«В качестве административного центра можно дать г. Тирасполь». Как возник оплот Русского мира на Днестре

В отличие от других политических центров исторической Новороссии Тирасполь стал таковым уже после крушения Российской империи. До революции это был заурядный уездный городок, основную экономики которого составляли кустарные производства и торговля.

Среди множества подобных местечек Буго-Днестровского междуречья Тирасполь выделялся разве что этническим составом населения. Преобладали здесь великороссы: сказывалось активное пополнение городской общины в конце XVIII в. русскими старообрядцами и казаками Екатеринославского войска (укомплектованного в основном из мелких землевладельцев Белгородской и Воронежской губерний).

Первым храмом, заложенным после строительства Тираспольской крепости, стал единоверческий Покрова Пресвятой Богородицы. Единоверие — это религиозная политика царских властей, направленная на мирную интеграцию староверов в лоно официальной Православной церкви. В своё время наместник Новороссии Григорий Потёмкин активно внедрял её на подвластных землях.

Тирасполь впервые попал в эпицентр общегосударственной политики осенью 1924 г., когда в Приднестровье началось создание Молдавской Автономной Республики. Острая дискуссия тогда развернулась не только по вопросам статуса автономии и её границ, но и главного города республики.

Самым крупным населённым пунктом автономии на момент провозглашения МАССР был городок Ананьев (свыше 18 тыс. жителей). Именно на него и указал в качестве перспективной столицы автономии в сентябре 1924 г. председатель СНК Украины Влас Чубарь.

Однако недостатком Ананьева была удалённость от железной дороги. Кроме того, в силу неразвитости в этом городке промышленного производства, в нём практически отсутствовал городской пролетариат, что было большим недостатком с точки зрения большевистской идеологии.

Полной противоположностью Ананьеву был городок Бирзула, где позже возвели мавзолей Григорию Котовскому (переименовав попутно в Котовск, а недавно в Подольск). В Бирзуле был важный железнодорожный узел, но меньше 10 тыс. жителей. Тем не менее, 19 сентября 1924 г. Политбюро КП(б)У высказалось за то, чтобы центр автономной республики располагался именно там.

Тирасполь был лишь третьим по величине городом автономии (почти 15 тыс. жителей). Его в качестве региональной столицы облюбовал самый высокопоставленный молдаванин в руководстве СССР Михаил Фрунзе.

«В районе Приднестровья приходилось неоднократно бывать лично, и я констатирую, что к северу от Тирасполя идёт сплошная полоса с преобладающим молдавским населением… В качестве административного центра можно было бы дать г. Тирасполь» — сообщал в своей записке на имя главы Политбюро Иосифа Сталина начальник штаба РККА Фрунзе летом 1924 г.

Позиция Фрунзе возобладала и учредительные акты Молдавской АССР формально утвердили столичный статус Тирасполя.

Постановление Всеукраинского ЦИК о создании Ревкома (временной администрации) МАССР от 29 октября 1924 г. говорилось: «Временное прибывание Правительства Молдавской Республики утвердить в гор. Тирасполе».

Формулировка «временное пребывание» была обусловлена тем, что формально в состав МАССР включалась и бывшая Бессарабская губерния Российской империи с центром в Кишинёве, оккупированная Румынией в 1918 г. Таким образом окончательное обустройство республики должно было произойти после завершения румынской оккупации Бессарабии.

Тем не менее первое, торжественно обставленное заседание Ревкома МАССР прошло не в Тирасполе, а во втором по величине городе автономии — Балте (немногим менее 18 тыс. жителей). Там же прошли Первая Всемолдавская областная партийная конференция и Всемолдавский съезд советов, приступили к работе постоянные органы государственной власти.

Отметим, что первая конституция МАССР, принятая в 1925 г., о месте нахождения административного центра автономии умалчивала. Это диссонировало с конституционной практикой большинства создаваемых в тот период автономных республик на территории СССР.

Негласный перенос главного города Советской Молдавии из Тирасполя в Балту явно происходил с ведома и, скорее всего, по инициативе харьковского руководства (до 1934 г. столица Украинской ССР находилась в Харькове). Ведь и подбор руководящих кадров для автономии, и финансирование партийно-государственных инстанций МАССР, и наделение их имуществом осуществляло партийное руководство Украинской ССР, в составе которой эта автономия образовывалась. Какое-либо своеволие в таких условиях было просто немыслимо.

При этом руководствовались украинские партократы, видимо, утилитарными и политическими соображениями. Дело в том, что в связи с образованием МАССР в Одесской губернии был упразднён Балтский административный округ (Тирасполь статус окружного центра не имел). Вполне логичным было не распускать штаты сокращаемых учреждений, а сформировать на их основе институты вновь создаваемой республики.

Кроме того, Балта была тесно связана с регионами Центральной Украины (до революции она являлась частью Подольской губернии) и входила в состав преимущественно украинского района (украинцы составляли свыше 80% жителей Балтского района).

Тогда как национальный состав Тираспольского района по данным переписи 1926 г. выглядел следующим образом: 32,7% русские, 26% молдаване и 19,5% украинцы.

Следовательно пребывание столицы автономии в Балте обеспечивало более плотный контроль со стороны УССР над административными структурами МАССР.

Кроме того, существовал и фактор безопасности. В 1924 г. ещё были свежи воспоминания, как тремя годами ранее во время Второго зимнего похода армии УНР Бессарабская группа петлюровцев форсировала Днестр и пыталась овладеть Тирасполем.

В исторической литературе советского времени, пронизанной принципами межреспубликанской толерантности, расхожим положением было, что нахождение столицы МАССР в Балте носило лишь временный характер. Однако бросается в глаза, что в период 1924 — 1929 годов, когда административный центр находился в Балте социальная инфраструктура Тирасполя развивалась очень медленно. В этот период политика формирования новой столицы «Приднестровской Молдавии» не просматривается.

Решение о переносе столицы Молдавской АССР в Тирасполь было принято 28 июня 1929 г. Эту дату можно воспринимать как «магию чисел», поскольку переход Бессарабии под власть СССР и Украинской ССР произошёл 28 июня 1940 г.

Объяснялось решение переноса столицы приоритетностью развития плодоовощной отрасли (в Тирасполе создавались крупнейшие в регионе производства по консервации овощей и фруктов). Это одновременно приближало административный центр автономии к районам основного сосредоточения молдавского населения. В соседнем с Тирасполем Слободзейском районе доля молдаван в составе населения составляла почти 65%, а Дубоссарском — 67%.

Таким образом обретение Тирасполем столичного статуса диктовались двумя процессами, определявшимися союзным («имперским») центром: индустриализацией и коренизацией.

В контексте первой для Тирасполя был очень важен визит главы Союзконсервтреста Анастаса Мкояна летом 1930 г. По его итогам уже весной следующего года неподалёку от Тирасполя началось строительство третьего крупного консервного предприятия. Одновременна проводилась модернизация ранее созданных производств.

В 30-х годах в Тирасполе возникло крупнейшее в Советском Союзе вино-коньячное производство (известное сегодня под маркой «КВИНТ»), мощность которого составила до 1 млн декалитров десертных и столовых вин в год.

Таким образом индустриализация стимулировала создание новых садов и огородов, закладку виноградников и повышало экономическую самостоятельность МАССР.

Коренизация же предполагала повышение в управленческих процессах представителей титульных этносов национальных республик. В активе Тирасполя было то, что он был опоясан преимущественно молдавскими районами, а значит лучше подходил на роль места сосредоточения молдавской бюрократии.

Однако объективные сложности в ходе процесса «молдаванизации» и свёртывание процесса коренизации в 30-х годах способствовали сохранению русского облика новой столицы МАССР.

Тирасполь стремительно превращался из захолустья в центр экономической и социально-политической жизни региона на юго-западном рубеже СССР.

Ярким олицетворением происходившей модернизации стали архитектурные артефакты того времени. Визитной карточкой приднестровской столицы стало построенное в 1936 г. здание драматического театра им. А.М. Горького.

Рядом с ним были возведены Молдавский педагогический институт и Высшая коммунистическая сельскохозяйственная школа.

Переезд в Тирасполь центральных органов власти автономии обусловил строительство зданий ЦИК МАССР, госбанка. Постепенно ликвидировался острый квартирный голод, обострившийся после переноса в Тираспроль столицы. Исчезали лачуги и бараки, место которых занимали благоустроенные жилые дома, публичные учреждения. Вся эта невиданная для приднестровских степей градостроительная активность щедро финансировалась «империей».

Одновременно индустриализация стимулировала приток в приднестровскую столицу рабочих кадров из России и Юго-Восточной Украины, что укрепляло русский характер Тирасполя.

Столичного статуса Тирасполь лишился в 1940 г. вместе с фактическим упразднением Молдавской АССР, уступившей место суверенной Молдавской ССР со столицей в Кишинёве.
Приднестровский город не сильно пострадал от такой трансформации, поскольку первое время именно «левобережные» кадры (управленцы из Приднестровья) господствовали в кишинёвских коридорах власти.

Затем, во время «брежневской» индустриализации Тирасполь стал местом сосредоточения промышленных предприятий союзного подчинения, что позволяло городским властям решать многие вопросы социально-экономической жизни напрямую с Москвой.

Фактическая автономия Тирасполя от Кишинёва, да ещё и наличие серьёзной природной преграды между Бессарабией и Приднестровьем обусловили активное фрондёрство приднестровских элит в отношении националистической политики молдавских властей периода распада СССР.

Уже упоминавшиеся молдавские районы, опоясывающие Тирасполь, официальный Кишинёв оттолкнул от себя политикой форсированной румынизации и стремлением выйти из Советского Союза. В 1991 г. Приднестровье вопреки воле правительства Молдовы провело референдум о сохранении СССР.

Но все эти тенденции, как показывают современные процессы в Крыму и на Украине ничего не гарантируют без силового прикрытия. Надёжным щитом для Тирасполя и всего Приднестровья стали подразделения 14-й общевойсковой армии, которые на момент распада СССР располагались в регионе.

20 июня 1992 г. в ходе прорыва войск Молдовы в бессарабский город Бендеры (фактически он входит в Тираспольскую агломерацию) на стороне приднестровцев в бой вступили несколько танков, переданных ополчению российскими военными. Молдавские войска восприняли этот прорыв как вмешательство 14-й армии. Их охватила паника, бросая технику, правительственные силы Молдовы отступили на окраины города.

Формально российское командование заявляло о своём нейтралитете в том вооружённом конфликте, но оно и не могло игнорировать сильных проприднестровских настроений среди собственных военнослужащих.

4 июля 1992 г. командарм Александр Лебедь после серии артиллерийских обстрелов армией Молдовы приднестровских городов публично обвинил руководство Молдовы в геноциде собственного народа. После этого российские войска стали подавлять артиллерийские батареи, командные пункты, склады боеприпасов и ГСМ молдавской армии.

В начале июля Кишинёв был вынужден запросить перемирие. 21 июля президентами России и Молдовы в присутствии президента Приднестровья Игоря Смирнова (экс-директора тираспольского предприятия союзного подчинения «Электромаш» и бывшего главы Тираспольского городского совета) было подписано соглашение «О принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова».

29 июля 1992 г. в Приднестровье вошёл миротворческий контингент Российской Федерации, физически разделивший враждующие стороны. Кровопролитие и прекратилось. Тирасполю это позволило сохранить статус столицы пусть и пока непризнанного, но суверенного государства (государственный суверенитет Приднестровской Республики был провозглашён в 1990 г.)

Таким образом город Тирасполь это и есть олицетворение Русского мира. Его возникновение, возвышение и сохранение как русского города стало возможно благодаря активности Российского государства на Днестре. Эта деятельность не всегда основывалась на российских национальных интересах, но объективное стремление влиять на Северо-Западное Причерноморье всякий раз вызывало к жизни проекты использования Тирасполя как ключевой точки опоры России (Советского Союза) в этой части Европы.