А почему НКГБ поймало Кука? Как последний командующий УПА* дожил до "Дня незалежности"

Они прибыли утром на рассвете. После короткого разговора их провели в схрон. Не будь за спиной тяжёлого ночного перехода, подозрение вызвали бы и образцовый порядок в нём, и дрожащие руки "Петра", и сапоги, не снятые "Юрком", на пути к схрону... Вызвало бы, но они вымотались и легли спать, а когда проснулись - уже были связаны…

За "Барсуком" чекисты гонялись давно, с 1944 года. Весной 43-го он возглавил одно из четырёх структурных подразделений ОУН-УПА* — группу УПА-Юг. Начались боестолкновения отрядов бандеровцев с партизанами, а весной 1944 года — нападения на тыловые подразделения и части Красной Армии. Боестолкновений с регулярными армейскими частями и частями НКВД УПА не выдерживало. В 20-х числах апреля 1944 года в Кременецких лесах на границе Ровенской и Тернопольской областей УПА-Юг, которым командовал "Барсук", и УПА-Север попытались повоевать с ними на равных, но в результате обе группы понесли огромные потери, и были вынуждены выбираться из "мешка" мелкими группами.

Наука пошла впрок. После этого "Барсук" никогда уже своих боевиков в открытые атаки с армейцами и "нквдшниками" не водил: они устраивали засады только на одиночек и небольшие группы, боролись с партактивом, "ястребками" — так население Западной Украины прозвало бойцов истребительных отрядов из местных коммунистов и комсомольцев. Летом 1950 года после того, как был убит не отличавшийся особой щепетильностью в конспирации Роман Шухевич, "Барсук" занял посты руководителя ОУН(б)* на "Украинских землях", главы Генерального секретариата УГВР (Украинской главной освободительной рады) и Главного командира УПА*.

"Барсук" — это был розыскной псевдоним, который чекисты использовали во внутреннем документообороте, при сеансах связи и в разговорах между собой. На самом деле того, за кем они упорно охотились, звали Василий Кук, а большинство "бандеровцев" знало его, как "Лемиша".

В отличие от Шухевича, он более щепетильно относился к конспирации, старался чаще менять места своего пребывания, доверял только хорошо проверенным людям. Позже на допросах его жена Ульяна признавалась: "Даже я, как жена, не знаю ни о его детстве, ни о юности. Конспиратором "Лемиш" был большим. Я, как жена, никогда не знала, какой пост он занимал в организации, не говоря уже о другом". В ориентировке на него от 2 сентября 1949 года чекисты указывали: "Часто носит простую крестьянскую одежду, так же одеваются его боевики".

В начале 50-х на "Барсука" началась настоящая охота.

На территории Хмельницкой области была создана легендированная "бандеровская" боёвка, состоявшая из агента "Партизана" и двух завербованных бывших бойцов УПА*. Им удалось встретиться с двумя боевиками "Барсука" — "Чумаком" и "Карпо", которые разыскивали одного из командиров УПА с Волыни. Бандеровцы не знали, что чекисты полностью уничтожили его боёвку — никто не выжил, но они специально скрывали информацию об этом, провоцируя националистов на её розыск. Ловушка не сработала, Кук на контакт не пошёл, потребовав, чтобы "партизан" зимовку провёл с его бойцами в одном из многочисленных схронов.

В мае-июне 50-го удалось выяснить точное местонахождение "Барсука" на стыке Львовской, Тернопольской и Станиславской (совр. Ивано-Франковская) областей. Была проведена масштабная войсковая операция с прочёсыванием лесного массива крупными войсковыми подразделениями и частями МГБ. В результате погибло большое количество бандеровцев из состава отряда, в котором на тот момент находился Кук. Погиб и его телохранитель "Муха". Самому "Барсуку" из окружения вырваться удалось.

В феврале 1951 в руки чекистов попал руководитель Подольского краевого провода ОУН* Василий Бея — "Улас". Его завербовали… точнее, думали, что завербовали — вернувшись в леса он сразу же сообщил командованию бандеровцев о произошедшем и вскоре погиб.

В декабре 1952 года погибли некие "Зенка" и "Орача", которые до дня ликвидации скрывались с "Барсуком" в одном схроне. Чекистам не повезло всего чуть-чуть, иначе бы "Барсук" тоже был убит.

Велась МГБ и агентурная игра с использованием ещё одного попавшего в их руки высокопоставленного националиста — эмиссара Зарубежного представительства УГВР Василия Охримовича. Он высадился на территорию Украины с парашютом с американского самолёта: "зарубежные партнёры" активно снабжали бандеровцев оружием, боеприпасами, забрасывали к ним подготовленную за океаном агентуру. В результате игры удалось выяснить, что с весны 1953 года "Барсук" скрывается в Станиславской области на базе Рогатинского надрайонного провода ОУН. Его пытались заманить в ловушку, но он разгадал игру, и в очередной раз избежал ареста.

11 июля 1953 года при попытке пересечения границы был задержан Василий Галас (псевдоним "Орлан") и его жена Мария Савчин ("Маричка"). Галас дал притворное согласие на вербовку: "Маричку" вместе с агентом "Матросом" ("бандеровская" кличка "Тарас") вывели за рубеж в качестве представителей оуновского подполья. Однако, выполняя наказ мужа, "Маричка" сразу же рассказала об игре и вербовке "Орлана" в ЦРУ. Разыгранная комбинация с захватом Кука провалилась, даже не начавшись.

Тем не менее, чекисты обкладывали "Барсука" всё плотнее и плотнее

Один за другим проваливались и вербовались подпольщики-националисты, раскрывались и уничтожались схроны, продуктовые и оружейные базы и тайники, перехватывались пути пересечения границы, проводились регулярные прочёсывания лесных массивов и облавы: всё меньше становилось людей, которым бандеровцы могли доверять — простое население устало от них.

Вокруг налаживалась мирная жизнь: открывались украинские школы, институты, формировались и обеспечивались современной техникой колхозы и совхозы, заметно выросло благосостояние селян. Им хотелось мирной жизни, а по лесам в это время бегали какие-то люди с автоматами, утверждали, что воюют за их свободу, и при этом требовали снабжать их едой и скрывать (а ведь только за это можно было загреметь в лагеря или отправиться на поселение в Сибирь).

Особенно сложной для бандеровцев стала зима 1953-54 годов — они понесли большие потери и всерьёз задумались о выводе уцелевшего личного состава в ФРГ. Весной Кук планировал приступить к налаживанию контактов с уцелевшими ячейками националистического подполья, и в украинском НКГБ решили этим воспользоваться.

Им улыбнулась удача: удалось арестовать связного "Барсука" — Чумака "Богуна", у которого был "бандеровский" псевдоним "Юрко". Командующий УПА знал его лично и доверял ему. Для встречи "дорого" гостя разминировали и отремонтировали давно уже раскрытый схрон в Иванцевском лесу Львовской области, который получил название "Почекальня". В ночь с 20 на 21 апреля 1954 года в него "заселились" спецагенты "Карпо" (у бандеровцев "Чумак"), "Жаров" ("Петро") и "Богун" ("Юрко").

С каждым из агентов, чтобы исключить возможность самоубийства "Барсука", была разработана подробная легенда поведения при различных сценариях развития событий. Москва и ЦК КПУ требовали от "чекистов" захватить Кука живым.

Его хотели убедить, что дальнейшее сопротивление националистов бессмысленно и бесполезно. Свободная Украина, за которую сражаются "бандеровцы", и так существует в виде УССР и принадлежит украинскому народу. В Киеве и Москве хотели, чтобы Кук написал воззвание ко всем украинцам и диаспоре за рубежом, в котором бы отказался от своих националистических идей, признал их ошибочность и призвал бы оставшихся немногочисленных соратников сложить оружие. Такое воззвание позволило бы значительно ослабить влияние зарубежных центров ОУН, активно сотрудничавших с американскими, английскими и немецкими спецслужбами.

На рассвете 23 мая "Богун" выбрался из схрона наружу и стал ждать. Вскоре послышался треск веток, а затем условный сигнал, копирующий клёкот птицы. После ответного сигнала из кустов выбрались Кук, его жена — Ульяна Крюченко и два телохранителя Владимир Задворный ("Довбуш") и Михаил Фенин ("Назар"). Телохранителям было приказано остаться на месте, остальные отправились к схрону.

Это потом уже, анализируя всё произошедшее, Кук вспомнил, что и схрон был в слишком образцовом порядке, и "Юрко" вопреки всем инструкциям, когда они подходили к схрону, не снял сапоги, и "Петро", который жарил для них на примусе картошку, никак не мог справиться с дрожью в руках. Но ночной переход их сильно вымотал, он просто не придал этому значения. А зря.

После завтрака Кук повеселел, много шутил, рассказывал, как уходить от розыскной собаки, попросил "Юрка" почистить его американский автомат — подарок Охримовича — показал, как тот разбирается. Умывшись и помыв ноги, "гости" уснули.

"Богун" разобрал автомат, из-под подушки у Ульяны осторожно извлекли её пистолет ТТ, а затем набросились на спящих и связали. После такого неожиданного пробуждении у Кука со своими бывшими "побратимами" состоялся острый диалог:

— Сколько вам заплатили?!

— Мы арестовали вас по приказу проводника "Орлана" (арестованного НКГБ Василия Галаса), чтобы скорее покончить с войной и обеспечить нормальную жизнь народу.

Агенты не сразу раскрылись, что перевербованы НКГБ. Когда Кук предложил "Юрку" деньги, тот ответил:

— Я не за деньги работаю.

— А за что?

— За идею!.. и потом, я бывший эсбист и знаю правило — кто приказал связать, тот и приказывает развязать. Разве не Вы учили нас этому?

В схроне чекистами был предварительно установлен радиоприбор "Голос": при нажатии на кнопку за километры от него срабатывал сигнал вызова — "Барсук" наконец-то попал в западню. Тут же на место выехала группа захвата, во главе с майором Григорием Клименко. Чекисты какое-то время разыгрывали из себя "бандеровцев". Майор спустился в схрон и поздоровался с Куком. Тот на игру не "купился", он сразу понял, что перед ним чекист.

Тем временем лейтенант Валентин Агеев отправился к телохранителям "Барсука" и на чистом галичанском диалекте сообщил им: "Вы арестованы по приказу вышестоящего проводника!" "Довбуш" и "Назар" безропотно дали себя связать.

Тем временем Кук продолжал шутить с Клименко: сказал, что получи он в 1953 году письмо с условиями сдачи, то скорее всего им бы воспользовался. Попросил развязать ему руки. Услышав отказ, саркастически заметил: "Неужели я такой страшный человек?" В разговоре то ли в шутку, то ли всерьёз признался: "И я, и ОУН стали заметно "левее", по поводу чего я неоднократно спорил с Шухевичем". Спросил, нет ли чего выпить. Когда услышал в ответ, что нет, посетовал: "Эх, люди-люди, как вам не совестно? Такой момент, и чарки вина немае".

Наконец арестованных вывели из схрона, вместе с телохранителями погрузили в ГАЗ-67 и отправили во Львов. Оттуда авиаспецрейсом Кука и его жену доставили в Киев. Когда командующего УПА* вези по столице Украины, он, не скрывал своего восхищения. Раздражало его только обилие пропагандистских плакатов и портретов вождей. Для ведения дела "Барсука" создали группу под руководством начальника Следственного отдела КГБ УССР подполковника Петра Пивоварца. По номеру камеры, в которой сидел Кук, ему присвоили новый псевдоним "300-й", а его жене — "88-я".

Непосредственно допросы и вербовку Василия Кука вёл лейтенант Георгий Санников — выпускник Киевской спецшколы ВВС и юридического факультета Киевского государственного университета им. Т. Г. Шевченко (КГУ) (что тогда ещё было редкостью среди чекистов). По заведённой среди "бандеровцев" привычке Кук и его жена дали Санникову используемый только ими и долго не известный ему самому псевдоним "Юрист". Год чекист пытался перетянуть "300-го" на советскую сторону, дискутируя на политико-экономические темы, обсуждая работы Ленина и советскую прессу, но тот так до конца своих дней и остался убеждённым националистом.

О том, что Кук находится во внутренней тюрьме КГБ было известно только нескольким десяткам чекистов и трём гражданским — секретарю ЦК КПУ Алексею Кириченко, его заместителю по пропаганде и генеральному прокурору СССР Роману Руденко. Когда внутреннюю тюрьму КГБ в Киеве с регулярным обходом всех камер посещал прокурор по надзору украинской Генпрокуратуры, "300-го" и "88-ю" под предлогом прогулки срочно выводили в город в сопровождении двух оперработников. Но это была видимая охрана. На самом деле командующего УПА сторожили минимум две бригады (до двадцати человек) наружного наблюдения, которые понятия не имели, кто находится под их "опекой".

Соответственно, на Западной Украине никто очень долго не знал, что Кук давно находится в Киеве. В связи с этим на местах продолжали проводиться масштабный розыскные мероприятия и облавы, а бандеровцы продолжали свято верить, что "Лемиш" всё ещё находится на свободе.

От имени оуновского подполья и его групп чекисты продолжали масштабную радиоигру, благодаря чему им удалось перехватить практически все каналы связи националистов с Мюнхеном, а иностранная агентура регулярно докладывала в Киев о действиях зарубежных органов ОУН* и УГВР.

Тем временем Василий Кук тоже пытался вести игру с чекистами, в результате которой ему приходилось одну за другой сдавать свои позиции. Он написал "соображения" о нейтрализации остатков подполья и националистического движения. Вызывался раскрыть перед прессой подробности сотрудничества "бандеровцев" с разведками США и Англии, обещал помочь внедрить в зарубежные националистические центры своих информаторов. Кук предлагал объединить националистов в единый националистический центр за рубежом, во главе которого поставить Галаса ("Орлана").

Однако в КГБ на это предложение не "купились", во-первых, чекисты хотели разъединить националистов, а "300-й" предлагал совершенно противоположное. Кроме того, Галаса уже один раз "вербовали" и помнили, чем это закончилось — доверия ему не было.

Пытаясь завоевать доверие чекистов, Кук пожертвовал "малым" — 26-27 ноября 1954 года он указал в Рогатинском лесу Станиславской области место, где были закопаны 7 бидонов с документами: адреса, шифры, коды переписки с зарубежными центрами в США, Канаде, Италии, Аргентине, ФРГ, собственные записи, содержание которых он долго не раскрывал, но в конце концов раскрыл. Также он какое-то время отказывался раскрыть схроны остальных пока ещё остававшихся на свободе подпольщиков, но всё-таки указал.

А вот игру от его имени чекистам организовать не удалось. От его имени отправили письма деятелям националистов в Канаду. О том, что адресаты их получили, стало известно из секретных знаков в передаче "Голоса Америки"** по случаю 85-й годовщины Леси Украинки. Но затем стали поступать ответные послания с неизвестными условными знаками, "300-й" отказался их пояснять, и игра не состоялась.

Тем не менее вечером 20 декабря Куку разрешили совместно с женой отметить её День рождения, пообщаться, под надзором сотрудников, посмотреть по телевизору румынское и японское кино. После этого "300-й" не спал до 3 часов ночи, был сильно возбуждён. Затем его свозили в Москву, где с ним пообщались высокопоставленные чекисты центрального управления.

С апреля 1955 г. Кукам разрешили проживать в одной камере. 4 мая "300-й" написал "Декларацию" о политическом признании победы советской власти. В обмен на это его родственникам и родственникам жены разрешили вернуться со спецпоселения в родные сёла. На выплату суточных и покупку приличной одежды "300-му" и "88-й" выделили внушительные денежные фонды, Ульяну даже свозили в Дарницкий универмаг, чтобы она там могла сделать покупки. Им обоим показывали идейно выдержанные фильмы, возили в музеи Ленина и Шевченко, делали экскурсии по крупнейшим предприятиям и колхозам Украины, по её знаковым местам, таким как Печерская Лавра, София Киевская, Аскания Нова.

Руководство республиканского КГБ ещё в феврале 1955 года предлагало председателю КГБ СССР генералу армии Ивану Серову использовать Кука с пропагандисткой целью, но в Москве посчитали это нецелесообразным — оставалась надежда на использование командующего УПА* в оперативной работе. В 1957 г. "300-му" предложили написать разоблачающую украинский национализм книгу, но он отказался, аргументирую это тем, что как только поставит в ней последнюю точку, его за ненадобностью ликвидируют. Кроме того, он просил улучшить условия быта. Книгу Кук в конце концов так и не написал, но ему провели в камеру радиоточку и выписали более десятка газет и журналов.

Кстати, он был недалёк от истины — первый секретарь ЦК КПУ Алексей Кириченко требовал расстрелять Кука и громко объявить об этом на весь мир. В ЦК знали, что "300-й" уверен в русификации республики новым руководством УССР и отступлении от курса "ленинской национальной политики". Но в КГБ посчитали такое обращение с заключённым нецелесообразным.

В августе 1959 г. Куков переселили в особняк КГБ на Нивках — есть в Киеве такой живописный район с большим уютным парком и озёрами — а 14 июля 1960 года их, и целый ряд других высокопоставленных командиров УПА помиловали по ходатайству КГБ УССР. Через неделю Куков выпустили из-под стражи, вернув отобранные при задержании вещи и деньги. Им выделили квартиру по улице Речицкой, 2, дали 1000 рублей подъёмных и обеспечили охрану — им вполне могли мстить бывшие "побратимы". Многие националисты до сих пор считают Василия Кука предателем.

Тогда же были прекращены все радиоигры с зарубежными центрами националистов и их кураторами из разведок стран НАТО от имени захваченных КГБ эмиссаров ОУН*. Об этом было заявлено публично, что произвело эффект разорвавшейся бомбы. В тот год "полетели" со своих постов многие офицеры иностранных разведок, в том числе и начальник "русского" отдела британской Интеллидженс сервис.

19 сентября 1960 года Василий Кук выступил по радио с обращением ко всем живущим за рубежом украинцам, в котором признал советскую власть на Украине законной, отрёкся от ОУН-УПА* и призвал украинское правительство в изгнании признать СССР законным государством и вернуться домой. Обращение неоднократно ретранслировали и опубликовали в газете "Вести из Украины", которая распространялась за рубежом среди диаспоры. С подобными покаяниями выступили ещё порядка 200 бывших "бандеровцев".

Кук всё время существования советской власти находился под плотным "колпаком" слежки и прослушки. Было известно даже, как он поучал своего сына: "Тю дурный, лучше б учил арифметику, чтоб деньги зарабатывать, а не тратил время на эти политинформации!" Кстати, "органы" потом помогли Юрию получить престижное в то время университетское образование кибернетика и поступить в аспирантуру.

Кук мечтал завершить своё неоконченное высшее юридическое образование, но власти разрешили получить только заочный диплом историка. Знания Василия Степановича для этого подходили как нельзя лучше — помимо украинского и русского он владел польским, английским, немецким, греческим, старославянским языками и латынью. Историко-философский факультет КГУ он закончил в 1964 г., но работать старшим научным сотрудником в Центральном государственном историческом архиве начал уже в 1961-м. Кук собирал документы по истории государственности и культуры Гетманщины.

С 69-го трудился на должности и.о. старшего научного сотрудника Института истории АН УССР. Написал кандидатскую по теме "Роль крестьянского пореформенного банка в проведении аграрной Столыпинской реформы на Украине", которую специалисты посчитали достойной докторской степени.

Однако по указанию ЦК КПУ ему не дали никакой научной степени, а в начале 70-х, когда по УССР прокатилась очередная волна арестов украинских диссидентов, Кука и вовсе вышвырнули из профессии. Он с трудом устроился агентом в "Укрбытрекламу", где и трудился до выхода на пенсию в 1986 году.

Ну а потом наступил 1991-й год: осуществилось то, о чём Василий Кук так долго мечтал — на карте мира появилась Украина незалежная от Москвы. Он с радостью ринулся в гущу общественно-политической и научной работы. Да только вскоре выяснилось, что новой Украине он оказался без надобности. Пришло время циничных, расчётливых и продажных людей. Тем не менее, Кук не терял оптимизма.

В одном из своих интервью пятнадцатилетней давности он сказал: "Я хотел бы пожелать молодежи быть настоящими патриотами Украины, строителями державы, гордиться принадлежностью к Шевченковскому роду". Интересно, какими глазами он смотрел бы на сегодняшнюю Украину, окончательно превратившуюся в колонию Запада. Да, видимо, такова уж, историческая судьба украинских националистов — прокладывать дорогу интересам западных стран и унавоживать собой и своими судьбами украинскую "почву", для чужих "урожаев", которые будут собирать чужие "руки".

* организация запрещенная в Российской Федерации

** СМИ выполняющее функцию иностранного агента