Это, конечно, не уровень Великой Отечественной войны, но таких масштабных боев за последние 80 лет никто у нас не видел, отмечает военный журналист Роман Сапоньков. Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Роман, ВСУ смогли переправиться на левый берег Днепра в районе Антоновского моста. Смогут ли они там организовать плацдарм, который, по канонам военной науки, должен составлять как минимум 10 километров в ширину и 2 километра в глубину?
— Эта высадка произошла 23 июня в пятницу. Возможно, ВСУ воспользовались событиями в Ростове, которые случились на выходных.
Вы правильно сказали, что плацдарма в военном смысле этого слова там нет. Противник локализован под опорами Антоновского моста. Плюс ему удалось просочиться в район дач, которые находятся на Антоновском острове. Так что это не левый берег. Это острова, которые после разрушения Каховской ГЭС были затоплены.
Там до сих пор по щиколотку ила.
Уточню еще раз. Географически левый берег Днепра начинается в районе Алешек. От места высадки до Алешек — 3,89 километра по прямой. ВСУ контролируют район дач. Если стоять лицом к Херсону, эти застройки находятся справа от моста. Там раньше были пристани для частных лодок и маленькие пирсы.
Особенность этой местности в том, что к ним ведет единственная дорога, а все остальное — болото. Это было даже до подрыва ГЭС. И противник именно на этот участок вышел, но фактически ему оттуда деваться некуда. Дальнейшее форсирование невозможно даже силами пехоты.
Да, у России есть определенные проблемы, поскольку после затопления смыло наши минные поля, секреты, посты и обустроенные позиции. Но тяжелая техника ВСУ вне дороги не может пройти, потому что повсюду камыши и болото, а сама дорога заминирована.
Суть этой высадки была идеологическая, потому что они сразу же разместили там украинский флаг и раструбили об этом. К тому же это была попытка отвлечь наше внимание и раздергать резервы, чтобы мы их перебросили с Запорожского направления.
Потому что высадка была проведена как раз в тот момент, когда у нас была ротация.
Понятно, что возможны другие высадки, чтобы мы оттянули резервы с Запорожского направления, а они хоть как-то смогли прорваться там. Потому что устроить прорыв путем форсирования Днепра с полноценным снабжением группировки ВСУ в нынешнем виде не смогут.
Для этого нужно такое насыщение войск, как это было в Великую Отечественную войну. Напомню, что в форсировании Днепра в 1943 году со стороны Красной Армии участвовали 600 тысяч человек.
Поэтому это вряд ли что-либо, кроме как отвлечение внимания.
— А если наоборот? Если противник оставит попытки проломить наши позиции на Ореховском и Южнодонецком направлениях, а попытается форсировать Днепр не только возле Херсона, но и на Кинбурнской косе или в районе Энергодара?
— Это возможно. Но для этого нужно время. Как минимум нужно погрузить технику на тралы, а их у ВСУ не хватает. Плюс это все нужно перевезти по железной дороге. Все это будет замечено нашей разведкой.
Наша разведка сейчас вскрывает все перемещения противника с точностью до сотни человек. Во многом именно поэтому у Украины не удалось наступление. Потому на направлении главного удара они не смогли сосредоточить силы так, чтобы это не стало сюрпризом для наших войск.
Кроме того, у нас короче логистика. Украине придется гнать свои силы и средства по мостам на Днепре через Кривой Рог и Николаев большой дугой. А у нас от Запорожского направления до Новой Каховки — 200 километров по прямой. Колесная техника это расстояние сможет даже маршем пройти.
Это не бравурные заявления, что никуда они не денутся, а у нас комар носа не подточит. Противник очень грамотный. ВСУ высадились в тот момент, когда у нас была ротация. У них прекрасная разведка. Они получают данные НАТО, пользуются радиоперехватами и агентурой на местах.
Плюс даже на Южном направлении они атаковали в разных местах. Сначала ударили на Времевском выступе, потом в районе Орехова. Одновременно они били возле Марьинки, на флангах под Артемовском, а до этого вторгались в Белгородскую область, чтобы оттянуть туда наши значительные силы по артиллерии и по боекомплекту.
Они щупали нашу оборону, пытались найти слабые места в инженерных сооружениях и локтевом взаимодействии подразделений.
На Южнодонецком направлении в районе Новоселовки у них даже есть успехи. Им удалось взять три деревни. Да, они были в серой зоне, но они продвинулись. Они попытаются развить там успех. Они маневрируют.
Противник еще не выдохся. У него еще хватает людских резервов и запасов артиллерии. Он попытается нам что-то навязать. Украина же утверждает, что они до сих пор не выбрали направление главного удара, хотя понятно, что это ложь и туман войны.
Однажды мы уже угадали главные направления удара — Времевский выступ, где был Герасимов, и район Орехова. Пока наши войска выступают достойно, потому что враг пока даже не прошел серую зону. Он прошел где-то половину пути до основных рубежей нашей обороны.
Но это не значит, что наши войска смотрят в бинокль, как они пытаются по минным полям пройти, спотыкаясь и подрываясь. Идет комплексная работа нашей пехоты, артиллерии и бронетанковых сил. Осуществляются постоянные отходы на более выгодные позиции, чтобы заманить противника в огневой мешок и нанести ему удар с флангов.
Последнее наступление ВСУ характерно тем, что наши войска постоянно контратакуют силами батальона (200 человек) при поддержке двух батальонов танков (20 машин) по полю под прикрытием артиллерии и авиации.
Я не хочу сказать, что это уровень Великой Отечественной войны, но таких масштабных боев за последние 80 лет никто у нас не видел.
— Каковы настроения бойцов? Это же нам из СМИ кажется, что мы ВСУ, как в компьютерной игре мышками, клацаем, но очевидно, что это не так. Насколько им там тяжело?
— Конечно, бойцы подустали. Но они были заряжены на борьбу.
Давайте исходить из психологии противника. Прошлый год ВСУ закончили победами под Харьковом и Херсоном. Поэтому у них сложилось впечатление, что они побеждают. Они думали, что они сейчас нас сметут. Мол, у них западная форма и натовская техника, а наши бойцы в ватниках в окопах с трехлинейками сидят.
Но наши парни были по-хорошему злы и подготовлены. Мы готовились в инженерном плане, в тактике и в работе с личным составом. Были учтены проблемы прошлого года, прежде всего грамотного взаимодействия с соседями и родами войск.
Грамотно стали работать разведчики с беспилотниками, чтобы они передавали координаты сразу на огневые точки. У ребят был азарт. И когда они поняли, что наступление ВСУ забуксовало, к ним пришло удовлетворение от проделанной работы.
Понятно, что им очень тяжело. Бои шли сутками. Им приходилось бегать по жаре с автоматом под обстрелом вражеской артиллерии, видя убитых и раненных товарищей. И потом, противник проводил ротацию, когда его подразделение понесло потери и устало.
И у него была надежда, что они нас как в футболе перебегают и мы начнем ошибаться. Но у нас тоже были резервы и ротация.
Поэтому сейчас у бойцов настроение бодрое. Но головокружения от успехов тоже нет. Все прекрасно понимают, что это только середина наступления. Украинская пропаганда утверждает, что ни на какой блицкриг они не рассчитывали и что большие планы любят тишину. Враг пытается измотать нас в долгую.
Они попытаются за это лето выжечь наши резервы, в надежде, что у них людских резервов окажется больше, чем наших. Это прямо как Верденская битва времен Первой мировой войны.
Следовательно, нас ждут несколько месяцев тяжелых боев, пока противник снова не уйдет на восполнение сил. Но главное, что мы сохранили личный состав. Потери у нас небольшие. Для кого-то из наших солдат это было боевое крещение, для кого-то преумножение опыта прошлого года.
Чем дольше противник затянет эту мясорубку, тем больше у нас будет навыков. Так что эта ситуация нам выгодна.
В любой войне побеждает тот, кто допустит меньше ошибок. Я не могу давать совет: «Пожалуйста, не ошибайтесь». Но в прошлом году мы ошибались гораздо чаще, а теперь уже провели качественную работу над ошибками.
— Несмотря на эти атаки противника, мы продвигаемся в районе Красного Лимана, Купянска, Северска и Марьинки. Могут ли эти тактические успехи перерасти в оперативные или даже в стратегические?
— Можем.
Марьинка — это самый проблематичный район. ВСУ действительно там закапывались девять лет, поэтому очень долго у нас там ничего не получалось. Я на связи с парнями с того направления. Они говорят, что для взятия одного укрепрайона в этом направлении требуется целая войсковая операция.
На Купянском направлении у нас продвижение хорошее. Я недавно побывал в этих краях и пообщался с военными медиками, которые там работают. Да, противник отчаянно сопротивляется и активно минирует местность.
Но меня радует, что у нас появились снаряды. Слава богу, их хватило на отражение основного удара, а теперь их прямо вагонами подвозят на остальные направления.
Кроме того, мы научились вести бои, когда у противника огромное количество коптеров и когда враг дистанционно минирует территорию в районе 10 километров от линии фронта.
А что касается оперативного успеха, то тут явно не будет рисования стрелочек на карте, когда мы уходим в прорыв на 20 километров. Продолжится выдавливание противника. Мы попытаемся создать условия, чтобы Украина перебрасывала туда силы с других участков фронта или вынуждена была отходить.
Но Купянское направление мне все равно представляется перспективным. Судя по всему, враг там не успел подготовить огромное количество артиллерии и рубежей обороны. Они его проморгали. Но мы помним восьмимесячный штурм Артемовска.
Даже если мы подойдем к Купянску, мы его быстро не возьмем. Если только не случится сценарий Лисичанска, когда его обложили с флангов, противник оттуда ушел и город остался цел.
— Отставной американский генерал Бен Ходжес, отвечая на вопрос, как бы сейчас действовала армия США на месте ВСУ, сказал, что они делали бы примерно то же самое, только они бы чаще применяли высокоточные ракеты для уничтожения логистики ВС РФ и более активно использовали авиацию. Это кризис западной военной мысли? Или он, исходя из своей логики, правильно говорит, и нам бы в боях с американцами пришлось очень тяжело?
— Дело в том, что сейчас все мы столкнулись с глобальным кризисом традиционных вооружений. То же самое было в Первую мировую войну.
В то время было создано большое количество поражающих средств (пулеметы и скорострельные орудия). Плюс усовершенствовалась связь, когда любое перемещение противника сразу становилось известно штабам и эту угрозу удавалось купировать. А еще появились автомобили и развитая сеть железных дорог, когда армии стали более мобильные. Сейчас у нас то же самое.
У нас есть быстрый транспорт. Танки и пехота перемещаются на автомобилях, которые могут пройти несколько сотен километров без поломки и заправки. Кроме того, коптеры позволяют быстро обнаруживать противника, а интернет сразу же позволяет передавать эту информацию в штабы.
Средства поражения тоже усовершенствовались. Высокоточное оружие и авиация позволяют наносить огромные потери в живой силе и техники наступающий стороне. Мы можем двигаться только в том случае, когда мы утопили противника в горе свинца, заглушили его связь и парализовали систему управления.
Поэтому мы в Артемовске двигались в день по 100 метров, а это был хороший результат. Выйти из этого кризиса можно только за счет автоматизации средств РЭБ и разведки.
Теперь насчет американского генерала. У Украины есть вся номенклатура натовского оружия и средств разведки, кроме авиации, в товарных количествах. Противник пока не может добиться 1000 вылетов в сутки, как это было у Америки во время бомбардировок Югославии.
Поэтому если Россия вдруг решила устроить рыцарский турнир с США, то Америка попыталась бы воспользоваться своей очень хорошей авиацией. Они даже превосходят нас в части подвесных контейнеров, которые дают подсведку целей и наведения высокоточных ракет.
Зато у нас прекрасная система ПВО. Так что мы бы сбивали их самолеты, а они бы уничтожали наши ЗРК. Это была бы битва за превосходства в воздухе, которая продлилась бы год, а потом мы бы перешли к войне на истощение, которая похожа на СВО.
Другое дело, что генерал Ходжес сравнивает две страны, которые уже полтора года активно сражаются и проливают кровь, со своей Америкой, которая в войну еще не вступала. Поэтому рассуждать о том, как бы американская армия прорывала бы нашу оборону, можно было бы спустя полтора года войны, в зависимости от результатов этой битвы за господство в воздухе.