нескольких веков постепенно продвигались сюда из-за Днестра, и украинцев, колонизировавших их с севера. Жителями местечек были еврейские ремесленники, а рядом располагались общины русских старообрядцев и молокан. Поэтому наряду с молдавским в официальных органах республики свободно использовались другие языки местного населения.
После смерти бессарабского Робин Гуда тело Григория Котовского было забальзамировано и помещено в специально построенный мавзолей. Партийные лидеры Молдавской автономной республики приветствовали с его трибуны парады — совсем как вожди на Красной площади в Москве. Во время фашистской оккупации, когда румынские солдаты выкинули останки Котовского в яму с телами расстрелянных жителей города, местный рабочий-железнодорожник спрятал их у себя в квартире. После войны эти останки вернули в частично восстановленный мавзолей.
Сейчас место погребения легендарного комдива обычно закрыто на ключ, но количество желающих «посмотреть на Котовского» так велико, что железную входную дверь отогнули — и теперь каждый может увидеть покрытый красным знаменем гроб и красочный портрет знаменитого боевика, командира и основателя республики.
В 1940 году, когда Красная армия перешла Днестр и заняла территорию Бессарабии, автономию ликвидировали — ее северная часть стала частью Одесской области, а нынешнее Приднестровье вошло в состав Молдавской ССР со столицей в Кишиневе. Даже сегодня украинский язык является одним из официальных государственных языков Приднестровской молдавской республики, местный университет носит имя Тараса Шевченко, а старшее поколение приднестровцев в большинстве составляют люди, которые родились на территории Украины.
«Национальные районы в Украинской ССР были специфическими административными образованиями, созданными в районах, где компактно проживали граждане определенной национальности. Это была попытка приблизиться к решению национального вопроса на демократическом уровне. А Молдавская автономия была автономной республикой в составе Украины, и опыт этих административных образований не следует забывать», — говорил доктор исторических наук, бывший директор Украинского института национальной памяти Валерий Солдатенко.
А потому опыт национальных районов — как пример мирного и справедливого разрешения языковых и национально-культурных вопросов — еще наверняка будет проанализирован новыми поколениями украинских историков.
