Десятого мая Москву с официальным визитом посетила федеральный канцлер Германии Ангела Меркель. Пребывание в российской столице началось для нее с участия в памятных мероприятиях по случаю 70-летия Победы. Вместе с Владимиром Путиным Меркель, которая ранее заявляла, что для нее крайне важно «почтить память миллионов жертв, за которые Германия несет ответственность», возложила венки к Могиле Неизвестного Солдата в Александровском саду.
Изначально канцлера ФРГ ждали в столице 9 Мая на Красной площади. Но по политическим соображениям (хотя, справедливее будет сказать, под нажимом США) поездка немецкого лидера в Россию была перенесена на день.
Вообще с момента последней встречи Путина и Меркель прошло три месяца. Три месяца существуют и мирные договоренности «Минска-2», гарантами которых, наряду с президентами Украины и Франции, выступили лидеры России и Германии. Поэтому вполне понятно, почему ситуация на Украине стала одной из главных тем московских переговоров.
Но оказались в повестке дня и вопросы восстановления германо-российского сотрудничества. Поскольку, как уже понимают и в Берлине, и в Москве, от ухудшения отношений двух давних партнеров одинаково страдают обе стороны.
РИА «Новости», например, приводит данные нашего торгпредства в Берлине, согласно которым двусторонний товарооборот по итогам 2014 года снизился по статистике России на 6,5%, а по статистике Германии на 10,5%.
Начало 2015 года показало еще более неутешительные результаты — за январь-февраль спад составил более 35%.
Урон в политической и других сферах сотрудничества оценить намного сложнее.
На недавней встрече со своим германским коллегой Франком-Вальтером Штайнмайером глава МИД России Сергей Лавров не случайно отметил, что «обстановка в Европе сегодня развивается не по самому позитивному сценарию», и подчеркнул, что Кремль в этой связи возлагает большие надежды на предстоящие переговоры в Москве.
Насколько они оправдаются — будущее, что называется, покажет. Во всяком случае, Владимир Путин в ходе переговоров дал ясно понять, что Россия готова к диалогу. И призвал как можно скорее решить существующие между нашими странами проблемы.
«Чем быстрее эти проблемы прекратят свое негативное воздействие на развитие отношений, тем лучше будет», — сказал глава российского государства на встрече в Кремле.
В ответ Меркель призвала «стремиться к сотрудничеству и к нахождению дипломатических решений». И заявила о готовности работать с Россией, чтобы находить решения в самых сложных ситуациях.
Вопрос в том, как скоро комплекс накопившихся проблем удастся преодолеть? И кому, вообще, эта встреча была более выгодна — Москве или Берлину?
— В политическом плане, безусловно, Москве, — считает замдиректора Центра германских исследований Института Европы РАН Александр Камкин. — В экономическом плане — Берлину.
Потому что Ангела Меркель весь этот год, я бы даже сказал, полтора года — с момента введения антироссийских санкций из-за Крыма, — вынуждена была лавировать между двумя взаимоисключающими тенденциями. С одной стороны, это безусловная выгода экономического сотрудничества России и Германии, а также России и Евросоюза, в целом. С другой стороны — жесткий и мощный диктат Вашингтона, требующего от своих европейских союзников по НАТО безусловного следования в фарватере антироссийских отношений и антироссийских санкций.
Меркель вынуждена была идти в этом фарватере американской политики. Но в то же время на нее оказывается достаточно мощное давление со стороны немецкого бизнеса. И все громче раздаются требования, если не о полном снятии санкций, то, по крайней мере, о начале адекватного диалога с Россией. Причем, такие настроения характерны уже не только для политических оппонентов Меркель — представителей, скажем так, новых политических движения, таких как «Альтернатива для Германии» или «Левой партии».
Кроме того, все больше становятся уже достоянием общественности — и в Германии тоже — факторы преступлений против человечности, совершенные киевским режимом в отношении мирного населения Донбасса.
Поэтому все эти факторы, конечно, они сводятся воедино. Несмотря на то, что векторы разные, все равно они сводятся в единую точку этих переговоров 10 мая.
«СП»: — На какой-то прорыв стоит рассчитывать?
— Нет. Все-таки надежды на какой-то резкий прорыв я бы возлагать не стал. В данном случае идет такая политика «малых шагов» — и со стороны Берлина, и со стороны Москвы. Потому что, безусловно, резко поменять свой вектор, а, соответственно, и тактику поведения Меркель явно не сможет.
Но с другой стороны эти сигналы, что «да, действительно, мы хотим разговаривать», «мы хотим вести диалог», они уже сами по себе позитивны. И их следует воспринимать именно в том контексте двойственного состояния немецкой политики. К сожалению, политика Германии во многом определяется такими факторами, как «брюссельская бюрократия» и «вашингтонский обком», которые, скажем так, имеют свои интересы в данном процессе.
«СП»: — Известно, что 13 мая Меркель ждет в Берлине президента Украины Петра Порошенко. Ее московский визит, как вы думаете, для предстоящей встречи будет иметь значение?
— В данном случае, как мне кажется, Меркель пытается повторить тактику другого «железного канцлера» Германии — Отто фон Бисмарка, когда он выступил таким «честным маклером» на Берлинском конгрессе 1878 года. Где пытался усадить за стол переговоров Россию и Турцию после Балканской войны.
Отчасти, безусловно, будет. Потому что очень трудно сейчас, понятное дело, усадить за один стол переговоров российское руководство и украинское. Тем более что украинское руководство до сих пор не признает легитимность правительств Донецкой и Луганской народных республик. А это будет, я думаю, одним из ключевых факторов достижения реального мира, а не псевдо перемирия, которое наблюдается сейчас. Именно признание Киевом равноценными партнерами по переговорам Донецка и Луганска.
Скорее всего, в Берлине это тоже понимают. И поэтому сейчас идет такая череда консультаций и встреч.
Это чем-то напоминает и контактную группу по Югославии, когда представители Евросоюза и ООН сначала встретились с представителями Республики Сербской, потом — с Мусульмано-хорватской федерации. И таким образом выступали посредниками, понимая, что прямого диалога пока что не получается.
Здесь мы видим то же. Сама «разнесенность» таких встреч говорит о том, что не все гладко в плане и реализаций Минских соглашений, и в плане позиции Москвы и Киева — пока еще они далеки от достижения какого-то реального политического консенсуса.
