Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее президент США Джо Байден обратился к нации и к конгрессу с просьбой выделить 100 миллиардов долларов в помощь Украине, Тайваню и Израилю. Киеву из этой суммы обещают выделить 60 миллиардов. Причем полторы недели назад обещали дать сто миллиардов.
— Ростислав Владимирович, сколько из этой суммы перепадет Украине, и перепадет ли что-то вообще?
— Обещать — не значит жениться. Полторы недели назад то же говорили про сто миллиардов непонятно кому — то ли Израилю, то ли Украине, то ли всем вместе. Да, Байден собирался запросить, но он всегда очень невнятно выражается. Тем более на Украине уже запрашивали 24 миллиарда и не получили ничего.
Я уже говорил, что попытка увязать все в один узел (помощь Израилю, Тайваню и Украине) — это ход администрации Байдена, потому что США вообще любят увязывать разные не связанные между собой процессы. Расчет на то, что Тайваню и уж тем более Израилю конгресс не откажет.
Соответственно, деньги пойдут и на Украину тоже.
То, что на Украину пойдет 60 миллиардов, я очень сильно сомневаюсь. Не представляю себе, где там можно 60 миллиардов потратить, а воровать на пару с Зеленским Байдену будет слишком жирно. Это очень большой кусок, тем более накануне своих собственных выборов. Могут разорвать и до выборов.
Поэтому хорошо, если Украина получит шесть миллиардов из этой суммы. Для Украины хорошо. Или хотя бы десять.
Мы же сейчас сталкиваемся с ситуацией, когда деньги есть — оружия нет. В том числе и Израиль испытывает дефицит вооружений и просит у США поставок.
Американцы говорят: «Мы-то поставки сейчас организовываем, но у нас у самих арсеналы истощены». И европейцы ходят, ноют. Они говорят: «Мы евреев очень любим, а арабов так не любим, что кушать не можем. Мы и хотели бы поставить побольше туда патронов-снарядов и всего остального, чем можно в Газе арабов убивать, но у нас не получается, потому что мы все уже поставили на Украину».
Это правда. Мы же видим, что Германия, как ни бегал Шольц по потолку, смогла поставить на Украину в этом году только лишь десять «Леопардов».
— По сути это капля в море.
— Да. А в прошлом году они поставили свыше сотни. В этом году уже только десять. Хотя тоже говорили, что у них здесь за складом завалялось две или три сотни. Мол, сейчас мы быстро завернем в бумагу, перевяжем ленточкой, пошлем на Украину. Оказалось, что заворачивать в бумагу особенно нечего.
Их надо вначале починить, а починить тоже не получается. Поэтому пошло такими вот порциями по десять штук.
У Украины-то техника заканчивается. Это нам с вами все равно, когда сходить в кино — на этой неделе или еще через четыре недели. Им-то воевать надо, они ждать не могут. Вопрос упирается не только в деньги. Деньги нужны на то, чтобы собирать голодное украинское чиновничество, которое наполовину будет все это разворовывать.
Даже сказать, что на выплату пенсий эти деньги пойдут, я не могу.
Во-первых, Украина все-таки свой бюджет какой-то имеет. По крайней мере, на пенсионеров у них хватит. Во-вторых, украинцев готовят к тому, что придется платить в два-три раза больше за электроэнергию, за газ и за все остальное.
Им заранее говорят: сейчас Россия все это уничтожит. Россия еще не стреляет. Даже не говорит, что будет стрелять. Отопительный сезон, кстати, уже начался, даже на Украине. Но там говорят: сейчас Россия как бабахнет — и все, наша энергетика рухнет. Поэтому мы будем всех отключать.
— А почему это происходит?
— Потому что у украинцев нет денег, чтобы платить. Хозяева облэнерго пытаются переориентировать потоки своей электроэнергии туда, где за них заплатят. Кроме того, увеличить расценки внутри страны требуют украинские кредиторы, в том числе МВФ, которые всегда требуют увеличить расценки.
Но, как вы понимаете, сказать населению, что мы просто увеличиваем расценки, спросят: а почему, что случилось такое, днепровская вода подорожала, которая крутит турбины, что произошло такое, что электричество вдруг резко выросло в цене?
А если сказать, что мы увеличим расценки, потому что Россия разрушила нашу энергетику и ее теперь надо восстанавливать, на это деньги нужны — ну, вроде как справедливо. Хочешь кататься — умей и саночки возить.
Поэтому украинцев готовят к тотальному подорожанию, а это значит, что какие-то американские деньги не особенно собираются расходовать на поддержание социальной стабильности.
Итак, на оружие деньги есть, но оружия нет. На социальную стабильность денег нет, и социальной стабильности нет. Но вопрос можно решить, отправив нестабильных на фронт, их там убьют, и все в порядке.
Значит, зачем Украине 60 миллиардов, куда она их денет? Тем более что США даже в прошлом году, когда финансирование шло по принципу «вам еще надо — возьмите», они Украине выделили 43 миллиарда. Совместно с ЕС и остальными — свыше 100 миллиардов.
Но Европейский Союз не говорил о сокращении, наоборот, говорил, что «мы постараемся увеличить финансирование раза в полтора».
Зачем США еще увеличивать финансирование, если на эти деньги все равно ничего не купишь, ведь их нельзя с толком использовать?
Для Байдена и его команды это очень трудная проблема, если в конгрессе решить вопрос с финансированием конкретно Украины. Кроме того, это опасная затея перед выборами, потому что это чисто коррупционная схема.
Понятно, что если даже в нее не будет завязан сам Байден, то будет завязано его окружение. И перед выборами, с учетом истории с Хантером, с учетом историй многочисленных с самим Байденом — это ему совершенно не надо, потому что старик все еще верит, что может победить на выборах.
— Верховная Рада проголосовала за запрет Украинской православной церкви. Пока только в первом чтении, но понятно, что за вторым дело не станет. Другие действующие православные храмы теперь тоже заберут?
— Заберут, конечно. Их бы забрали и без официального запрета. А так заберут, наверное, быстрее. Потому что будет повод прийти и сказать: «Вы здесь никто, вы запрещены, поэтому уходите».
Понятно, что УПЦ не будет перерегистрироваться в какой-нибудь клуб вышивания крестиком по интересам и не будет говорить: «У нас здесь теперь не храм, а клуб». Так можно сказать: «Мы теперь не УПЦ, это вообще не храм, это наша собственность, отстаньте от нас, не морочьте нам голову».
Но церковь так сказать не может, она не может мимикрировать.
К ней придут и скажут: «Вы запрещенная организация, вы здесь ведете запрещенную деятельность, давайте выметайтесь отсюда, здесь теперь будем мы служить — ПЦУ». Так что да, я думаю, ускорится отъем храмов.
Мы и раньше говорили, что этот процесс будет идти с ускорением. Просто потому, что режим Зеленского пытается до своего логического завершения выполнить работу по полному уничтожению УПЦ.
Учитывая, что УПЦ поддерживала ВСУ и что она всегда находилась в режиме колебания, выступала за украинскую независимость, а с украинской независимостью сейчас вопрос очень сложный, я рассчитываю, что ее никогда больше не будет — ни Украины, ни независимости — то вопрос о том, нужна ли УПЦ после Украины, мне кажется риторическим.
Я не вижу большой проблемы в том, что Зеленский ее ликвидирует. Потому что с занятием этих территорий всякая ПЦУ исчезает, и там появляются РПЦ. И те же священники, которые служили в УПЦ и остались верными своим взглядам, переходят в РПЦ и начинают служить.
Я не вижу проблем в тех же самых храмах. Да, на данный момент это будет проблема для православных — где молиться, как молиться, потому что их даже сейчас, пока еще запрета нет, их преследуют даже в том случае, если они пытаются организовывать молитвенные собрания в домах священников, уже не в храмах, а просто где-то в сараях, в домах священниках, в любом подвернувшемся помещении.
Потому что храмы ПЦУ получила, а у нее верующих нет, а с храма деньги не надоишь. Нужны люди, которые их принесут. Поэтому теперь, отобрав храмы, они пытаются отобрать и верующих, но это значительно более сложные процессы. Не так просто решить.
Если бы у них было впереди несколько столетий или хотя бы десятилетий — они могли бы рассчитывать и в этом процессе на успех. Тем более что сейчас процесс перековки сознания идет быстрее, чем в доисторические или ранние исторические времена. Но у них нет в запасе ни столетий, ни десятилетий.
Я не уверен, что у них годы есть. Скорее всего, и года в запасе нет.
Поэтому храмы они отобрать, наверное, успеют. Окончательно разрушить УПЦ — наверное успеют, или почти окончательно разрушить.
Серьезного сопротивления, судя по всему, им оказываться не будет, потому что, как вы видите, точно так же, как русские и русскоязычные шли на фронт воевать за Украину — не хотели, но шли, когда их отправили — точно так же прихожане УПЦ идут на фронт умирать за ПЦУ.
— Но не все.
— Не все, конечно, но мы же говорим об общей тенденции. Единицы всегда находятся.
— Что посоветуете сейчас тем людям, которые не предают ни Бога, ни веру, тем нашим союзникам, которые остаются еще. Я много таких знаю, которые до сих пор ходят именно в храмы Московского патриархата, такие еще пока есть, но уже скоро их не будет. Что этим людям делать?
— Сохранить себя. Какое-то время молиться можно и не в храме, потому что надо просто дождаться возвращения нормальной власти. Церковь в свое время к сопротивлению не призвала своих прихожан и уже очевидно, что не призовет.
Уже практически изъяли Киево-Печерскую лавру, уже блокируют Почаевскую лавру. Это наиболее мощные святыни, вокруг которых действительно собирались люди. На их базе можно было организовать широкое движение в защиту истинного православия. Но этого не произошло.
Что может единица? Как писал Маяковский, «единица — ноль». В лучшем случае она может сохранить себя. Потому что эти люди не организованы, их никто не поведет за собой.
Если они будут просто устраивать одиночные акции, их в лучшем случае пересажают, а в худшем случае перестреляют. Или переловят и отправят на фронт. Чтобы свои патроны на них не тратить, их отправят под наши пули и снаряды.
На фронте же тоже, даже если ты хочешь сдаться — надо же еще суметь сдаться, надо же добраться до позиций наших частей. Тут тоже непростое решение. Могут убить по пути, причем и свои могут убить по пути, и наши. У тебя же на лбу не написано, куда ты бежишь.
Так что сейчас важно сохранить себя, сохранить свою веру и дождаться нормальных времен. Думаю, они не за горами.