Помню 18 февраля 2014 года. Я тогда жил в центре Киева недалеко от Мариинского парка (в нем находится здание Верховной Рады). В тот день оппозиция пошла на штурм парламента. В Мариинском парке, где стол «Беркут» и «титушки», завязалась драка. Победили в ней, в конечном итоге, беркутовцы.
Потом силовики стали гнать майдановцев в разные стороны от парка — одних по Институтской к Майдану, других по Грушевского вверх в сторону парка Славы. Последние отходили от силовиков на значительное расстояние, пытаясь на новом месте занять хоть какую-то оборону. Правда, в завязывавшихся сражениях их опять разгоняли, и они снова убегали, чтобы занять оборону уже в другом месте.
Перед нашим домом завязалось одно из таких сражений. Помню, своих соседей в домашних халатах, выстроившихся на застекленных балконах с гостями и детьми. Кто-то пил кофе, кто-то коньяк, кто-то виски. Видно было по их застывшим позам и лицам, что их поразило происходящее.
Сначала перед нашими окнами мы заметили бегущих от Рады людей. Многие были в касках-шлемах и с битами. Некоторые с милицейскими щитами. Какая-то часть из них держала в руках палки и биты.
Майдановцы перекрыли проезжую часть, быстро сложив в половину человеческого роста целую баррикаду из шин. Откуда они у них взялись, я так и не понял. Народ продолжал бежать. Кто-то останавливался и показывал руками в сторону Мариинского парка.
Вдруг в какой-то момент людской хаос закончился — майдановцы стали собираться в одну кучу. Тут перед окнами появился «Беркут» и сразу выстроил «черепаху» — металлические щиты впереди строя и сверху. Беркутовцы и майдановцы стояли друг напротив друга на расстоянии метров 20-25.
Почти сразу же в милицию полетели камни и бутылки. В ответ беркутовцы стали бросать светошумовые гранаты. Громко взрываясь, они разбрасывали вокруг себя светящееся «конфетти», которое мерцало где-то секунд 10 и растворялось в воздухе. Очень красивое зрелище. В толпу стали стрелять резиновыми пулями и «травить» газом.
Я забежал к соседям и посоветовал им уйти с балконов и увести детей от окон, потому что могла начаться серьезная перестрелка, и кто-то из них мог серьезно пострадать.
«Беркут» действовал очень слаженно и профессионально. В какой-то момент майдановцы решили поджечь шины. Но их намерению не суждено было исполниться. «Черепаха» вдруг распалась — беркутовцы с дубинками бросились к шинам. Буквально за секунды от них отогнали майдановцев. Подъехала машина и шины быстренько загрузили в неё, и она уехала.
Сражение было закончено — «Беркутовцы» погнали майдановцев дальше.
К вечеру всех их согнали на Майдан. Мы все искренне полагали, что Евромайдану осталось жить считанные часы.
19 февраля мы с киевским журналистом Володей Богуном бродили по совершенно пустой и перекрытой милицией улице Институтской. Везде — на стенах и асфальте — следы вчерашнего побоища. На пересечении улиц Институтской и Садовой стояли обгоревшие грузовики, которые 18 числа перекрыли проход майдановцам и не дали им пройти к Раде.
Ближе к самому Майдану чувствовался запах гари. В районе метро «Крещатик» (выход на Институтскую) все было в мусоре, сквозь белые чем-то наполненные пластиковые мешки, которые когда-то были баррикадой, туда и обратно строем входили и выходили беркутовцы. Ротация. Между гостиницей «Украина» и Октябрьским дворцом было три или четыре машины скорой помощи. В одной из них перевязывали какого-то мужчину. У него была разбита голова. Я так и не понял, кто он, и как получил эту рану.
Я начал его фотографировать. Кто-то сделал мне замечание. Мол, зачем вы это делаете. В ответ я просто протянул свое журналистское удостоверение.
Журналисты собрались на площадке перед гостиницей «Украина». Нашему зрелищу предстала просто нереальная картина — выгоревший, весь черный от копоти Майдан, выгоревший Дом профсоюзов. Майдановцы контролировали только половину площади. Вторую занял «Беркут». Я разговорился с одним из них:
— Почему не разгоняете? Чего ждете?
— Нет приказа.
— А ночью почему не разогнали?
— А мы к ним подходим близко, а они в нас начинают шмалять из всего, что у них есть — из пистолетов, ружей, автоматов. Мы говорим начальству: дайте снайпера. Пусть выбивает тех, кто в нас стреляет. Отказали.
Майдановцы время от времени с помощью катапульты метают в стоящих на смотровой площадке бутылки с зажигательной смесью. Одна из них попала в плечо Володи Богуна. Отлетев от него, упала на асфальт и разбилась. Володю спасло только то, что запал к коктейлю Молотова во время полета погас.
Покидаем площадку. На обратном пути встречаю киевского юмориста Дмитрия Чекалкина, шедшего к Майдану. Он мне крикнул:
— Что, опять пришел защищать своих бандитов (в смысле, беркутовцев — прим.авт.)?
Я остановился и хотел было ему что-то ответить, но Чекалкин быстрой походкой засеменил вниз по Институтской.
Мы пошли на Ивана Мазепы что-нибудь выпить. Вроде с нами был киевский культовый журналист Максим Равреба. Помню, Ворлодю Богуна в кафе попросили снять каску. Мол, в боевой экипировке входить нельзя.
Тогда нам казалось, что с Майданом покончено.
Но не судьба.
20 февраля утром, в пол девятого, мне позвонила знакомая журналистка Наталья Х., которая жила на Нивках (это запад Киева). Я еще спал.
— Саня, я гуляла только что с ребенком. Рядом с нами остановился автобус о львовскими номерами. Из него галичане высыпали с автоматами…
— Н-да, — подумал я, и почему-то продолжил спать.
Через полчаса позвонил из Харькова Алеша П.
— Саша, на Майдане бой. По телевизору показывают, как «Беркут» отступает.
Я подбежал к окну. Длинные колонны беркутовцев и «титушек» отходили к парку Славы.
Я понял — мы проиграли.
