Париж попытался понять, насколько велик этот зазор. А зазор этот очень маленький, считает научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России Иван Лошкарев.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее министр обороны России Сергей Шойгу провёл телефонный разговор со своим французским коллегой Себастьяном Лекорню. Беседа состоялась по инициативе Парижа.
Лекорню выразил соболезнования по поводу трагедии в "Крокусе", но при этом он утверждал, что Украина и Запад якобы не виноваты в произошедшем. Шойгу на это ответил, что имеются сведения об украинском следе в организации теракта, подчеркнув, что расследование по этому делу обязательно доведут до конца, а все виновные понесут заслуженное наказание.
Стороны также коснулись темы возможной отправки французских военных на Украину. Глава российского ведомства предупредил своего коллегу о проблемах, с которыми столкнется Париж в случае реализации этих планов. При этом Шойгу и Лекорню отметили готовность к диалогу по ситуации на Украине.
– Иван Дмитриевич, честно говоря, я не совсем понимаю, для чего Франции был нужен этот звонок. Какой смысл Парижу занимать позицию кота Леопольда ("давайте жить дружно") на фоне того, что он уже наговорил и сделал в отношении России?
– Франция попыталась прощупать нашу позицию относительно того, в каких формах Россия будет готова ответить в случае отправки ее войск на Украину.
Да, Москва неоднократно заявляла, что французские наемники и специалисты будут уничтожаться. Но между официальной позицией и реальными действиями всегда есть какой-то зазор. Париж попытался понять, насколько велик этот зазор. И, судя по комментарию Минобороны, зазор этот очень маленький.
Например, Лекорню вроде бы не задавал вопрос по поводу украинского следа в теракте в "Крокусе", но Шойгу сразу сказал, что этот след есть и что расследование будет доведено до конца. Хотя Россия вроде бы могла обойти этот момент.
– Еще, насколько я понял, Лекорню не подтвердил и не опроверг планы об отправке французских интервентов на Украину, но Шойгу сразу сказал, что по ним будет ответ.
– Да, да. Россия подтвердила, что никакого зазора не будет. В каком бы виде и в каком бы количестве французские военные ни прибыли бы на Украину, они станут нашей законной целью.
– По поводу интервенции есть мнение, что если Франция все же решится вводить войска на Украину, то она введет не 2000 человек, а сразу 40 тысяч. А вы что об этом думаете?
– Франция не соберет 40 тысяч человек. Это стоит денег. Такую группировку надо одеть, вооружить и кормить. Но не могу исключить, что это будет больше двух тысяч (пять или семь).
– Я имею в виду, что если Франция введет лишь 2000 человек, то их накроют "Калибрами" и их гибель будет напрасной (а это ударит по репутации Макрона), поэтому если уж влезать, то по полной программе.
– Да, с точки зрения пиара – это вопрос в доле погибших. Но с финансовой точки зрения возможности Франции далеко не безграничные. У них и так есть проблемы из-за кризиса в социальной сфере и проведения Олимпийских игр. Расходов у них достаточно много. Бюджет дефицитный. А просто так взять и выделить средства на целый экспедиционный корпус невозможно.
– Насколько в целом Франции удается отомстить нам за Африку на Украине, в Армении и Молдавии, как об этом сейчас модно говорить?
– В Армении недавно прошел социологический опрос по поводу того, как местные жители относятся к разным странам. Франция заняла третье место в рейтинге симпатий, значительно опередив Россию. То есть отчасти Парижу что-то удается. Но пока это все на уровне пиар-акций, не подкрепленных финансовыми и политическими ресурсами.
Да, в краткосрочной перспективе эти действия принесут Франции какой-то эффект. Но для выстраивания долгосрочных отношений с Арменией им нужно оказывать реальную поддержку, на которую у Парижа пока нет ресурсов.
Теперь насчет Молдавии.
Да, сейчас многие говорят о том, что возможна разморозка приднестровского конфликта, потому что западные игроки серьезно подыгрывают правительству Майи Санду. Но я считаю это алармизмом. Никто не заинтересован в активизации приднестровского конфликта, потому что последствия очень непредсказуемые.
Если риторика о вступлении Украины в НАТО привела к таким серьезным последствиям, то в случае с Приднестровьем они могут быть еще хуже, с учетом вооружений, которые находятся на складе в знаменитом селе Колбасна. Там этого оружия хватит на целый военный округ.
На Западе есть трезвые головы, которые это понимают. Поэтому Франция вместе с остальными странами Запада и Россия пока делают все, чтобы не допустить эскалации в этой части Восточной Европы.
– При каких условиях на фронте Франция может отправить войска на Украину? Когда мы подойдем к Одессе? Или когда мы подойдем к Запорожью (я имею в виду карту, которую показывали по французскому телевидению)?
– Это зависит не от географии Украины, а от событий в самой Европе. Когда Западу надо будет отвлечь внимание европейского общества от массовых протестов из-за непопулярных решений самого Макрона или Еврокомиссии, то эта жажда интервенции распалится еще сильнее.
А с точки зрения обстановки на фронте совершенно неважно, подойдет ли российская армия к Запорожью, Николаеву, Одессе или еще к какому-то крупному городу.
Повторюсь, до тех пор пока в Западной Европе не будет никаких крупных возмущений, нам прямой интервенции на Украину ждать не стоит.
– Когда эти крупные возмущения могут произойти?
– Все зависит от того, какие события произойдут 5 ноября в США.
Пока непонятно, к каким последствиям для всего Запада могут привести результаты президентских выборов в Америке. До этого никто ничего серьезного предпринимать не будет.
А если чего-то и ждать, то это произойдет не раньше весны 2025 года.