Вроде бы министр иностранных дел выразил надежду на то, что руководить Украиной в будущем будут здравомыслящие политики. Вот как точно выглядит цитата: «Хотелось бы надеяться, что в Киеве рано или поздно к власти придут адекватные люди, способные к конструктивному диалогу и с ответственным восприятием реальности».
С таким количеством оговорок получается, что глава российского внешнеполитического ведомства хотя и рассчитывает на изменения к лучшему, но не слишком в них верит. Он не надеется, а всего лишь «хотел бы надеяться», а словосочетание «рано или поздно» указывает на полную неопределенность перспективы, не привязывая ее по срокам к очередным выборам или другому событию.
Лавров абсолютно прав. Всем хотелось бы надеяться на то, что власть нацистов, олигархов, людей, запрещающих русский язык и убивающих мирных граждан Донецкой и Луганской народных республик, когда-нибудь закончится. И нет сомнений, что «рано или поздно» это произойдет. Но, увы, скорее поздно, чем рано, поскольку в нынешнем политическом призыве страны адекватных политиков не может быть по определению. Проблема заключается в том, что репрессивный и авторитарный режим, установившийся на Украине, жестко режет пространство политической жизни по границам националистической повестки. За ее пределами царит мертвая зыбь. Например, представить себе политика, который говорил бы о необходимости воссоединения России и Украины и на этом строил бы свою программу, в принципе невозможно. Подобные призывы уголовно наказуемы. Причем сроки, назначаемые за бытовой сепаратизм, — отнюдь не шуточные.
Юлия Тимошенко, главный конкурент нынешнего президента на предстоящих выборах главы государства, не является политическим антиподом Порошенко. Да, она выступает за сохранение социальной поддержки населения, критикует олигархический строй, но это в большей степени элементы популизма, необходимые для победы на выборах. Приди она к власти, нет сомнений в том, что ей придется выполнять все те же требования МВФ и международных структур, инициировавших реформы, загнавшие население в кромешную нищету. Что же касается олигархов, то Юлия Владимировна, делая карьеру в политике, никогда не брезговала получать от них поддержку. Так что образ защитника слабых и обездоленных и врага крупного грабительского капитала в ее случае складывается с большим скрипом.
Что же касается отношения к России, к русским языку и культуре, к войне в Донбассе, то здесь Тимошенко опять-таки в электоральных интересах может играть на некоторое понижение, но по базовым позициям она, несомненно, полный единомышленник нынешнего президента. По словам Лаврова из этого же интервью, русофобия стала обязательным элементом политики украинского государства. Это констатация факта. И эту линию усиленного до последних пределов зажима всего русского Тимошенко одобряет и поддерживает, хотя высказывается по этому поводу не так часто, как президент.
Есть еще так называемая оппозиция, собранная по сусекам из разгромленного бастиона «Партии регионов». Что там на самом деле думают бывшие регионалы, одному Богу известно. Но вслух им позволено выражать согласие с генеральной линией партии: осуждать российскую агрессию, говорить, как сегодня, к примеру, один из лидеров «Оппозиционной платформы — За жизнь» Вадим Рабинович, о том, что Донецк и Луганск должны обязательно вернуться на Украину. Этот двусмысленный тезис вполне можно трактовать как поддержку военной операции в Донбассе. В любом случае проскочить между струек им не удается. Одобрение официальной повестки в том или ином виде является обязательным условием сохранения своего места в политической жизни.
Поэтому к предстоящим выборам все без исключения политические силы идут с идеей дальнейшего отталкивания от России и усиления конфронтации с ней. Именно эта идеология будет вновь автоматически закреплена на следующую президентскую каденцию и срок полномочий нового состава Верховной Рады. Поэтому ни о каком пробуждении здравомыслия не может идти и речи. Принятые законы и репрессивные практики исключают вероятность прорастания на политическом поле новых политических концепций, которые противоречили бы утвердившемуся русофобскому и националистическому курсу.
Украина пока не в состоянии меняться через выборы. Для этого она должна была бы быть демократическим государством, в котором здоровая политическая конкуренция делает актуальным полный спектр идей о будущем страны. Скажем, позиция двух народных республик могла бы собрать достаточное количество сторонников, но она не может быть представлена, поскольку экспериментатор, если бы таковой вдруг нашелся, моментально угодил бы в кутузку.
Так что, Сергей Викторович, надеяться, конечно, хотелось бы, но оснований для таких упований не то чтобы мало. Их нет совсем. Но подождем. История — терпеливая тетка.
