По сравнению с возможностями, которые есть у Украины, масса кавказских террористов – это тренировка на кошечках. Но у Украины нет персонажей вроде Шамиля Басаева и есть свои ограничения. Вряд ли, что украинские террористы будут захватывать театры. Но протащить чемодан на АЭС, ГЭС, мост или подстанцию они всегда смогут. С этим надо бороться, считает военный историк, автор книги о чеченских кампаниях Евгений Норин
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
Утром 1 сентября в Минобороны РФ сообщили, что российские войска пресекли попытки высадки десанта с 60 украинскими диверсантами в нескольких километрах от Запорожской АЭС. Местные власти заявили, что попытка захвата станции велась под контролем британских спецслужб, участвовавшие в ней десантники проходили подготовку за рубежом.
- Евгений, каким должен быть наш ответ и как прекратить все это безумие вокруг Запорожской АЭС?
- Это тест на дееспособность МАГАТЭ. Мы сейчас узнаем, есть ли у нас международная экспертиза как таковая. Если правозащитные организации сегодня просто подкручивают собственные отчеты в интересах политики, то ядерка – это принципиально другой вопрос. Здесь уважаемые специалисты МАГАТЭ должны понимать, что если они будут подкручивать свои отчеты по поводу атомной станции, то проблемы возникнут у всей планеты Земля. Радиоактивности на всех хватит.
Украина сейчас занимается путешествием по офигенно тонкому льду. Да, ядерная станция – объект очень прочный. Уничтожить его можно только целенаправленно. Но, как показывает практика, если играть с огнем на атомной станции, можно доиграться. Украина действует в логике тотальной войны, где все средства хороши. Но здесь они подошли к очень опасной черте. Люди, у которых уже случилась одна ядерная катастрофа, пытаются идти ко второй.
Вопрос заключается в том, насколько Запад готов поддерживать Украину. Одно дело, когда твой подопечный сжигает "ватников и колорадов" (это не на наших глазах), а другое – ядерная катастрофа, которую увидят все.
Ответ России должен быть двояким. Нужно максимально прозрачно продемонстрировать миру, что происходит на атомной станции. Это редкий случай, когда Россию будут слушать просто в силу важности ситуации. Приглашение инспекторов МАГАТЭ – абсолютно правильно. Я бы постарался сделать так, чтобы часть инспекторов постоянно сидели на станции. Да, у нашего государства очень большие проблемы с прозрачностью, особенно для международных организаций. Но это тот случай, когда кашу маслом не испортишь. Мы должны бить во все колокола, чтобы там сидели представители всех международных организаций и непрерывно наблюдали за происходящим.
Причем там должны быть специалисты, которые в состоянии понять, откуда летят артиллерийские снаряды, и кто обстреливает АЭС. Потому что Украина смогла заразить весь мир своей безумной теорией, что русские сами себя обстреливают.
Второй момент – чисто военный. Никакого бинома Ньютона. Надо просто отогнать противника на такую дистанцию, чтобы он не мог обстреливать АЭС. Нужно нанести ему такой ущерб, чтобы он боялся обстреливать АЭС. Выбить у него все дальнобойные средства, чтобы он не мог стрелять.
Мы должны не дать противнику разрушить ценный объект народного хозяйства, погрузив мир в пучину ядерной катастрофы. И мы должны дать миру исчерпывающую информацию о том, что там происходит. Не надо ничего прятать. Приходи и показывай, что творят их союзники.
- Действительно ли на станции столь критическая ситуация, что нам нужно снимать войска с Донбасса и брать Кривой Рог?
- Брать Кривой Рог в любом случае полезно. Отсечение Восточной Украины от Западной – это то, с чего надо было начинать. Я не могу сказать, куда в ближайшее время будут направлены российские силы, потому что операция идет слишком медленно. Но брать именно Кривой Рог необязательно. У противника останутся те же "Хаймерсы", которые бьют на такую дистанцию, что дай боженька. Вопрос в том, чтобы лишить противника военного потенциала, достаточно для нанесения ударов по АЭС. Для этого есть масса других способов. Нужно нанести противнику старое доброе военное поражение.
- Мы уже обсуждали, что в Донбассе все идет слишком медленно. Есть ли в военной истории примеры, когда на главном участке фронта противники ничего не могли сделать друг с другом, и поэтому они начинали серьезные бои на других направлениях?
- Сто раз так было. Например, с осени 1943 по лето 1944 года, когда в Белоруссии фронт стоял на месте, а на Украине шли активные наступательные операции с серьезными успехами. Это нормальная ситуация. Очень редко кто-то наступает не только в одном месте.
Понятно, что у России сейчас нет возможности наступать везде-везде. Надо расставить приоритеты и реализовывать их. Возможно, что мы пойдем в переможный наступ в южных степях. Возможно, попытаемся окружить Донбасс. Сражение в Донбассе в любом случае будет. Потому что если СВО закончится без Славянска и Краматорска, это будет историческое поражение России.
Короче говоря, где-то что-то будет. Но сказать что-то наверняка мы не можем.
- Сегодня годовщина захвата школы в Беслане. Вы внимательно изучали обстоятельства этой трагедии. Возможно ли повторение именно таких терактов исламистами или украинскими террористами?
- От исламистов никогда не знаешь, чего ожидать. Но именно ремейк Беслана вряд ли возможен. Дело в том, что для Беслана нужно очень мощное, развитое и мотивированное террористическое подполье. Беслан с точки зрения планирования и использованных ресурсов был очень сложным и даже шедевральным терактом.
Исламисты – ребята изобретательные и фанатичные. Но чаще всего они промышляют чем-то менее эффектным. Что касается Украины, то я бы ожидал от них не терроризма кавказского образца, а акций диверсионного характера на объектах двойного назначения. Запорожская АЭС попадает под определение теракта. Украинское государство (террористическая организация не до конца запрещенная в России) разрушает ядерный объект. Сейчас у террористов есть гаубицы и РСЗО. Они пытаются создать общеопасную ситуацию чтобы повлиять на политическое решение.
От Украины мы ожидаем диверсии на железной дороге, на подстанциях и на мостах. Это уже и происходит на новозанятых территориях, в Крыму и в остальной РФ. Причем Украина может осуществлять теракт куда более изощренными методами, чем чеченские боевики. Потому что у Украины для этого есть технически грамотное население и промышленно развитое государство. Да, это не Япония, но это и не Ичкерия, у которой ничего кроме кустарных мастерских не было.
У Украины есть люди со специализированной диверсионной подготовкой с армейским вооружением в бесконечном количестве. У них есть промышленным образом произведенные боеприпасы любого типа. Украина уже ведет с нами диверсионно-террористическую войну.
- Как именно мы можем использовать кавказский опыт для борьбы с украинским террором?
- Разумеется. Тут ничего нового не придумали. Отслеживание личных контактов, агентурная работа, противодиверсионная работа, штабы несения караульной службы. Кавказский опыт должен помочь.
Понятно, что по сравнению с возможностями, которые есть у Украины, масса кавказских террористов – это тренировка на кошечках. С другой стороны, у Украины все же нет дьявольски изобретательных персонажей вроде Шамиля Басаева. И у них есть свои ограничения. Вряд ли, что украинские террористы будут захватывать театры. Но протащить чемодан на АЭС, ГЭС, мост или подстанцию они всегда смогут. С этим надо бороться. Опыт есть.