В представленном еще 2 марта документе под названием «Эммануэль Макрон — президент» есть раздел «Европа — защитница и вершина наших надежд», который умещается на страничку стандартного компьютерного набора. Вот его самые характерные фрагменты:
«Сколько трусости и лицемерия в разговорах о Европе!… Некоторые хотят сделать Францию более свободной, выйдя из Европы. Как будто, у нас было бы больше шансов не вместе с 500 миллионами европейцев, а оставшись в одиночку лицом к лицу с Китаем, Россией, Соединенными Штатами (а также с Google, Apple, Facebook и прочими цифровыми гигантами)… Но и Европа должна измениться. Ее миссия не распоряжаться бюрократией, а защищать наше настоящее и готовить наше будущее. Она должна защищать нас, начиная с сегодняшнего дня и инвестировать в завтрашний!»
После этой преамбулы конкретные предложения, в частности:
«Мы создадим Европу, которая будет развивать наши предприятия и нашу экономику. Для того, чтобы инвестировать больше, чем сейчас, необходим бюджет еврозоны, который утверждается голосованием парламента еврозоны и исполняется министерством экономики и финансов еврозоны…
Мы создадим Европу, которая нас (курсив в оригинале —ред.) защитит. Мы предложим вместе с Германией образовать оборонительную Европу на основе добровольного объединения стран, создав Европейский фонд обороны, который будет финансировать общеевропейские вооружения (например, европейские дроны), а также постоянно действующий европейский Генеральный Штаб…
Мы создадим Европу, которая защищает наши стратегические отрасли. Мы хотим создать механизм контроля над иностранными инвестициями в Европе, чтобы сохранить наши стратегические сектора…
Мы создадим единый европейский энергетический рынок. Мы установим единую цену углеводородов для стран Союза.
Мы дадим слово народу. Мы предложим провести к концу 2017 года гражданские конвенты по всей Европе, чтобы вернуть смысл европейскому проекту. Итогом этих конвентов станет проект, который в итоге примут все страны, поддержавшие его. Ни одно государство-член не вправе блокировать этот новый этап».
То есть предлагается реализовать давно известную концепцию Европы двух скоростей, при которой выделится группа стран с углубленной интеграцией, предполагающей отдельный парламент, общие минфин, минэкономики, а возможно и другие министерства. И наконец, общий генштаб, который, безусловно, будет командовать не только беспилотниками, а отдельной европейской армией, в чье распоряжение Франция, наверно, передаст и свое ядерное оружие, сейчас автономное от НАТО.
Кстати, уже через 3 дня после представления программы Макрона, депутат Бундестага Родерик Кизеветтер заявил в интервью «Нью-Йорк Таймс» о планах Берлина план по развертыванию альтернативного американскому и натовскому ядерного зонтика над Европой. Плана, который невозможно реализовать без европеизации французских ядерных зарядов.
Как ясно видно из программы, двигателем ускоренной евроинтеграции, должна стать тревога от влияния внешних сил, противостоять которым можно только в рамках единой Европы. Да, среди этих сил упомянуты и США. Ибо избрание Трампа стало стимулом не только для антиглобалистов и евроскептиков в ЕС, но и для глобалистов, которые хотят воспользоваться беспокойством из-за возможной непредсказуемости американской политики, в том числе и в отношении НАТО. Однако США для Евросоюза по-прежнему в основном союзник, а кое в чем конкурент. А Россия — фактически противник, которого предпочитают называть «сложным партнером».
Надо также обратить внимание на пункты программы об углеводородах и инвестициях, которые направлены против ведущей российской корпорации, «Газпрома». С единой ценой все понятно. Ее введение ликвидирует нынешнюю модель, когда «Газпром» заключает договоры с газовыми компания отдельных государств. Кстати скорей всего цена газа для Франции при задуманной реформе вырастет. Ведь сейчас она ниже среднеевропейской.
Да и пункт об инвестициях, похоже, не против американцев направлен. Там ведь речь идет не о деиндустриализации Европы из-за переноса производств в Азию и в третий мир вообще (об этом в программе Макрона ни слова), а об угрозе европейским стратегическим отраслям из-за инвестиций других стран в эти отрасли. Здесь явно читается страх перед влиянием дочерних компаний «Газпрома» на европейском энергорынке.
Столь амбициозный евроинтеграционный план Макрон мог выдвинуть, только зная, что его поддержат в Берлине, причем не только Христианские демократы Меркель, но и социал-демократы Шульца. Не факт, что этот план реализуется — ведь он идет куда дальше проекта европейской конституции, который в 2005 расколол Францию, включая ведущие партии страны. Тогда, отвергнув его на референдуме, именно Франция стала могильщиком этого проекта.
Но судьба плана Макрона решится не сразу. А пока она не решилась, его воплощение будет для лидера Франции явно приоритетной внешнеполитической идеей в сравнении со всеми остальными. Справедливый и прочный мир на Украине будет волновать его гораздо меньше, чем федеративная Европа. Следовательно, переговоры в «нормандском формате» и вся украинская тема будут важны Макрону как дополнительные рычаги продвижения его европейского плана. А раз для реализации этого плана нужно педалировать тему российской угрозы, значит новому президенту будет еще выгодней, чем Олланду, возлагать на Россию основную ответственность за выполнение Минских соглашений. При этом Макрон, как и его предшественник может прибегать к имитации давления на Киев, исключительно как к способу сохранить переговорный процесс. Ибо для того, чтобы действительно полузаморозить конфликт бесконечными переговорами без фиксации результатов, как желал того бывший представитель Киева в политподгруппе в Минске Владимир Горбулин, нужно периодически создавать впечатление, что результаты вот-вот будут возможны.
Таков базовый сценарий, который естественно нельзя назвать благоприятным. Однако есть теоретическая вероятность, что он может скорректироваться.
Так, основанием для оптимизма служит то, что Макрон является политическим учеником Жак Аттали, видного экономиста, политика, идеолога глобализации, которого порой именуют «серым кардиналом» Пятой республики. Аттали в 2014-м действительно высказывался и против изоляции России, и в поддержку присоединения ею Крыма, а осенью 2015 — за объединение усилий с Россией против исламистского терроризма. Однако факт отношений учителя и ученика не предполагает их абсолютного единомыслия. Макрон таких тезисов в ходе предвыборной кампании, не выдвигал. Да и Аттали, не раз говоря о Крыме, не касался темы Донбасса.
Кроме того, инициирование двухскоростной Европы означает развитие конфликта между Парижем и Варшавой. Польское руководство неоднократно, в том числе в последнее время, резко высказывалось против этой концепции. Если бы такой конфликт имел место года два-три назад, то можно было бы предполагать, что он заметно скажется и на отношении Франции к Украине. Ведь Польша традиционно считалась адвокатом Киева в Европе, а «Восточное партнерство» нередко называли польским проектом. Но с тех пор украинско-польские отношения ухудшились, а Макрон в ходе кампании был готов безосновательно ставить знак равенства между Владимиром Путиным и Ярославом Качинским. Поэтому развитие конфликта между Парижем и Варшавой — это фактор, не изменяющий отношение Франции к Украине, а отвлекающий Францию от менее важных для нее проблем, в частности украинского урегулирования.
Еще одним отвлекающим фактором могут стать отношения в треугольнике между президентом, парламентом и правительством Франции. Так, за Макрона многие голосовали как за меньшее зло, а для его недавно созданной партии «Вперед!» эти парламентские выборы станут первыми. Поэтому перспектива пропрезидентского большинства в Палате депутатов достаточно смутная. Более того, впервые в истории Пятой республики может возникнуть ситуация, когда парламент окажется без устойчивого большинства. А тогда уже будет не только не до Украины, но и наполеоновские европейские планы придется скорректировать.
Однако само по себе уменьшение интереса Франции к украинским делам вряд ли улучшит перспективу урегулирования в Донбассе.
