Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал известный исследователь эпохи холодной войны, автор книги "Вражеские уроки" Павел Леонов.
Президент России Владимир Путин заявил, что Россия развернет собственные ракеты в ответ на размещение США ракет средней и малой дальности к 2026 году. По словам российского лидера, ситуация напоминает события времен холодной войны, связанные с размещением в Европе американских "Першингов".
СССР и США подписали Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД) в 1987 году, выполнив обязательства по нему за четыре года.
— В период холодной войны эта угроза существовала как фон и время от времени обострялась. У нас есть время до 2026 года запустить какие-то программы, оживить советские разработки. В конце 80-х мы занимались разработкой таких комплексов. Это ракеты средней дальности "Пионер" с дальностью поражения до 5500 км, Р-12 до 2800 км, Р-14 до 4500 км, РК-55 до 2500 км. Опять нам приходит на помощь наследие Советского Союза.
— То есть сейчас мы, по сути, беззащитны, не имея таких дальнобойных систем?
— Такие системы были запрещены по договору РСМД, в советское время разработки прекратились. Но с другой стороны, если мы будем строить и проектировать заново, то у нас будет возможность все сделать хорошо. Завод лучше строить заново, чем перестраивать.
— Дальнобойные огневые подразделения будут включать в себя ракеты SM-6, Tomahawk и разрабатываемое гиперзвуковое оружие. Какую угрозу эти системы представляют для наших логистических, военных и политических центров?
— Главный смысл размещения этого оружия в Германии — сокращение подлетного времени. Это удар по низкой траектории. Расчет делается на то, что противник не успеет среагировать. То есть оружие точно такое же, но подлетное время меньше. И системы оповещения должны работать быстрее.
То есть наше предупреждение о ракетном нападении (ПРМ) должно будет работать еще быстрее, предусматривая готовые сценарии. Мы возвращаемся к сценарию Холодной войны, когда американцы размещали ракеты в акватории Северного моря.
Как раз сейчас мы нарабатываем опыт противодействия западным ракетам, у нас есть практическая площадка для этого. Мы на ней набиваем шишки иногда, но у систем ПВО есть возможность, чтобы не в полигонных условиях отрабатывали задачу, а против настоящего противника. Тем более что, по имеющейся информации, ракетные комплексы ВСУ обслуживают иностранные специалисты.
Но у американцев вскоре вместо классических HIMARS появятся ракеты PrSM (Precision Strike Missile) с увеличенной дальностью. Плюс разрабатывается гиперзвуковое оружие, но пока оно существует на стадии прототипов.
— Как гиперзвуковое оружие изменит характер ракетного противостояния?
— Принципиально не меняет, кроме того, что нужно применять новые технические средства. США сейчас испытывают новую спутниковую систему, которая будет засекать гиперзвуковые ракеты. Они же летят не в верхних слоях атмосферы, а внизу, то есть время реакции становится еще меньше. Успевать принимать решение будет компьютер, потому что человек физически этого сделать не может.
Сейчас американцы выстраивают единую информационную систему на поле боя. На днях компания Lockheed Martin предоставила новый подвесной модуль Sniper для F-35. Кроме работы бортовых средств, он может выдавать целеуказания артиллерийским системам на поле боя. И передает информацию не широкоформатной связью Link 16, типичной для самолетов и кораблей НАТО, а узким направленным лучом. Он будет использоваться на новых бомбардировщиках B-21 и прочих малозаметных самолетах США.
— А в зоне СВО наш противник может ее использовать?
— На Су-27 и МиГ-29 вешать ее нет смысла. Они летают с планшетами вместо бортового компьютера. Для этого модуля нужна более современная техника.
— Вернемся к ракетным комплексам. До 2026 года время еще есть, где мы можем разместить наши ракеты, чтобы они покрывали территорию вероятного противника?
— По классике это наш самый Дальний Восток, откуда можно дотянуться до Аляски, и Куба. Пока мы больше ни с кем в таких хороших отношениях не находимся, чтобы разместить эти системы. Контроль над Тихоокеанской зоной обеспечат острова Курильской гряды.
— Арктический регион в годы Холодной войны рассматривался как потенциальный театр военных действий?
— Да, по той причине, что мы начали размещать свои стратегические подлодки в так называемых бастионах, особых операционных зонах на Крайнем Севере. Там наши ракетные подводные крейсера стратегического назначения могли охранять весь наш надводный флот.
Им уже не надо было заходить на территорию противника, как это делали предыдущие поколения подводников. То есть когда появились ракеты, которые могли стрелять от пирса, мы перешли к практике создания таких бастионов, как их называли западные военные аналитики.
— А как вы сейчас рассматриваете вероятность вооруженного конфликта в Арктике?
— С аккуратным скептицизмом. Кроме нас практики в Арктике нет ни у кого. Те же американцы массово развернули боевые бронированные машины Stryker для противостояния с нами, но выяснилось, что они не могут нормально функционировать при низкотемпературном климате. В артиллерийских орудиях замерзает гидравлика, артиллерийские планшеты выходят из строя. То есть у нас есть ценный опыт и отработанная техника. А у других с этим не так хорошо.
— Чем Россия может ответить на военное усиление НАТО в разных регионах планеты?
— Нам нужно искать асимметричные пути ответа. В свое время американцам для борьбы с нашими бастионами пришлось проектировать подлодки типа Seawolf. Их планировали строить огромными сериями. Но СССР распался, поэтому вместо 20 подлодок американцы построили только три. Нам было бы неплохо сделать так, чтобы против вероятного противника не надо было строить много и дорогого, а устроить ему внутриполитические и социальные проблемы.
О том, какой ценой Россия отстаивает свои интересы на африканском континенте, — в материале Туареги и Украина. Что произошло в Мали и что будет с пленными