Лично я против восстановления донецкого аэропорта в будущем. Его надо строить в другом месте. Можно к востоку от Донецка, а можно и в любом другом месте, которое власти города сочтут подходящим.
А на месте руин старого и нового терминалов, Иверского монастыря и прилегающих к аэропорту зданий надо создать огромный мемориальный музей. Для этого надо всё оставить так, как есть. В смысле, сохранить нетронутыми все разрушенные здания. Возможно, над руинами старого и нового терминалов стоило бы возвести большой стеклянный купол. Создать там музей, где была бы выставлена техника, на которой воевали в донбасскую войну и ополченцы, и украинцы. Поставить памятники бойцами армии ДНР, которые принимали участие в освобождении аэропорта.
И водить, водить туда нескончаемым потоком экскурсии. Я даже не сомневаюсь, что этот мемориальный комплекс будет пользоваться большой популярностью не только в Донбассе и в России. Не знаю, много ли вы знаете подобного рода музеев под открытым небом.
Если же власти ДНР примут решение восстанавливать аэропорт на прежнем месте, разобрав руины, то это будет большой ошибкой. Просто никто тогда больше не сможет увидеть и прочувствовать, какая драма развернулась тут осенью-зимой 2014-2015 гг.
А руины производят очень сильное впечатление. Знаю по себе. Разрушенный донецкий аэропорт чрезвычайно харизматичное место.
В аэропорту я бывал и раньше. В старый терминал неоднократно прилетал из Киева. Один раз — в 2013 году — довелось побывать и в новом терминале, который под руководством Бориса Колесникова, украинского вице-премьера по Евро-2012, был возведен, во-первых, очень качественно, а, во-вторых, в рекордные строки. Я из него также летел в Киев. Помню, обратил внимание тогда на его внушительные просторы. Старый терминал и рядом не стоял. Правда, новый в тот день был полупустой. Пассажиров было мало.
Этой зимой я снова побывал в аэропорту и смог совершить прогулку, правда, только внутри старого терминала. Боец бригады «Кальмиус», который меня сопровождал, попросил идти за ним почти след в след, в сторону не отходить, чтобы не нарваться на неразорвавшийся снаряд.
В отличие от Свято-Иверского монастыря, также сильно пострадавшего от артиллерийских обстрелов, территория аэропорта до сих пор ни разу не убиралась. Поэтому окрестности вокруг чрезвычайно «живописны» из-за большого количества полуразрушенных зданий. Все строения разрушены в разной степени. Ничего целого не осталось ни в самом аэропорту, ни на территории к нему прилегающей. Повсюду стоят одинокие деревья без крон. Одни стволы, с торчащими из них короткими ветками. Даже не знаю, живые они или нет.
Тут и там разбросаны остатки асфальта, кирпича, бетона, стекла, бумаги, полиэтилена, железа и дерева. Где-то валяются побитые железные бочки. Все кругом убито. Кажется, ты то ли в Сталинграде, то ли среди декораций «Сталкера» Тарковского.
Прогулка в основном проходила в старом терминале: по примыкающему к залу для пассажиров первому этажу блока служебных. Это 3-этажное здание, растянувшееся где-то на полкилометра. Во время прогулки, оглядываясь по сторонам, понимаешь, что в терминале не осталось ни одного помещения, куда не прилетел бы артиллерийский снаряд. Многие железобетонные перекрытия между первым и вторым этажом упали одной из сторон на пол первого этажа. Везде много железа и мусора. В проёмы больших окон видна бетонка. В одном из них я увидел подбитый, с почти снесенной башней заржавевший танк.
Переходя из помещения в помещение я стал замечать аккуратно сложенные вместе и связанные иногда веревкой, а иногда проволокой арматуры, «выкорчеванные» из железобетонных стен. В одном месте я увидел сложенные вместе цинковые коробки, где когда-то хранились патроны. Сразу было понятно, что они для чего-то приготовлены.
Потом мы наткнулись на какого человека в штатском, который умывался, склонившись над рукомойником. Рядом в проеме были видны какие-то люди, ходившие по бетонке невдалеке от подбитого танка.
— Кто все эти люди? И что они тут делают?— поинтересовался я у бойца.
— Да они тут пилят аэропорт на металлолом…
Пояснить, кто их сюда послал, он не смог.
В общем, пока рабочие не доделали то, что не успела сделать с аэропортом украинская и новороссийская артиллерия, надо руины донецкого аэропорта признать объектами исторической памяти, охраняемыми государством.
Александр Чаленко
