Он родился 6 апреля 1909 года в Черновцах в семье небогатого торговца. Черновцы, вместе со всей Буковиной, принадлежали в то время Австро-Венгерской империи, и с началом Первой мировой войны оказались в эпицентре боевых действий.
Русская армия трижды брала этот город, и трижды здесь проходили еврейские погромы. Кто-то утверждает, что их устраивали русские солдаты, кто-то (и это более вероятно), что их организовывали криминальные элементы, пользуясь временами безвластия, когда одна армия оставила город, а другая ещё в нём не утвердилась.
Как бы там ни было, родители Янкеля Пинхусовича Черняка (так на самом деле звали нашего героя в детстве) в этой круговерти погибли или пропали без вести, и мальчика отправили в Прагу, в сиротский приют: тогда с Буковины в Чехию бежали многие еврейские семьи.
Здесь у мальчика обнаружились недюжинные способности к языкам, за изучением которых в приюте, в средней школе и в Пражском высшем техническом училище, куда Черняк поступил в 1927 году, он проводил кучу времени. К двадцати годам юноша владел семью языками, в том числе румынским, чешским, английским… а на немецком он изъяснялся не хуже, чем любой из уроженцев западногерманских земель.
Это не удивительно — его родной город Черновцы был перекрёстком Европы, где одновременно звучали идиш, немецкий, румынский, русинский, венгерский, польский языки.
Юноша взрослел, набирался знаний и при этом формировался как личность. Наблюдая вокруг себя социальную несправедливость, он мечтал изменить мир к лучшему, сделать его справедливей, а потому вступил в Социалистический Союз молодежи.
По окончании училища дипломированный молодой инженер Ян Черняк (имя, а затем и отчество он сменил на более славянские) устроился на работу на электротехнический завод, но ему не повезло — в мире бушевала Великая депрессия. Она быстро добралась до Праги, и не успевшего ещё набраться опыта специалиста сократили.
Решив не тратить понапрасну времени, Ян отправился в Берлин, где поступил в политехнический институт. Там же он вскоре стал членом Коммунистической партии Германии и сразу же попал в поле зрения советской разведки.
В одном из берлинских кафе сотрудник Разведывательного управления (ГРУ) РККА (псевдоним «Матиас») предложил ему присоединиться к борьбе с фашизмом в качестве советского разведчика, и юноша не задумываясь согласился.
Первое задание он выполнял в Румынии. После окончания Первой мировой войны Буковину и, следовательно, Черновцы аннексировала эта молодая и крайне агрессивно настроенная по отношению к своим соседям страна. Яну достаточно было в 1930 году вернуться в родной город, как его тут же призвали в армию.
Молодого человека с высшим техническим образованием, присвоив ему чин сержанта, распределили служить делопроизводителем в штаб артиллерийского полка. Вскоре в Москве начали получать достоверную информацию о румынских вооружениях, структуре армейских подразделений, военном сотрудничестве с Германией: после прихода в 1933 году к власти Гитлера отношения с этой страной у СССР стремительно портились.
К 1934 году Ян уже руководил обширной сетью резидентуры, действовавшей как в самой Румынии, так и за её пределами. Однако в 1935 году один из завербованных им агентов провалился, и Черняка срочно отозвали в Москву.
Здесь он прошёл ускоренную подготовку, в том числе изучил русский язык. По свидетельствам знавших его сотрудников, Черняк обладал удивительными способностями: он после беглого просмотра запоминал до десяти страниц текста на любом из изученных им языков. Также буквально за несколько секунд он запоминал расположение в комнате до 70 предметов.
Автор книги «Рассекреченные судьбы» Александр Авербух говорит и о других его умениях:
«…Безусловный гипнотический дар в сочетании с артистизмом позволил ему однажды пройти неузнанным в метре от жены, с которой он прожил пятьдесят лет. Телепат, способный в некоторых случаях читать чужие мысли, он подчас с высокой точностью разгадывал намерения собеседника… Он был очень сильным и ловким, а также мастером рукопашного боя. Располагая примитивными средствами, мог подделать любой документ, классно изготовить печать, штамп. Его донесения не поддавались посторонней расшифровке, а фотоматериалы при попытке их обработать — засвечивались».
В СССР много времени Черняку на обучение выделить не смогли: в преддверии новой мировой войны обстановка накалялась из месяца в месяц. В 1936 году «агента Джена» как корреспондента ТАСС забросили в Швейцарию.
Располагающий к себе, общительный Черняк легко находил готовых к сотрудничеству людей: банкиров, инженеров, офицеров… Швейцария в то время (да и в наше тоже) являлась одним из мировых центров по производству оружия, а потому упор делался на добычу сведений о новейших военных разработках.
Вскоре в характеристике Яна появилась запись: «Находясь в зарубежной командировке, Черняк провёл исключительно ценную работу по созданию нелегальной резидентуры и лично завербовал 20 агентов».
В последний день сентября 1938 года крупнейшие европейские страны подписали Мюнхенское соглашение, которое означало скорое начало Второй мировой войны — Англия и Франция открыто «подталкивали» Третий рейх в сторону СССР.
В связи с этим уже в октябре в качестве нелегала Черняка отправили в Париж. Здесь он приступил к созданию легендарной разведывательной группы «Крона», о членах которой даже сейчас, спустя 80 лет, неизвестно практически ничего, зато кое-что известно о результатах их работы.
Черняку удалось привлечь к сотрудничеству людей, занимавших в Третьем рейхе видные посты. Все они рисковали жизнью, о чём наглядно свидетельствует судьба хотя бы той же «Красной Капеллы» Леопольда Треппера или «Красной тройки» Шандора Радо, и ни один их них так никогда и не был раскрыт.
Единственное, уже в постперестроечное время сын Лаврентия Берии — Серго Гегечкори в своей книге «Мой отец — Лаврентий Берия» сообщил, что вроде бы в распоряжении его отца была так называемая «стратегическая разведка», агентом которой являлись культовые актрисы Третьего рейха: Ольга Чехова и Марика Рекк.
В ответ на это ГРУ выступило с официальным заявлением, что Рекк ещё в 1937 году завербовал Ян Черняк — сотрудник именно военной разведки, а не НКВД. Марике благоволил Геббельс, благодаря чему она вращалась в высших кругах нацистской Германии и из частных бесед получала крайне важную информацию.
Об остальных членах группы, которых было около 35, известно только, что среди них некоторые служили в вермахте, некоторые — в гестапо и абвере, а один — непосредственно в Ставке фюрера.
Возможно, это был… высший партийный функционер НСДАП Мартин Борман. Генерал-лейтенант вермахта и создатель разведывательной службы Германии БНД Рейнхард Гелен писал в своих мемуарах:
«…Я хочу нарушить свое длительное молчание и сообщить о тщательно скрывавшемся Советами секрете… Речь идёт о роковой роли, которую сыграл ближайший соратник и доверенное лицо Гитлера Мартин Борман… Он был важнейшим источником информации и консультантом Советов, начав работать на Москву ещё до русской кампании».
После окончания Второй мировой войны члены «Кроны» продолжали (а может, и продолжают) жить и работать в США, ФРГ, Великобритании, Италии, прочих странах западного мира, в связи с чем личное дело и документы Яна Петровича засекречены до сих пор.
Сам Черняк после захвата вермахтом Франции был вынужден сначала перебраться в «столицу» всех разведок Европы швейцарский город Цюрих. Отсюда 12 июня 1941 года он передал текст немецкого приказа о дате нападения Германии на СССР. После начала боевых действий от него в Москве получили данные о конструкции немецких радиолокаторов, устройстве различной радиотехники, боевой техники вермахта (например, танков «тигр» и «пантера»), химоружии, состоянии оборонной отрасли Германии, её запасах сырья, продвижении работ над ФАУ-1 и ФАУ-2 и о многом другом. Только в 1944 году в ГРУ от «Кроны» поступило 12 500 листов технической документации и 60 образцов радиоаппаратуры. Пересылались они… в тортах.
В первой половине 1942 года Черняк перебрался в Англию, так как в СССР стало известно, что там приступили к разработке ядерного оружия по программе «Тьюб эллойз».
Перед «Дженом» поставили задачу, завербовать учёного Кавендишской лаборатории Кембриджа Алана Мея: о нём было доподлинно известно, что он сочувствует коммунистическому движению. Вербовка прошла без неожиданностей — Мей был очень умным человеком и понимал, что только при наличии ядерного паритета между различными странами можно уберечь Землю от разрушительной Третьей мировой войны. И он пошёл на огромный риск, содействуя созданию такого паритета.
До конца 1942 года агент «Алек» (такой оперативный псевдоним получил британский учёный) передал данные об основных направлениях научно-исследовательских работ по урановой проблеме, об установках по обогащению урана, передал описание технологии получения плутония, чертежи «уранового котла» и описание принципов его работы — всего около 130 листов документации.
В январе следующего года Мея перевели из Британии в Канаду в Монреальскую лабораторию. Здесь он передал образцы: колбу с миллиграммом окиси урана-235 и десятую часть миллиграмма урана-233, тончайшим слоем нанесённую на платиновую фольгу. Также он предоставил данные по развитию атомного проекта на Американском континенте: в Канаде и в США.
После окончания Великой Отечественной войны Черняка забросили в Штаты, собирать информацию по «Манхэттенскому проекту».
Однако долго поработать здесь у него не получилось, виной чему стало предательство. Шифровальщик, работавший под прикрытием сотрудника советского посольства в Канаде некий лейтенант Игорь Гузенко, соблазнился шикарной обеспеченной западной жизнью (по некоторым данным, соблазнилась его жена, а мужа-подкаблучника она просто заставила действовать в соответствии с её прихотями — сам он потом спился).
5 сентября 1945 года Гузенко вместе с женой попросил в Канаде политическое убежище, за что в качестве платы предоставил секретные документы. Военный атташе в Канаде, полковник Николай Заботин, чьим непосредственным подчинённым был алчный лейтенант, допустил нарушение целого ряда инструкций, из-за чего произошедшее и оказалось возможным.
В результате канадцы выявили 19 советских агентов, из которых 9 угодили за решётку. Алан Мей получил 10 лет заключения, но ни в чём никогда не раскаивался. Несколько хорошо законспирированных нелегалов, действовавших за рубежом более 10 лет, срочно эвакуировали в СССР. Среди них оказался и Ян Черняк: его доставил домой посетивший США с визитом доброй воли военный корабль.
Тем временем в Москве по личному приказанию Сталина разбирались причины провала, для чего была создана комиссия под руководством секретаря ЦК ВКП (б) Георгия Маленкова, в которую входили в том числе Берия, Абакумов, Меркулов и др. Виновным был признан полковник Заботин, однако Черняк пострадал тоже. Если бы он в своё время не поручился за Заботина, по приезде в СССР его бы ждала Золотая Звезда героя.
Однако энциклопедический словарь «Разведка и контрразведка в лицах» называет другую причину: «…Он не был награжден из-за того, что не согласился с наказанием полковника Заботина и высказал свое негативное отношение к соперничеству между ГРУ и НКВД».
После возвращения Ян Петрович работал референтом в ГРУ, затем — переводчиком в информационном агентстве ТАСС. Ему так и не было присвоено воинское звание, что, однако, не помешало ему принимать дальнейшее участие в проведении разведывательных операций (о характере которых до сих пор ничего не известно) и преподавать.
Он поселился в Москве, женился на женщине, с которой прожил вместе почти полвека. В середине 60-х с разрешения своего начальства Черняк встречался с Юлианом Семеновым и стал одним из прототипов образа знаменитого Штирлица. После публикации романа «Семнадцать мгновений весны» сам разведчик изложенные в нём события считал фантастическими.
Детей у него не было. С 1969 года он жил со своей женой в однокомнатной квартирке незаметной жизнью советского пенсионера на скромную пенсию отставного вольнонаёмного служащего ГРУ… и при этом пользовался невероятным уважением посвящённых в его судьбу коллег.
Ян Петрович прожил долгую жизнь, застал развал СССР и умер в разгар «ельциновщины», 19 февраля 1995 года. 14 декабря 1994 года, когда он уже был в больнице, Указом Президента Российской Федерации «за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания», ему присвоили звание Героя Российской Федерации. Золотую Звезду привезли за 10 дней до смерти героя, когда он уже находился в коме, поэтому её вручили его жене.
Сам Ян Петрович Черняк о своей разведывательной деятельности отзывался без какого-либо пафоса:
«Я не нарушал требований конспирации. Всегда помнил, чем может закончиться для меня встреча с контрразведкой, а поэтому не посещал публичные дома, спортивные соревнования, театры, где часто проводились облавы и проверки документов, не нарушал местных законов, чтобы не привлекать к себе никакого внимания. Этому и учил своих помощников. Но, кроме всего прочего, разведчику ещё нужно обыкновенное везение. Мне везло».