"Ты обещал мне шикарный три в одном, а принес растворимый без сахара!" — осоловело возмущаюсь я, пытаясь не расплескать мутное содержимое обжигающе горячего стаканчика.
Солнышко поднялось ровно туда, куда следует, но жарит толерантно. С пониманием, я бы сказал, жарит. К убогонькому магазинчику, что в центре безликого шахтерского поселочка, то и дело подкатывают "буханки", "нивы" да "москвичи", из которых непременно выбираются усталые мальчишки в зеленом. Вы когда-нибудь видели, как боец, стянув на подбородок запыленную балаклаву, с упоением поглощает мороженое? Для местных картина привычная. Сюда заглядывают те, кто дерется на Красногоровском направлении.
"Бро, это прифронтовой магазин, а не кофейня в центре, где подают лавандовый раф! Что налили, то и пей!" — смеется коллега, поправляя очки.
"Чего сразу раф, да еще лавандовый?" — ворчу я, но даю кофе шанс. М-м-м… растворимая дрянь с нотками плавленого стаканчика!
Роскошный УАЗ "Патриот" с простреленными дверями, который должен отвезти нас к позициям "рапиристов", уже прибыл, но пять минут ничего не решают, а кофе завсегда может оказаться последним.
— Знакомые места! Судя по тому, как мы едем, я уже бывал на этой позиции.
— Не мог ты быть на этой позиции! Ты был на другой!
— Допустим. Стрелять будем?
— Цель дадут — будем.
— Ну и подумаешь. Не очень-то и хотелось. В конце концов, нам ведь работать, а не боевик снимать.
Кусты-кусты-кусты. Лесополка. Шумит артиллерия, но здесь это считается фоном. На полянке, скрытой от не в меру любопытных глаз с пропеллерами маскировочной сетью, встречают трое: Якут, Гуза и Филин. А вместе они расчет противотанкового орудия МТ-12 "Рапира", известного также, как снайперская винтовка из мира артиллерии.
— Как обстановка, мужики?
— Пока вроде спокойно.
— Еще один спокойный выезд!
Разместившись за импровизированным столиком, роль которого весьма недурно играет старый добрый ящик из-под снарядов, устраиваем перекур-знакомство. Якут не только самый улыбчивый из троицы, но и командир орудия. "Это наш макеевский якут", — смеются ребята. На правах старшего и самого дружелюбного он ведет нас к "рапире".
Приходилось бывать на самых разных позициях, включая отбитые у неприятеля, а потому с уверенностью говорю, что эта конкретная сошла бы за образцово-показательную. Причем как для фронта, так и для полигона в каком-нибудь далеком-далеком тылу. Впрочем, у "рапиристов" или "рапирщиков" (так и так говорят) без преувеличения легендарной 110-й бригады так завсегда. "Просто я не люблю сообщать матерям солдат плохие новости. Поэтому копать, копать и снова копать. "Попал к Аббату — готовь лопату!" — объяснил мне однажды командир бригадных "рапиристов" с позывным "Аббат".
Спустившись под землю, идем по длинному коридору, обшитому древесиной. Идем уверенно: ни потолок головой, ни стены плечами не цепляем. "Чисто, сухо, голова прикрыта и свет горит", — комментирую я. Ребята смеются. Утверждают, что строительство длинного, разветвленного и хорошо укрепленного туннеля заняло всего пару месяцев.
— Это как же?
— Ф-фух! С Божьей помощью!
— И все руками?
— Конечно!
— Господа, вы звери, господа!
Наконец выходим к одному из орудий. "А это наша "Рапира". Предназначена для уничтожения танков и бронетехники противника. И, естественно, для уничтожения пехоты. Наша задача — помогать пехоте двигаться вперед", — объясняет Якут.
Выглядит командир орудия молодо, но воюет аж с 2015 года. Еще с ополчения. Начинал, как и многие, в пехоте, затем попал в связь, а оттуда — в артиллерию.
"Исполнилось восемнадцать и пошел в ополчение. Слушай, ну я здесь родился и всю жизнь живу. Как оставаться в стороне, если противник стреляет по моему дому?" — говорит он.
— По каким целям работали в крайний раз?
— Отрабатывали по укрепам противника. Выбивали их оттуда, когда наша пехота продвигалась. Продуктивно поработали.
— Какие цели запомнились лучше всего?
— Мне нравится работать по их пехоте. Она быстро бегает.
— А по "Леопардам" стрелял?
— Хотелось бы, но здесь их пока не было.
Пока обсуждаем перспективу появления "Леопардов" на этом направлении, а также премий за них и "фрагов", которые можно бы записать на личный счет, подходит Филин. Закуривает и внимательно смотрит. "Слушай, а ведь ты уже приезжал к нам, верно?" — спрашивает у меня. И верно! Только в мой прошлый визит здесь лишь яма была квадратная, метра на четыре глубиной, да орудия на позициях, а теперь целый комплекс оборонительных сооружений.
— То-то меня ощущение дежавю никак не отпускало! Не признал тебя в балаклаве!
— Да точно был! Я тоже сперва не узнал тебя.
— Не устану повторять, что мир войны крохотный. Так-с, ну теперь ты просто обязан показать мне, что вы тут понастроили.
— Экскурсия? Ну пойдем.
Прихватив автомат, Филин направляется к черной пасти туннеля. Оборачивается и кивает. За мной, мол, давай. "Ну сам видишь, да? Перекрытый, обшитый. Полы и все дела. И для безопасности, и для удобства", — монотонно комментирует боец.
Первый поворот — комната для хранения БК. Хорошо укрепленная и предельно надежная. Над головой сборная плита из толстых бревен и несколько метров утрамбованной земли. "Слушай, здесь так легко дышится и сырости нет", — замечаю. "А вот посмотри! Тут у нас вытяжки повсюду. За счет этого и сырости нет", — объясняет боец, указывая на пластиковую трубу у себя над головой.
Время от времени на уровне пола встречаются так называемые лисьи норы — укрытия на случай прилета чего-нибудь очень тяжелого. "В среднем глубиной в два с половиной метра. Вот здесь выведены трубы. Выведены на случай, если, не дай бог, завалит. Пока будут выкапывать, есть возможность не задохнуться. Потому что бывали случаи, когда люди задыхались", — говорит Филин. Слово "задыхались" он произносит с интонацией школьного учителя, объясняющего азы бестолковому школьнику: "за-ды-ха-лись".
Выход на вторую огневую, совмещенный с еще одним хранилищем боеприпасов, оборудован еще крепче. Тут армированные бетонные стены и металлические балки. Сама позиция тоже крытая. Уже не масксеть над головою, но землица и бревна. Обшивка — как в сауне. Чисто, сухо и клопы не кусают.
"Здесь специальная вытяжка, чтобы пороховые газы уходили. Потому что "Рапира" в ДОТе… я думаю, что такого нет больше нигде. Сверху тут сантиметров семьдесят бетона армированного, шлак, шпалы. Укреплено надежно. Знаешь, отсюда морально даже приятнее работать. А вот это тоже интересно. Вот в это отверстие мы сбрасываем гильзы, а за стеною есть специальная комната для них. Чтобы здесь не накапливались и не мешали работать", — входит боец во вкус. Видно, что гордится результатом многодневной работы.
В блиндаже, где парни спят, имеется большой монитор, на который выводится картинка с многочисленных камер наблюдения. Все это нужно для того, чтобы к позиции никто не подобрался.
— Еще у нас тут пожарный щит, небольшая слесарочка, вот печка хорошая на случай зимы. А здесь мы продукты храним.
— Слушай, а мыши не беспокоят?
— Не без этого, но у нас опытный кот. В принципе со своими задачами справляется. Как видишь, все делалось для себя. Мы ведь здесь больше времени, чем дома проводим.
— Война в стиле лакшери.
Филин воюет с конца 2014-го. Начинал в разведроте Первой Славянской бригады, затем ушел в пехоту, а оттуда — в артиллерию. "Многие ребята шли в ополчение. Мне тогда восемнадцать лет было. Знаешь, тогда с патриотизмом все было в порядке. Вопрос денег вообще не стоял. Это потом денежное довольствие появилось, но шли воевать не за деньги", — подчеркивает он.
— Выходит, что ты на этом направлении с начала боев за Красногоровку?
— Выходит, что так.
— И как обстановка?
— Да нормально. Работаем и неслабо продвинулись. Если взять прошлый год, то было "вперед-назад", а сейчас идем хорошо.
— А вот это сейчас куда летит?
— Скорее всего, летит за Красногоровку. Опять то же Невельское. Но у нас арта постоянно работает. С их стороны когда-никогда работает арта, но в основном сбросы и FPV-дроны.
В отличие от Якута и Филина, третий "мушкетер" и старший наводчик Гуза — уроженец большой России. Доброволец из Ростовской области. "Я целенаправленно шел в артиллерию, поскольку в Чечне по контракту был наводчиком. Только работал на Д-30. Но принцип наводки и принцип стрельбы те же самые. Попал в противотанковую батарею, работаю по своей специальности. Все отлично", — уточняет он.
— Как тебе здесь на фоне чеченской войны?
— Для меня это стало открытием. Это совсем другая война. Это война дронов. Тут нужно слушать воздух. А вот сам Донецк мне понравился. Очень красивый город.
— Как тебе служится со "злыми донецкими сепарами"?
— Да он уже "шокает" и "гэкает"!
— Отличные ребята. Приняли, ввели в курс дела, что-то рассказали, что-то показали. Огонь пацаны!
Под стрекот радиостанции возвращаемся к импровизированному столику. Закуриваем. Всякий раз, уезжая от ребят, думаю о том, придется ли встретиться снова. С кем-то из героев репортажей в итоге завязывается дружба, кто-то после находится в соцсетях, чтобы поблагодарить за текст или хорошее фото, кого-то мы теряем из виду, а кого-то, к сожалению, теряем навсегда. Но в памяти остается каждый.
Читайте также: Комплекс "Пенициллин" — лекарство против артиллерии