8 июня в Киеве непризнанные т.н. «Украинская православная автокефальная церковь» и т.н. «Киевский патриархат» подписали протокол о намерениях слиться. Для Православного мира это не имело бы ровно никакого значения (раскольничьих группировок существуют десятки, и почкуются они беспрерывно), если бы при соитии сем не «держали свечку» смотрящие от Константинопольского патриарха Варфоломея. Формально это было сделано по настоятельной просьбе «украинского премьер-министра». Однако благодаря переписке указанных господ нам удалось вскрыть виды Фанара (стамбульского микрорайона, в пределах которого турецкая власть дозволяет т.н. Вселенскому патриарху распространять свою духовную власть) на Украину как на собственную каноническую территорию. Дутости сих амбиций и был посвящён предыдущий наш материал.
Теперь, как и договаривались, собственно о переписке. Начинает её Яценюк, буквально обязывающий заморского иерарха «поддержать украинцев в преодолении церковного разделения». И даже не потому, что именуется патриарх сей Вселенским. Это не более чем историческая традиция (напоминание о расцвете Восточной Римской империи), попираемая даже в Турции — государственная власть отказывает Константинопольскому патриарху в праве именоваться Вселенским. Его считают религиозным лидером 2-3 тыс. греков — исключительно граждан Турции, большей частью проживающих в вышеупомянутом микрорайоне. Патриарху запрещена миссионерская и благотворительная деятельность, проповеди по радио и ТВ. Более того, он имеет право только на четыре службы в год (разумеется, без каких-либо трансляций). Служителям Константинопольской церкви не разрешается ходить по Стамбулу в священнической одежде. Яценюк милостиво наделяет Варфоломееву церковь правом вершить судьбы Православия на Украине на том «основании», что она, дескать, является для «украинской нации» «Церковью-Матерью».
Не удивительно, что и Варфоломей в своём торжественном ответе «нации» (оформленном, правда, в виде небрежного факса) хватается за данное определение, к месту и не к месту тараторя об особой роли этой самой «Матери».
Но если для униата Яценюка константинопольская кафедра некоторым образом действительно может считаться «матерью» — в том смысле, что подгуляв на старости лет с папами, произвела на свет подобного рода моральных уродцев (пикантные подробности ниже), — то для православных Украины (каковых и собираются с кем-то там объединять) Варфоломеева институция — разве что злобная бабка. Да ещё впавшая в маразмы со склерозами.
Матерью в годы своего расцвета была она для Русской церкви в целом (обратив Русь в Православие). Осознав неотвратимость немощи (оккупацию иноверцами и падение престольного града), успела отписать Дочери наследство духовное (миссию защиты вселенского Православия). Лишь затем, впав в маразм, согрешила с Римом. От этого и бежала целомудренная дочь (провозгласив собственную автокефалию).
Мамаша со временем раскаялась. Но всё, полагающееся дочери (епархии Малой и Белой Руси), так и не отдала.
Вопрос о наследстве разрешила история. Несчастье помогло. Назначенные Константинополем епископы западнорусской митрополии, пустились по материнскому примеру в унию с Римом. На сей раз — Брестскую (вот почему для Яценюка и его единоверцев Константинопольская Церковь — может, и мать). В итоге кровавого униатского геноцида православный епископат, высвяченный Константинополем был на Малой Руси физически ликвидирован. Восстановил его в 1617 — 1620 гг. уже не Константинопольский, но Иерусалимский патриарх. Во время своего путешествия в Москву и обратно он, приняв в Киеве покаяние казаков за грабежи Великороссии в смутное время, рукоположил на киевскую кафедру митрополита Иова Борецкого.
Тем не менее, Русская церковь после освобождения Левобережья Днепра от католиков и униатов, во соблюдение канонов просила именно Константинопольскую церковь о переподчинении ей русских епархий. И получила на то согласие всей полноты Церкви. Особо радостное — Иерусалимской.
И не только потому, что лишь Русская церковь способна была хоть как-то защищать права православных в тогдашнем мире, но и потому, что она к этому времени уже десятилетиями (а затем — столетиями) содержала пинаемую турецким сапогом Мать (а заодно и ее «старших сестер» — Антиохийскую, Иерусалимскую и другие, оказавшиеся в мусульманском мире кафедры). И что же в ответ? За тысячу лет русского православия ни один русский святой не был признан таковым в Константинополе! Что уж говорить о святителях.
В то же время только в первую сотню лет после воссоединения Киевской митрополии архиерейские кафедры Русской церкви занимали более семидесяти малороссов. В 1701 г. местоблюстителем патриаршего престола был избран уроженец Нежина митр. Стефан Яворский. Киево-Могилянская коллегия получила статус академии. К 1751 г. ВСЕ девять мест в Священном Синоде занимали малороссы!
Если же уйти от церковно-исторических аллегорий в каноническое право, то понятие «Церковь-мать» соответствует здесь термину «Кириархальная Церковь» — буквально «господствующая» (от греческого κύριο — господин). Это автокефальная Церковь, которая является для новообразованной автономной Церкви «материнской» структурой. В случае с УПЦ МП, она, как самостоятельная во внутреннем управлении часть Московского патриархата была учреждена в 1990 г. томосом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Что закрывает вопрос о том, какая Церковь является для УПЦ МП материнской. Если же говорить о псевдоправославных группировках «Киевский патриархат», «УАПЦ» и т.д. и т.п., то учреждены они были вообще светскими властями — большевиками, гитлеровцами, самостийниками… Так что и здесь — пролёт Фанара над Стамбулом.
Тем не менее, дабы оправдать свои сношения с раскольничьими структурами (что под страхом отлучения от Церкви запрещается Апостольскими правилами — основой канонического права) Константинопольский патриарх именует их в своём ответе некими «православными сообществами» и даже членами некой — пусть и «разделённой» — «Церкви». И пускает крокодильи слёзы на тот счёт, что пока «Православная Церковь на Украине не стала единой», она, понимаешь ли, не «во всей своей полноте совершает своё служение евангельского свидетельства украинскому народу».
Представляете, оказывается миллионы прихожан по всей Украине читают на литургии Символ веры совершенно зря — никакая Церковь у них не единая, не соборная, а, значит, и не святая! И лишь когда «мы как Константинопольская Церковь-Мать, сделаем всё, к чему обязаны… особым служением и исключительной ответственностью», тогда и ускорится «достижение мира и исцеление ран, как в душах людей, так и в отношениях между народами». Ну, никак, понимаешь ли, без турецкоподданных с их птичьими правами ситуацию не разрулить! Даже на театре военных действий!
Однако не всё из вышеприведенного — предмет психиатрического исследования. Многие действительно всерьёз воспринимают слова о неком «особом» и даже «исключительном» служении Константинопольского патриархата.
На самом деле речь идёт о не более чем т.н. первенстве чести. Т.е. почёта. А не какой либо власти за пределами собственной церкви (как это наблюдается в католичестве, где все епископы прямо подчиняются Папе Римскому, что попирает принцип соборности Церкви, прописанный в Символе Веры). Все два тысячелетия Церкви Христовой в ней сохраняется иерархичность структуры, в рамках которой каждая автокефальная Поместная Церковь, находясь в евхаристическом единстве с другими Поместными Церквами, является самостоятельной в управлении. В Православной Церкви нет и никогда не было единого административного центра.
Первенство чести выражается в том, что при упоминании предстоятелей церквей на богослужении имя Патриарха Константинопольского произносится первым. Он правит службами, совместным с другими предстоятелями и является председательствующим (но не более чем спикером) на собраниях предстоятелей. При этом предстоятель Константинопольской Церкви не имеет права обращаться к внешнему миру от имени всей православной полноты, если не уполномочен на то ВСЕМИ Поместными церквами.
Первенством чести не всегда наделён был епископ Константинополя. Вначале первым по чести был епископ Рима — как наследник Первоверховного апостола Петра. «В первом тысячелетии существования Церкви, во времена неразделенной Церкви, было признано первенство епископа Рима, папы. Однако первенство это было почетным, в любви, не являясь юридическим главенством над всей христианской Церковью», — признавал ещё в 2007 г. сам патриарх Варфоломей. Вторым за тогда ещё православным Папой Римским следовал епископ Александрии. И только когда Константинополь возвеличился как новая столица империи, он сдвинул со второго места Александрию. Лишь после отпадения в ересь Рима, естественным образом стал первым. Но — подчеркнём ещё раз — не главным. А primus inter pares (первым среди равных).
Сегодня Фанар — далеко не православная столица. Да и, как показывает печальный пример Рима, первенство чести зависит и от чистоты православного исповедания. Был уход в ересь и у Константинополя. И вряд ли, останься он в Ферраро-Флорентийской унии, осталась бы при нём честь как таковая, не говоря уже о первенстве. Сегодня Константинополь вновь стремительно сближается с Римом. И даже готов признать его первенство.
А честь православного мира есть кому отставать.
Не этот ли вопрос должен стать предметом обсуждения на всеправославном соборе, который так стремится провести сам Фанар?
