Джентльмены и их гарантии: как союзники в сентябре 1939 кинули Польшу

Геополитические идеи Адольфа Гитлера вполне устраивали Лондон. В своей книге "Майн Кампф"* лидер нацистов прямо писал, что Германии необходим союз с Англией. А получив "добро" англичан на вооружение Германии, Гитлер готов напасть на Советский Союз, при этом не будет требовать назад немецкие колонии, а компенсирует их потерю землями российскими.

После прихода нацистов к власти Лондон упорно подталкивал Гитлера на Восток. В 1935-м было подписано морское соглашение с Берлином, позволявшее Германии иметь надводный флот в 35% от британского, а также подводные лодки. Позже Лондон закрыл глаза на оккупацию Рейнской области и аннексию Австрии.

А в 1938 году Великобритания подписала с нацистами Мюнхенское соглашение, приведшее к разделу Чехословакии – в нём, кстати, приняла участие и Польша, которая с 1936 года была союзником Третьего рейха. Взамен Германия рассчитывала получить от Польши экстерриториальный транспортный коридор до Данцига и Восточной Пруссии.

21 марта 1939 года в Лондон был вызван министр иностранных дел Польши Юзеф Бек. Там ему настойчиво посоветовали порвать отношения с немцами – желательно в жёсткой форме, а союзники в случае чего гарантируют Польше военную защиту. 26 марта 1939-го поляки заявили немцам, что любые планы Германии по Данцигу приведут к войне с Польшей. Только после этого Гитлер поручил разработать план войны с этой страной, ведь ранее он имел гарантии Варшавы о пропуске немецких войск на Восток.

Великобритания оттягивала формализацию своих обязательств по защите Польши. Париж, который формально был союзником Варшавы с 1921 года, ещё 19 мая 1939-го подписал с польской стороной военную конвенцию, предусматривающую атаку французской армии против Германии на пятнадцатый день после нападения этой страны на Польшу.

Даже в канун нападения на Польшу Гитлер считал, что Запад скорее всего не выступит в её защиту. На совещании 22 августа 1939 года, специально посвященном Польше, фюрер заявил:

"Наши противники – жалкие людишки, я убедился в этом в Мюнхене. Теперь стало еще более вероятным, что Запад не вмешается. Поэтому мы должны с железной выдержкой взять на себя риск".

Риск был многоплановый, ведь на следующий день был подписан "пакт Молотова-Риббентропа", который столкнулся с критикой не только на Западе, но и в самой нацистской партии – как отход принципа "вечной борьбы с большевизмом". Гитлер в ответ утверждал, что заключил договор о ненападении с Советским Союзом в силу "горькой необходимости", поскольку Великобритания не вняла его призывам и выступает против его целей в Восточной Европе. При этом он считал возможным уладить "польский вопрос" без военного конфликта с Францией и Великобританией.

25 августа 1939 года был подписан пакт между Польшей и Великобританией о взаимной помощи. В тот же день Гитлер перенёс дату нападения на Польшу с 26 августа на 1 сентября, и отправил в Лондон переговорщика. Причём это был не германский дипломат, а шведский подданный Биргер Далерус, близкий знакомый Генриха Геринга.

Далерус вернулся в Берлин на следующий день с письмом Герингу от главы МИД Великобритании Эдуарда Галифакса, которое считается утерянным. Письмо содержало, по-видимому, широкую программу сотрудничества между Лондоном и Берлином. Несмотря на то, что посланец вручил ему письмо глубокой ночью, Геринг сразу отправился вместе с Далерусом к Гитлеру.

Гитлер ознакомился с письмом и пришел в большое возбуждение, после чего сформулировал условия нового примирения с Великобританией: она должна помочь Германии аннексировать Данциг и "польский коридор" и заключить соглашение с Третьим Рейхом о предоставлении ему колоний. В ответ на это Германия гарантирует новые границы Польши, обязуется участвовать в защите Британской империи и готова заключить с ней союз.

Для Лондона новые условия были абсолютно неприемлемы: в обмен на совершенно реальные территориальные приобретения Гитлер раздавал обещания. Тем не менее, когда Далерус 27 августа прибыл в Лондон вторично, Чемберлен в принципе согласился на союз с Германией. Однако британский премьер поставил одно условие: урегулировать конфликт с Польшей путем прямых двусторонних переговоров. Утром 29 августа это условие формально подтвердил британский посол в Берлине Гендерсон.

Но Гитлер, дав формальное согласие на переговоры с Варшавой, добивался полной капитуляции Польши. Он потребовал, чтобы уже 30 августа в Берлин прибыл представитель польского правительства и подписал протокол о присоединении Данцига и части "польского коридора" к Германии. На такие условия Польша, естественно, не могла пойти, о чём уведомила Великобританию. Хотя 30 августа Далерус в очередной раз отправился в Лондон, чтобы попытаться уладить этот спор, однако судьба Польши была предрешена.

Утром 1 сентября 1939 года в западноевропейские столицы стали приходить телеграммы и доклады дипломатов о начале польско-германской войны. Первыми отреагировали польские дипломаты во Франции и Великобритании. Уже в 9:00 министр иностранных дел Франции Жорж Бонне принял посла Юлиуша Лукасевича. Французский политик сообщил ему, что в тот же день соберется правительство и, скорее всего, объявит всеобщую мобилизацию. Решение об объявлении войны Германии могло принять после санкции Сената, заседание которого было назначено на 2 сентября.

С этого момента, в соответствии с положениями военной конвенции от 19 мая 1939 года, должен был начаться отсчет пятнадцати дней до начала полномасштабного наступления французских войск на Германию. Согласно тому же документу, воздушные операции должны были быть предприняты в первый день конфликта, а ограниченное наступление на немецкие позиции должно было начаться на третий день после начала мобилизации.

В то же время посол Польши в Лондоне Эдвард Рачинский встретился с Эдуардом Галифаксом и проинформировал его об обстоятельствах, предусмотренных польско-британским союзным соглашением от 25 августа 1939 года. Глава британского МИД указал, что "Англия не имеет привычки бросать своих друзей". Вечером 1 сентября Лондон сообщил Берлину, что переговоры между двумя столицами возможны только после вывода немецких войск из Польши.

При этом премьер-министр Франции Эдуард Даладье 1 сентября пытался реализовать итальянскую инициативу о прекращении боевых действий в Польше и созыве мирной конференции по образцу Мюнхена. Однако 2 сентября Даладье, выступая в парламенте Франции, хотя и приветствовал планы Италии организовать мирную конференцию, однако подчеркнул героическое сопротивление польской армии и объявил об оказании военной помощи Варшаве. В тот же день, выступая в Палате общин британского парламента, Невилл Чемберлен повторил требование вывода немецких войск из Польши и подчеркнул свои надежды, связанные с планами Италии на переговоры.

Покинув парламент, Чемберлен проконсультировался с Даладье, а вечером того же дня позвонил в Рим и сообщил министру иностранных дел Италии Галеаццо Чиано, что Германия отказалась прекратить наступление на Польшу и что поэтому предложение о мирной конференции недействительно. Полтора часа спустя британский кабинет решил, что ультиматум будет предъявлен немцам на следующее утро, а срок ответа составит два часа.

Война, которую 3 сентября Великобритания и Франция объявили Третьему Рейху, с самого начала была весьма странной. Да, 4 сентября на немецкой стороне границы появились первые французские патрули. На следующий день произошли первые атаки на передовые немецкие позиции. Наконец, в соответствии с межсоюзными планами и договоренностями, в ночь с 6 на 7 сентября передовые части четырнадцати дивизий перешли границу с Саарским бассейном и оттеснили передовые немецкие подразделения.

Но глубина удара составила всего 1 км, и действия французов были очень медленными. Часть немецких генералов считала, что французы попытаются выйти на "линию Зигфрида" и прорвать её. Но возобладало мнение, что действия французов не являются прелюдией к крупному наступлению. Подтверждением тому послужило почти полное бездействие авиации союзников.

Утром 12 сентября 1939 года командующий французской армией генерал Гюстав Гамелен приказал прекратить наступление на "Линию Зигфрида" и отойти на позиции, которые "не позволят немцам начать контратаки в направлении границы с Францией" (хотя таких сил на немецко-французской границе у них попросту не было). В тот же день Гамелен принял участие в первом заседании Высшего военного совета Великобритании и Франции в пиккардийском городке Абвиль. На нём было принято решение об отказе от обещанных Польше действий на Западном фронте и от налетов британской авиации на Германию.

"Г-н Чемберлен считает мудрым решение не предпринимать пока крупномасштабной операции во Франции. (...) Г-н Даладье полностью уверен, что крупномасштабные наступательные операции, предпринятые в самом начале, были бы ошибкой.(...) Поляки хотят, чтобы французы сделали больше, но французы понимают, что делают всё, что в их силах, Чемберлен во всех отношениях согласен с этой политикой", – звучат приговором Польше слова из протокола Высшего военного совета от 12 сентября 1939-го. "Понятно, что союзники не могут сделать ничего, что могло бы предотвратить захват Польши. Единственная реальная помощь для Польши – это победа в войне", – резюмировал Чемберлен.

Лорд Эрнл Чатфилд, британский министр по координации обороны, спросил на заседании в Абвиле: "Рассматривал ли генерал Гамелен какие-либо изменения в своих планах на Западе на случай, если Польше удастся продержаться дольше, чем первоначально ожидалось?" Ответ Гамелена был недвусмысленным и соответствовал стратегии, принятой союзниками: "Нет. Это только сэкономит драгоценное французское и британское время на подготовку, и предотвратит переброску Германией своих войск с Восточного на Западный фронт".

Варшава не была проинформирована о решении, которое приняли в Абвиле её западные союзники. Более того, 12 сентября генерал Гамелен сообщил маршалу Эдварду Рыдз-Смиглы, что половина его войск вступили в бой с противником, и французские успехи вынудили вермахт вывести по крайней мере шесть дивизий из Польши.

А на следующий день командующий французской военной миссии в Польше Луи Фори сообщил начальнику Генерального штаба Польши генералу Вацлаву Стахевичу, что планируемое полномасштабное наступление на Западном фронте пришлось перенести с 17 на 20 сентября. Однако к тому времени никакого наступления уже не планировалось.

17 сентября 1939 года начался "Польский поход" Красной Армии, в результате которого в состав СССР были включены восточные территории Польши, населённые в основном украинцами и белорусами. В тот же день польские власти и армейское командование перешли границу с Румынией, где были интернированы.

Через месяц немцы отбили территории, занятые французами в Сааре, и боевые действия в Европе прекратились. Началась так называемая "Странная война", решение о которой фактически было принято 12 сентября 1939 года на заседании Высшего военного совета Великобритании и Франции.

От редакции: отметим, что для действий союзников были по крайней мере три объективных причины:

1. Ожидание, что на Гитлера окажет влияние уже сам факт объявления войны союзниками.

2. Расчёт на то, что кампания на польском фронте будет развиваться не быстрее чем в 1914 году, когда, после длившегося месяц Пограничного сражения, немцы были остановлены на Марне. Краха Польши в течении немногим более двух недель никто не ожидал. Между тем расконсервирование французской осадной артиллерии окончилось к 17 сентября, когда помогать было уже некому.

3. Неправильная оценка немецкой обороны – французское командование исходило из необходимости прорыва "линии Зигфрида", которая считалась такой же сильной как "линия Мажино" и насыщенной войсками.

При этом сложившаяся к 12 сентября ситуация союзников вполне устраивала.