Дмитрий Дробницкий: Есть такая Америка, которую мы только начинаем узнавать

Об этом он сказал в интервью изданию Украина.ру.

– Это на самом деле два разных вопроса – импичмент и кто вместо Байдена. Как известно из истории США, ни одного президента не удалось осудить по процедуре импичмента.

Есть одно полуисключение, речь о Никсоне, он в 1974 году ушел сам. До сих пор, кстати говоря, исследователи спорят по поводу того, что было бы, если бы Никсон уперся. Вполне возможно, что две трети в Сенате не набрали сторонники (импичмента — Ред.).

Что касается того, заменят ли Байдена – это вопрос к элите Демократической партии, у них сейчас разрабатывается куча всяких проектов, называются самые разные фигуры. Но самое главное – это, конечно, не фигура, которая будет представлена вместо Байдена, а с какой программой эта фигура выступит в 2024 году.

Как сделать так, чтобы, условно говоря, истеблишмент сохранил власть, при этом не произошла передача власти консервативной контрэлите, как сделать ей какие-то уступки, каким образом это все сохранить.

Потому что, если просто оставить Байдена – это ведь не просто оставить того Байдена, которого мы видим на видеокадрах, посмеиваемся или покачиваем головами, цокаем языком – это означает оставить ту программу, то есть, на самом деле, эту раздробленную внутреннюю и внешнюю политику, которая там - кто в лес, кто по дрова. Эта постоянная возня, противодействие различных кланов политических. Заменят ли это на что-нибудь? Вот, на мой взгляд, вопрос.

Что касается импичмента, на самом деле даже само расследование предимпичмента еще не начато. Есть распоряжение спикера Палаты представителей, республиканца Кевина Макарти, руководителям трех комитетов – это комитет юридический, регламентный и надзорный. Вот три комитета – они сейчас совместно должны подготовить все необходимые документы для голосования полным составом нижней палаты, для начала расследования.

То есть, для того, чтобы начать расследование, нужно голосование в Палате представителей, надо подготовить к этому делу. Предварительно считается, что будут рассматриваться три обвинения против Байдена - это его центральное обвинение в коррупции, соответственно, препятствование расследованию Конгресса, и злоупотребление властью, abuser power.

Это все довольно стандартные статьи для всех последних импичментов, начиная от Билла Клинтона и заканчивая двумя импичментами Трампа. Только единственно, что коррупция тут добавляется, потому что на самом деле Конституция Соединенных Штатов про импичмент прямо говорит, что это должна быть измена, называются так – измена, взяточничество и другие особо тяжкие преступления. За них импичмент можно объявить президенту и любому другому федеральному служащему, политическому назначенцу.

Так что пока еще даже не начато это расследование. Как только оно начнется, либо одному из этих трех комитетов поручат вести это расследование, либо будет сформирован специальный комитет, который соберут из представителей разных других комитетов.

Этот комитет, который будет вести расследование – у него будет очень значительная власть. Это повестка юридически очень серьезной силы, они могут вызывать на допрос и спрашивать о чем угодно. Причем закрыться от вопросов нельзя, нельзя ссылаться на государственную тайну, например, или еще на что-нибудь, только на пятую поправку - то, что в России называется 51-й статьей Конституции, не буду отвечать, чтобы не навредить себе.

И это сразу, естественно, плохо играет против такого свидетеля. И в этом смысле очень много какого-то грязного белья можно вывернуть, на это, я думаю, республиканцы и рассчитывают.

При этом надо сказать, что Белый дом начал очень жестко защищаться. Уже давно начался этот дрейф от той Америки, которую мы знали, к Америке, которую, совершенно очевидно, мы только начинаем узнавать. С приходом Трампа в предвыборную гонку 2015-2016 года это проявилось особо ярко. Но сейчас обращение Белого дома к СМИ фильтровать информацию от республиканцев, которая почти наверняка будет ложной – такого в истории США точно еще не было.

Это все равно как письмо из надзорного комитета ЦК, Комитета партийного контроля – в газету, в какой-нибудь "Ленинградский рабочий", не принимать звонки от оппортунистов из Новгорода, что-нибудь в этом роде. Это вот это напоминает все.

Это, конечно, очень на всех подействовало странно. Средства массовой информации письмо это перепечатали без особых комментариев, но тут, собственно, и комментировать особенно нечего.

В общем, началось. Конгресс вернулся, началось, у них там горячие деньки впереди. И, в общем, если до Рождества какого-то удобоваримого решения нынешний истеблишмент не представит, ситуация может явно в США выйти из-под контроля.

– Насколько активна вовлеченность Дональда Трампа в этот процесс?

– Мы не знаем этого напрямую, я не могу вам прямо это подтвердить, на мои звонки он не отвечает. Но появились сообщения, что Дональд Трамп до объявления спикера, до распоряжения спикера трем руководителям комитета представителей - что он разговаривал с ними.

Во всяком случае, он точно (говорил — Ред.) с такой госпожой Стефанией – она руководитель Республиканской национальной конференции. Это такой пост, есть Республиканский национальный комитет, но он занимается исключительно выборами, праймериз и всем прочим. А это постоянно действующий орган, это не ЦК, но постоянно действующий орган, координирующий деятельность законодателей всех уровней республиканских.

Соответственно, с Трампом встречалась, разумеется, Марджори Тейлор Грин, которая была просто таким моторчиком этого импичмента с самого начала. И с другими республиканцами он встречался.

Судя по всему, дыма без огня не бывает, конечно, Трамп это обсуждал. И по мере приближения 2024 года, становится понятно, что в Республиканской партии пока что никакой альтернативы Трампу нету. Понятно, что республиканцы наиболее политически активные, конечно, с ним соотносят все свои движения. Трамп там активен везде, но активен и здесь тоже.

– К другим темам. Недавняя встреча Владимира Путина и северокорейского лидера Ким Чен Ына. Что демонстрируют Штатам тесные связи России и КНДР? Если говорить о возможности поставок военной помощи России от КНДР, как изменится баланс сил на поле боя?

– Вам здесь потребуется, наверное, эксперт военный, хотя, я думаю, что и у военных экспертов полного представления нет, ввиду секретности особого гособоронзаказа, связанного со специальной военной операцией.

Насколько я понимаю, особых проблем с вооружением, со снарядами и всем прочим как бы нет. Тут, скорее, довольно серьезная политическая вещь, потому что в условиях какого-нибудь 2012-го, может быть, даже 2015 года, какой-то смысл сохранять режим санкций в отношении Северной Кореи, со ссылкой на ООН, на западных партнеров, на международное мировое сообщество, как это принято говорить, какой-то резон в этом во всем был.

Сейчас, когда в общем мировое сообщество пропало куда-то, его фактически не существует… То есть, мы имеем санкционный режим, очень жесткий в отношении России, все более усиливающийся санкционный режим в отношении Китая, просто с другого боку они немножечко заходят.

Естественно, долго под санкциями находится Северная Корея. В условиях, когда с Западным миром разговаривать, по сути дела, не о чем, во всяком случае, пока мы не видим сейчас тем, на которые с Западом можно было всерьез разговаривать... Кстати, и Владимир Путин сказал на Восточном форуме, что, скорее всего, предмета нет для диалога. Мы готовы, но предмета нет. В этой ситуации довольно странно, почему санкции в отношении Северной Кореи, которые были введены в основном из-за ссоры Северной Кореи и США – мы должны в настоящий момент сохранять и соблюдать.

Я с самого начала, еще когда Ким Чен Ын в поезд садился, предположил, что, конечно, напрямую, условно говоря, плевать на санкции, наложенные Совбезом ООН, мы не будем, но скажем, что формально будем соблюдать. Но на деле, конечно, санкционный режим для нас бред, что и подтвердил президент (РФ — Ред.), сказав, что международные обязательства нарушать не будем, но в рамках них есть возможность делать все.

Что все? Ну, на самом деле, я так понимаю, что здесь, скорее, вопрос политический пока, нежели практический, потому что практический – надо было поработать. Надо было, чтобы Ким Чен Ын приехал и посмотрел на все это дело, ему надо было показать. Эту картинку должны были растиражировать по всему миру.

Надо было, чтобы он произнес свою речь. Потому что, надо сказать, северокорейский лидер ныне более пророссийски выступил из кого бы то ни было вообще из мировых лидеров.

– Даже Китай так не поддерживал.

– Даже Китай, разумеется. Китай старается сохранить свой узел, что правильно, это большой узел мировой, тут ему как бы выступать на одной стороне с Россией - в общем, даже это было бы не хорошо ни для России, ни для Китая.

Приезжает корейский лидер и говорит: "Ура, вперед, что сделать надо?". Это должно было произвести определенное впечатление на мир. И на основе этого уже, наверное, какие-то практически шаги дальнейшие будут делаться.

Наверное, что-то северокорейское могло бы нам и пригодиться, хотя, на мой взгляд, такой прямо острой нужды в этом нет. Но появление Северной Кореи как союзника, который фактически одновременно с нами говорит "вперед, ура" - ну, это был сильный ход. Вот такой сейчас мир.

Я, кстати, хотел обратить внимание на то, что… понимаете, есть Северная Корея, которую долго называли государством-изгоем. Современный мир предполагает как минимум две вещи здесь.

Во-первых, государства-изгои существовали в прежнем мире, глобализованном, однополярном, под руководством американской гегемонии. Что она (Америка — Ред.) сказала: вот этот изгой, этот ничего, а этот вообще хороший. Так и есть.

А в нынешнем мире мы вовсе не обязаны это все дело соблюдать. Поскольку по отношению к нам этот западный мир ведет себя явно враждебно, мы вовсе не обязаны соблюдать ни его правила, ни даже правила приличия в отношении него.

Если мы хотим поговорить с Северной Кореей, мы хотим с ней посотрудничать, это вообще никак, условно говоря, нас не смущает и нас не останавливает. Эти правила закончились.

А второй момент связан с тем, что, что бы мы ни думали о режиме Северной Кореи, в новом мире вообще вмешательство во внутренние дела и указания, как хорошо жить, как не хорошо жить – они уже не действуют. Потому что вот эти все правила, что неплохо бы везде иметь демократию – это измышления, которые относятся к миру уходящему.

Сейчас каждая страна вольна устраиваться так, как она хочет. Это не абсолютная точка зрения, у нее есть свои недостатки, это очевидный факт, это сразу понятно, но, тем не менее, в таком мире мы сейчас живем. И Джо Байден и Ким Чен Ын становятся равнозначными людьми в этом смысле.

Вот для Запада - нет, это Западу кажется: "как, как можно выстраивать такую моральную эквивалентность". А с точки зрения нового мира - это абсолютно одинаковые в моральном ранжировании люди. Вот такое изменение произошло с миром.