В честь данного юбилея в украинский столице была организована конференция, на которую съехались фактически все послы основных европейских держав. Протекала она в дежурном ключе, все сводилось к дежурным фразам вроде: «Мир изменился», «Стена была символом эпохи», «Мир стал более единым» и т.д.
Я же в своей речи заявил, что принципиально ничего не изменилось, что границы, разделяющие два мира, были сдвинуты на восток — только и всего! Если не считать, что на смену одной Берлинской стене, разделявшей миры, появилось и появляется множество стен, гораздо более грандиозных, дорогих, масштабных. Чего только стоит стена между США и Мексикой, стена между Израилем и Палестиной. Да и в самой Европе на смену Берлинской стене появились стены вокруг сербских гетто в Косово. Чем дальше — тем больше стен и барьеров.
Вы не представляете, что началось на этой конференции после моей речи! Все европейские послы вдруг проснулись и начали хватать воздух, как рыбы, оказавшиеся на поверхности. Еще бы, я ведь посягнул на святое, на незыблемые стереотипы и мифы, на которых базируется вся нынешняя идеология Евросоюза! Посол Австрии, явно не поняв, о чем речь, стал взволнованно рассказывать, как после падения Берлинской стены он теперь может из своего родного городка заезжать в Братиславу на чашечку кофе и возвращаться домой (фразу о том, что границы и стены сдвинулись, посол явно упустил).
С того дня прошло пять лет. Стены продолжают расти. И теперь это касается не только далеких для нас Косово или Израиля, но и Украины с Россией. Еще несколько лет назад мы не могли бы представить, что украинский премьер будет пиариться на возведении стены на российско-украинской границе (всего-то 20 лет прошло с того момента, когда Кучма выиграл президентскую кампанию исключительно на лозунге «Меньше стен, больше мостов»). Украинская пресса радостно поддерживает безумные проекты Коломойского по возведению великой стены и так же радостно цитирует Саакашвили, говорящего о «линии Коломойского», которая станет «линией Маннергейма» для России.
Вот и нынешняя западная пресса, отмечая 25-летний юбилей, стала проводить параллели с украинской ситуацией. И некоторые пришли к парадоксальному выводу. Например, к такому: «Спустя 25 лет после падения Берлинской стены пришло время, когда мы поняли, что в барьерах тоже есть свои преимущества». Это я цитирую колонку известного британского журналиста Роджера Бойеса, которая в «The Times» была опубликована под соответствующим заголовком: «Стена Путина могла бы принести мир на Украину».
Журналист также пишет о возведении стены, но не между Украиной и Россией, а между Западной и Восточной Украиной.
Мало того, он эту идею горячо поддерживает! Цитирую: «Пока еще не ясно, кто возведет эту стену или забор, или заграждение из колючей проволоки — киевское правительство или сепаратисты, поддерживаемые Россией. В каждом из противоборствующих лагерей есть сторонники идеи возведения своего рода физической границы между обеими сторонами. И как ни странно, я симпатизирую этой идее».
Бойес находит привлекательным саму идею подобных стен. «Политические стены являются не только проклятием, они помогают формировать идентичность. И когда, как в случае с Украиной, проблема не может быть решена в течение одного поколения, стена может позволить выиграть время», — утверждает британец.
Он видит лишь одну альтернативу возведения подобной стены (которую сам почему-то называет «Стеной Путина») — «надеяться на то, что украинское правительство в достаточной степени адекватно и толерантно, чтобы наградить сепаратистов автономией в самой широкой степени, на грани развода». При этом, судя по тексту заметки, сам Бойес не верит в наличие у украинского правительства «адекватности и толерантности».
Не поверите, но именно в этой стене британец видит возможность будущего воссоединения украинцев: «Если вы хотите объединить враждующие группировки, сначала разделите их. Постройте стены, а потом проделайте отверстия в них».
Проводя аналогии с падением Берлинской стены, журналист соглашается, что в случае с нынешней Украиной есть одна существенная разница: если тогда речь шла о воссоединении духовно и ментально единого народа, то Украина разделена гораздо сильнее.
Бойес пишет, что Львов «тесно связан с западной цивилизацией», а Восток Украины — с Россией. К кому отнести Центр Украины, журналист, видимо, не знает.
Именно учитывая эту ментальную разделенность, Боейс признает: «Существует риск, что, в отличие от немцев, украинцы не будут способны найти свой путь к воссоединению». Но только эту стену журналист видит единственным шансом на то, что Украина с помощью Евросоюза может начать реформы и строить мирную жизнь.
Подчеркну: речь идет не о стене, разделяющей Украину о Россию, о чем мечтают Яценюк и Коломойский, а именно о разделении Украины и Новороссии — пусть британец и не использует это определение. Поняв, что дальнейшая бессмысленная война будет дорого стоить Западу, европейские аналитики, как видите, начинают задумываться о возведении новой «Берлинской стены», о том, чтобы застолбить отвоеванные ими плацдармы.
Да, им, конечно, хотелось бы, чтобы эти барьеры появились как можно ближе к России.
Но раз в данный момент не получается закрепиться непосредственно на российской границе, можно ограничиться лишь продвижением до Днепра, построить новую стену там. С тем, чтобы проделывать в этой стене бреши и вести свою дальнейшую идеологическую работу на территории Новороссии и РФ. Чтобы затем вновь радостно разрушить очередную «Берлинскую стену» и продвигать ее ближе к России, а то и в ее нынешние пределы. Во всяком случае, таков план тех, кто уже разуверился в возможности прозападного блицкрига в Донбассе.
Как мне кажется, данный план стоит того, чтобы быть обсужденным и оцененным в Москве. С учетом, само собой, задумки о его конечной цели — дальнейшего наступления на Россию. При правильном подходе она может извлечь из этого свои выгоды. Ей ведь тоже нужно закрепиться на территории, которую Запад уже, было, посчитал утерянной для россиян. При правильном подходе брешами в будущей стене может воспользоваться Россия, а не Европа.
Правда, для этого самой России надо отказаться от той мысли, что все проблемы можно решить путем лишь контактов между «элитами» и газовым крючком. Не этим в конечном итоге определяется единство народов, не этим намерены пользоваться авторы концепции дальнейшего наступления на Россию.
