https://ukraina.ru/20241211/1059560890.html

Нерв войны. О чем говорят, о чем мечтают и что не по душе солдатам, которые нас защищают

Нерв войны. О чем говорят, о чем мечтают и что не по душе солдатам, которые нас защищают - 11.12.2024 Украина.ру

Нерв войны. О чем говорят, о чем мечтают и что не по душе солдатам, которые нас защищают

Каждый раз, когда беседуешь, не спеша, за чашкой чая или в окопе с русскими солдатами, не покидает ощущение, что все это немного декоративно. В том смысле, что если человек, хоть и с оружием, но не в бою, то это как декорации в кино. Вот сейчас режиссер скажет: "Снято" и все разойдутся по уютным вагончикам смывать грим и сдавать реквизит.

2024-12-11T06:18

2024-12-11T06:18

2024-12-11T15:02

россия

можга

украина

эксклюзив

захар виноградов

спецоперация

сво

https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/0c/0b/1059579910_0:0:3000:1688_1920x0_80_0_0_b93d1e05d434480dc8c9f019c2b89b6c.jpg

Но война тут настоящая и автоматы – не муляжи.А еще понимаешь, почему такое ощущение – ты ожидаешь увидеть героев, рвущих на себе тельняшки и рассказывающих о том, как они громят врага, денно и нощно думая о тактике боя и о том, как в рукопашной одолевают жестокого противника.А здесь, на самом деле, – простые русские мужики, у которых дома в тылу - семьи, и рассказывать они о себе не особо любят. Потому что в упор не видят ничего героического в том, что делают, свою службу в армии считают просто работой, которую нужно делать хорошо. Разница с гражданкой лишь в том, что там ты - инженер, слесарь или айтишник – с 9 до 18 с перерывом на обед, а после этого свободный гражданин – хочешь, домой езжай, хочешь, в пивную иди или с друзьями в кегельбан.А здесь, ты - солдат всё время, все 24 часа в сутках. И если тебе прикажут, то ты в любой момент должен выполнять приказ, не рассуждая, не считаясь с тем, закончено твое дежурство или нет, устал ты или только еще приготовился ко сну. Приказ – есть приказ. С этим свыкаешься, как с привычкой носить часы на руке. Ты же не думаешь каждую минуту, что они есть, просто ты привыкаешь к этому. И всё. Хотя тонкости, конечно, есть.Как "Малой" не выполнил приказС "Малым" мы пошли в баню. Нет, не в городскую с душем и раздевалкой, не в сельскую, с огромной печкой посредине, а в импровизированную солдатскую – два на полтора метра, буржуйка с пристроенным на ней баком для воды и тремя крючками за дверью, куда повесили амуницию. Баня хорошо натоплена, что по этой погоде – снег с дождем, уже воспринимается как радостное отдохновение от трудов ратных.Свой позывной "Малой" получил за невысокий рост, хотя сам он крепкий и сильный мужчина 25 лет. "Я самый маленький в батальоне", - объясняет без всякого смущения происхождение позывного "Малой", запаривая веники в кипятке."Малой" - танкист, с таким ростом – самый раз в кабине, где каждый сантиметр – лишний. Родом он из небольшого города Можга, что в Удмуртии. Там осталась его семья, с которой он регулярно переговаривается по телефону ("все в порядке, отдыхаем").Вениками орудует так, что в любых "Сандунах" позавидовали бы.— Это я с детства умею, - поясняет "Малой". К банному мастерству его приучил отец. В хозяйстве есть баня, вот с малолетства Малой и пристрастился к горячей воде, пару и веникам, которые в его руках превращаются в искусные массажные принадлежности. Один веник мягко проходит по тебе, а другой в это время догоняет его горячими и хлесткими шлепками.После школы пошел в армию, из армии вернулся уже вполне зрелым мужчиной. "Друзья пьют, гуляют, я понял, что это не по мне и вернулся в армию". Четвертый год уже на контракте. На Украине почти с первых дней."В самом начале не понимали, что, как, куда, как работать, как действовать, какие меры предпринимать, если противник наступает – вспоминает "Малой". - Немного в растерянности были. А сейчас уже собраны, настроены серьезно"."Дойдем до Киева", — уверенно говорит танкист.У него три награды – Георгиевский крест, медали "За отвагу" и "За боевое отличие".Георгиевский крест получил за операцию по захвату поселка Рубежное в Харьковской области. Тогда наши двумя танками наступали, прикрывая пехоту, остальные машины, как считает "Малой", берегли. Но наши танкисты сделали свое дело и поселок вместе с штурмовой группой взяли.По мнению моего собеседника, для танкиста важно – реакция и смекалка. Был такой случай, о котором рассказал "Малой" уже после бани, за чашкой густого, наваристого чая. Их экипажу пришлось в боях трое суток не спать – вперед-назад, наступление-отступление. Потом всё затихло, и они решили отдохнуть, не выходя из танка. По очереди должны были дежурить – следить за обстановкой. Но кто-то (но кто, "Малой" не хочет говорить) тишину и усталость побороть не смог. Вот тут их и подбили, удар был сильным, но повредил только гусеницу. Командир спросонья скомандовал "Вперед", а "Малой", сообразив, что впереди враг, приказ не выполнил и откатил танк назад, в лесополосу. Тем и спас и экипаж, и машину.Такая вот нехитрая история, когда невыполнение приказа оказалось спасительным. И ничего героического в этом нет, наверное, справедливо считает "Малой". Просто это у них такая работа.Оператор БПЛА Дима и его обидыС Дмитрием мы познакомились в обычной украинской хате, брошенной хозяевами еще в самом начале спецоперации. Ну, как обычной? Стол, стулья, печь. Только на микроволновке лежит пистолет с глушителем, а чуть подальше – беспилотник, правда, в полуразобранном состоянии. Дима его изучает: что там у него внутри? Такие вот верные знаки война, которая совсем рядом. Ну, и погромыхивает где-то за горизонтом нашего слуха.Дима приехал на побывку с линии боестолкновения (ЛБС). И теперь пару дней будет отдыхать. Он – старший оператор БПЛА. А начинал войну водителем Камаза. Тогда, в самом начале было очень тяжело. Водители доставляли на передовую боекомплекты, еду, воду, короче, по его словам, всё, что нужно для боевой работы и более-менее сносного в боевых условиях солдатского быта."Опасно было ездить очень, потому что машины большие, - вспоминает Дима и добавляет задумчиво, - машины очень большие. И медленные, неповоротливые. Особенно, когда началась война, грязь же была, это оттепель, снег, в поле не заедешь, только заезжаешь - всё, машина тонет в грязи, много таких вот машин потом вытаскивали. Команды поступали, что, если машина застревает, колесо пробито, например, то покидаем машину, идем пешком. Людей берегли. Техника техникой, это понятно, что без техники тяжелее будет, но люди важнее. Такие команды были".Я слушаю его и понимаю, почему "машины были такие большие и неповоротливые". Здесь на дорогах войны они – главная мишень для врага. Прежде всего для беспилотников, которая словно черные вороны кружат высоко в небе, высматривая добычу.Не знаю, может быть, поняв и почувствовав этот нерв войны, решил он переучится и вот уже больше года как стал оператором БПЛА. "Летаю", - говорит он про свою новую военную специальность.Сначала был инженером, то есть снаряжал беспилотные аппараты боевыми зарядами. Тут, по его словам, нужна большая осторожность и внимательность – чуть что не так "даже не 300-ым (то есть раненным), а сразу 200-ым станешь". То есть убитым. Хотя, что тут пояснять, кажется уже вся Россия эти цифры знает.А потом, когда освоил управление БПЛА, сам стал оператором, о чем нисколько не жалеет. Когда говорит о своей работе, чувствуется, что она его захватила своей особой эффективностью."Тут не бывает в принципе легких задач. Бывают разные задачи - от уничтожения блиндажа или группы пехоты до уничтожения танка. Летаешь вроде больше года, множество поражений техники, личного состава, домов, блиндажей, и все равно, вот уже подлетаешь, это же надо все равно быстро все делать. Бывает две-три минуты, и ты должен в эти две-три минуты успеть. Подлетаешь к цели, начинается мандраж. Самое сложное — это самоконтроль. Все равно мандраж будет присутствовать. Вот у меня лично на счету 4 пораженных танка, и каждый раз летишь на танк, и у тебя руки трясутся, потому что все равно ответственность идет, надо попасть, надо уничтожить, надо, чтобы танк потом сюда не приехал, потому что он стреляет по передним позициям, пацанам там тоже тяжело, не сладко. Мы (операторы БПЛА – Ред.), конечно, немного позади стоим, но тоже все вычисляется, и ответка прилетает быстро. Поэтому, как отработал, свернулся, в укрытие. Тихо, спокойно, не суетясь".Главное, объясняет мне Дима, не должно быть уверенности, что ты там супер-мега-специалист, "я все умею, я все знаю". "Вот этого не должно быть в работе, ни в коем случае".Самоуверенность по его словам – самое опасное на войне чувство. Потому что обязательно приводит к ранениям, к гибели, жертвам.Война, конечно, непредсказуема и пуля, осколок, беспилотник могут настигнуть в любой момент, даже если ты всё предусмотришь и, как тебе кажется, от любой опасности предохранишься. Но на войне все возможно. На фронте не спрячешься, надо только постараться не дать смерти дополнительных шансов тебя достать.Родом Дима из Карелии, есть там такой бывший финский, а теперь навсегда наш город Суоярви. Финны, по его словам, до сих пор нам не могут простить потерянных в результате прошлой войны территорий. Но теперь это уже по эту сторону границы никого не волнует.У него жена, маленькая дочка, родилась 18 мая нынешнего года. В прошлом году Дима был в отпуске, женился, а теперь вот стал не только мужем, но и отцом.Вот про отпуск его мы и заговорили. Более подробно, чем даже про войну.На мой вопрос, о чем рассказывал, когда был в отпуске, друзьям, Дима коротко и жестко ответил: "Ни о чем, вообще не рассказывал".Отпив из чашки обжигающего солдатского крепкого чая, спустя несколько минут возвращаемся к теме.- Что толку рассказывать, - размышляет Дима. - Начинаются потом эти вот обсуждения. Вот самое неприятное, когда приезжаешь в отпуск, это слышать разговоры: "Да вы там дофига получаете и ничего не делаете". Это вот самое обидное - за ребят, за работу, и свою, и тех, кто даже вот в ближайшем тылу находятся, делают снаряды для беспилотников, возят их на ЛБС. Это огромный риск и тяжелая работа. А еще не видишь семью. И я лучше на самом деле буду сидеть дома в Карелии, получать те же там 40 тысяч на заводе, но я буду с семьей.Но я понимаю, что я контракт заключил, это моя обязанность - защищать родину. И я не могу по-другому поступить. А люди, которые сидят дома, вот каждый день, допустим, родных видят, да, получают меньше, но и риски - никаких. А здесь поехал банально отвозить еду на ЛБС и можешь не вернуться. Отлетал полет, ответка прилетит быстрее, чем можешь отойти в укрытие. Это – жизнь и это война. А деньги — это как бы маленький такой бонус. Да, мы тут зарабатываем. Да, на жизнь семье хватает. Но ты ее, свою семью – жену и дочку - не видишь месяцами, когда еще отпуск дадут…. Вот это вот самое тяжелое здесь – без семьи, без родных.На мое предположение, что и он мог бы остаться дома, Дима горячо с каким-то отчетливым внутренним убеждением возражает: "Нет. У меня погибли товарищи. У меня здесь сейчас новые товарищи. Я прекрасно понимаю, что если мы сейчас это не закончим, то это придет потом к нам в дом. Лучше сейчас все закончить, чем потом с большими потерями снова воевать. Я не хочу, чтобы мой ребенок видел войну. И мы делаем все для этого. Мы защищаем в первую очередь себя, своих родных и близких, свою страну, чтобы потом это не пришло к нам с бОльшей силой".Титановый "Фред" и его "Белая волчица"С штурмовиком "Фредом" мы познакомились и разговорились в кромешной темноте на полигоне. Сюда можно добраться только глубокой ночью и в плохую погоду, когда в небе нет вездесущих, но в нелетную погоду бесполезных и потому неработающих беспилотников."Фред" не очень разговорчив. Возможно, этому способствует темнота, ну, и другие обстоятельства, о которых речь впереди. Даже почему получил такой странный иноязычный позывной объяснять не стал. Ну, "Фред" и "Фред", что такого.На фронте, как выяснилось, он уже второй раз. В первый заход был гранатометчиком. При штурме поселка Водяное получил ранение."Тяжелое?", - спрашиваю его. "Да нет, - непонятно в темноте то ли улыбается, то ли и правда так считает Фред. Потом поясняет: "Вот только рука титановая. А так все нормально. Мне даже повезло".Везение, как считает Фред в том, что он ничего про то ранение не помнит."Мозг такая штука… Четыре часа из моей памяти начисто стерлись. Я как-то легко это всё прожил. Всё хорошо. Лечение в Бурденко. Побывал дома, восстановился. Ну, как бы, мне повезло. Кому-то не повезло. Как пришел на фронт, нашёл братьев. Я всего три месяца был на войне. Нашёл братьев и тут же и потерял многих".И вот теперь, с титановой рукой и уже опытом, который на войне важнее любой науки, он стал штурмовиком, закончится подготовка и он пойдет в самое пекло войны.По его словам, главное, что он усвоил здесь, на фронте – это настоящее солдатское братство."Можно положиться прям вообще. Даже не задумываешься. Знаешь, что за тебя тоже жизнь отдадут. Знаю, что и раненых всех вытащат, никого не бросят. И вот ребят молодых, что только пришли к нам, до сих пор успокаиваю, говорю, что это правда, командиры не оставят раненых, хоть и боевая задача. Мы - русские. Своих не бросаем".Он считает, что в этом нынешняя война очень похожа на Великую Отечественную. Тогда ведь тоже так было.Фреду 39 лет, он из Мурманска. В первом браке – одна дочь, ей 12, во втором – еще дочка, ей 9 лет. Вот про вторую жену он рассказывает с большей охотой, чем про себя."Мы ведь всей семьей вовлечены в это. Я – на фронте. А жена с дочкой – в тылу. Дочка упаковывает коробки, жена все это отправляет. У нее группа "Волчья стая Z", она Белая Волчица. Достигла успехов. Она аккумулирует средства, которые собирают наши граждане. И не только. У нее женская команда. Женщины варят супчики, высушивают. И нам отправляют. А еще бизнес у них - носочки вяжут и продают.По словам Фреда, на вырученные деньги закупают лекарства. "Так вот вышло, что богатые люди говорят, что это - не наша война. А простые люди помогают. Жена плачет порой, говорит, бабушки присылают с пенсии, а ведь иной раз им самим помочь надо, а они с фронтом делят свою пенсию"."А вообще, у них там целая команда в Мурманской области. Допустим, надо лекарства. Каждая в своем городе, поехали по аптекам, закупаются, упаковывают и нам высылают. Если какого-то лекарства нет, связываются с медиками, говорят им что надо, чего не хватает. Армия, конечно, нас содержит, но всегда бывает, что чего-то не хватает. Кто-то из женщин шьет флисовые кофты, кто-то свечи делает специальные для обогрева. Это такая неоценимая помощь. Я всем ребятам рассказываю об этом, записываю ролики, чтобы другие люди видели это".Такие вот разные солдаты и разные истории у фронтовиков.Площадь Трёх вокзаловВ Москве есть Комсомольская площадь, которую в народе называют "Площадь Трех вокзалов" – Ярославского, Ленинградского и Казанского. Последний примечателен тем, что с него на войну каждый день в обычных пассажирских вагонах уезжают солдаты на войну. Кто с отпуска, кто после госпиталя, кто после заключения контракта, кто с командировки. Опознать их легко – все они в защитной форме, веселые, разговорчивые, как будто не на войну едут, а на футбольный матч. Всех своих опознают по одежде, обмениваются репликами – кто где уже побывал, в какой бригаде или части служит, какие города и поселки брал.Прислушиваюсь. Трудно поверить, что многие здесь впервые встретились и, может быть, уже никогда больше, после прибытия в Ростов-на-Дону, не увидятся. Друг друга называют "брат". "Браток, дай прикурить". Или "Братишка, садись за наш столик" - это в вагоне-ресторане, где по большей части – одни братишки и сидят, стараясь не думать о том страшном и тяжелом, что их ждет впереди.А навстречу им идут другие поезда. В которых такие же радостные едут отпускники, предвкушая долгожданную встречу с родными и друзьями. И там тоже царят такие же братские отношения. Война наших русских мужиков, как ни странно, не озлобила, не испугала, не ожесточила, а сделала чище, светлее и честнее.А Площадь Трех вокзалов провожает одних и встречает других холодно и равнодушно. Нет плакатов "Здравствуй, воин!" или "Вперед к Победе!". Зато много суеты. Понятно, что гражданские все спешат по своим делам, не замечая, что эти парни возвращаются "с холода" или наоборот спешат на войну. Не ту, что в кино, с декорациями и муляжными автоматами, а на самую настоящую, где беспилотники кружат в небе черными воронами, выискивая очередную жертву. Где люди теряют руки, которые потом заменяют им в госпиталях титановыми протезами, а они снова спешат на фронт, где спастись можно только рывком в ближайшей обглоданной войной лесополосе, где высокая зарплата – лишь маленький бонус за ежедневное, даже ежесекундное ощущение смерти, которая всегда рядом.Впрочем, они-то знают, за что воюют и ради чего всё это – долгая разлука с близкими, жестокий быт и жёсткая жизнь по приказу. Они очень хотят победить и сделать так, чтобы эта война стала последней.Понять бы и почувствовать это и нам, тем, кто пробегает, не замечая ничего вокруг, по Площади Трех вокзалов…О том, как спасают своих на фронте - в интервью Захара Виноградова "Штурмовик Капкан: Ангел мой, будь со мной. Ты вперед, я за тобой"

https://ukraina.ru/20210822/1032102663.html

https://ukraina.ru/20240208/1053121315.html

россия

можга

украина

2024

Новости

ru-RU

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

россия, можга, украина, эксклюзив, захар виноградов, спецоперация, сво

Россия, Можга, Украина, Эксклюзив, Захар Виноградов, Спецоперация, СВО