Автором признанного шедевра был человек с необычным псевдонимом Дзига Вертов, которого принято считать отцом-основателем современного документального кино. Давид Абелевич Кауфман, сын белостокского букиниста, накануне революции проживал в Киеве, а затем проходил обучение в Московском университете. Вместе с двумя братьями — Борисом и Михаилом — он еще во время Первой мировой войны принялся снимать на допотопную кинокамеру окружающую его жизнь, которая как раз входила в крутое пике истории.
Родители Вертова и его брат Борис — впоследствии сделавший карьеру кинооператора в Голливуде — эмигрировали в 1917 году во Францию, а Дзига и Михаил поддержали революцию в Петрограде. Это и определило судьбу будущего режиссера. Вертов получил работу в отделе кинохроники Московского кинокомитета и вскоре начал сотрудничать с большевиками, снимая известные всему миру архивные кадры, запечатлевшие выступления Владимира Ленина и других партийных вождей.
Полная версия этой кинохроники долгое время считалась безвозвратно утерянной — ведь бытовало мнение, что большая часть отснятого тогда материала не пережила политическую цензуру тридцатых годов. Однако в ноябре 2018 года на фестивале документального кино в Амстердаме сенсационно презентовали дебютный фильм Вертова «Годовщина революции», воссозданный российским киноведом Николаем Изволовым — заведующим историко-теоретическим отделом научно-исследовательского института киноискусства.
Огромная работоспособность и творческий энтузиазм Вертова сразу ввели его в число самых известных советских кинорежиссеров — их список был в то время сравнительно невелик. Однако он с самого начала сосредоточился именно на документальном кино, постоянно используя в нем необычные, новаторские приемы — которые потом заимствовали другие советские мэтры.
«Когда-то, в двадцатых годах, хроника и документальный фильм вели наше киноискусство. На многих фильмах зарождавшейся тогда советской художественной кинематографии лежал несомненный отпечаток того, что создавала тогдашняя документальная кинематография. Острота восприятия материала и факта; острота зрения и остроумие в сочетании увиденного; внедрение в действительность и в жизнь; и еще многое, многое внес документальный фильм в стиль советской кинематографии», — вспоминал впоследствии друживший с Вертовым Сергей Эйзенштейн.
Впрочем, футуристские эксперименты режиссера, тесно сотрудничавшего с «Левым фронтом искусств», вызывали ревностные нападки и частые обвинения в формализме. Оказавшись под градом критики, в 1927 году Вертов уезжает работать на Киевскую кинофабрику Всеукраинского фотокиноуправления. Режиссеру нравилось работать в Украине — ведь и само его прозвище «дзига» происходило от украинского аналога русского слова «волчок». И именно здесь при активном участии его брата, блестящего кинооператора Михаила Кауфмана, был создан фильм «Человек с киноаппаратом», зеркально отразивший в себе клонившуюся к закату эпоху НЭПа. Вертов снимал ее сценки на улицах Одессы, Харькова, и еще не столичного, провинциального Киева. И благодаря этому мы, словно на машине времени, переносимся в те далекие дни, когда еще были живые реальные прототипы героев вертовских приятелей — писателей Бабеля, Ильфа, Петрова. Причем дуэт знаменитых сатириков дружески вывел Дзигу в первоначальной редакции романа «Золотой теленок» — под именем «Крайних-Взглядова, великого борца за идею кинофакта».
«Вниманию зрителей: настоящий фильм представляет собой опыт кинопередачи видимых явлений. Без помощи надписей, без помощи сценария, без помощи театра, актёров и т. д. Эта экспериментальная работа направлена к созданию подлинно международного абсолютного языка кино на основе его полного отделения от языка театра и литературы», — предупреждали зрителей подготовленные режиссером титры. И действительно — «Человек с киноаппаратом» поначалу кажется бессюжетным. Однако режиссерская компоновка придает ему динамику, гармонию, ритм — которые и сделали этот фильм эталонным образцом для кинодокументалистов двадцатого и двадцать первого века.
Музыкальный ряд к новому фильму блестяще подготовил молодой Дмитрий Шостакович. В сочетании с кадрами производственной кинохроники музыка производила на современников огромное впечатление. «Никогда не мог себе представить, что эти индустриальные звуки можно организовать так, чтобы они были прекрасными. Я считаю «Энтузиазм» одной из самых волнующих симфоний, которые я когда-либо слышал. Мистер Дзига Вертов — музыкант. Профессора должны у него учиться, а не спорить с ним», — высказался об этом фильме Чарли Чаплин, не зная, что в юности Давид Кауфман действительно обучался в музыкальной школе.
Сегодня в Украине двойственно относятся к творческому наследию выдающегося документалиста. Его нельзя вычеркнуть и полностью замолчать — потому что имя Дзиги Вертова навсегда вписано в историю мирового кинематографа. Фильмы классика по-прежнему демонстрируются на украинских кинофестивалях — а за несколько лет до Майдана была выпущена почтовая марка, посвященная ленте «Человек с киноаппаратом».
Однако работы Вертова крайне неудобны с идеологической точки зрения — ведь они показывают, как строился и создавался рабочим классом индустриальный Донбасс — который так трагически уничтожают сегодня снарядами, блокадой и нищетой. Не говоря уже о том, что режиссер всегда являлся идейным и искренним коммунистом, подчеркивая это в своих выступлениях и статьях, — что совершенно не вписывается в идейную парадигму антикоммунистической до мозга костей системы.
«Видеть и слышать жизнь, подмечать ее изгибы и переломы, улавливать хруст старых костей быта под прессом Революции, следить за ростом молодого советского организма, фиксировать и организовывать отдельные характерные жизненные явления в целое, в экстракт, в вывод — вот наша ближайшая задача. Задача колоссального и далеко не одного только экспериментального значения. Это проверка всего нашего переходного времени в целом и в то же время проверка на месте, в массах, действия каждого отдельного декрета или постановления», — так формулировал задачу кинодокументалистики автор самых замечательных фильмов в ее истории.
«Мы все помним Вертова потому, что его кино — это «коммунистическая расшифровка мира». О нем, как о Маяковском, можно сказать: он не писал о революции, он был революцией», — писал известный советский критик Сергей Муратов. И сегодня нам важно помнить — первая революция в документальном кино состоялась именно в созданной по итогам революции УССР.
