https://ukraina.ru/20241015/1058105035.html
Павел Наркевич: Россия использует Угледар так, что "Ланцеты" и "Орланы" зачистят всю Украину
Павел Наркевич: Россия использует Угледар так, что "Ланцеты" и "Орланы" зачистят всю Украину - 15.10.2024 Украина.ру
Павел Наркевич: Россия использует Угледар так, что "Ланцеты" и "Орланы" зачистят всю Украину
В хороших руках даже дверь от сарая полетит, заметил сотрудник Службы внешней разведки, инструктор БПЛА Павел Наркевич, комментируя ситуацию с беспилотной авиацией и РЭБ в России и на Украине.
2024-10-15T17:06
2024-10-15T17:06
2024-10-15T17:06
интервью
украина
ссср
угледар
служба внешней разведки
дроны
бпла
авиация
сво
впк
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/0a/0f/1058103806_0:0:3640:2048_1920x0_80_0_0_6e7d54e9d5b5ef185f414428e821f9b9.jpg
Об этом, а также о том, как в кружках по авиамоделированию взращивают профессионалов для тыла и фронта, он рассказал в эксклюзивном интервью изданию Украина.ру.В группировке войск "Днепр" в Херсонской области создан и функционирует класс для подготовки операторов FPV-дронов, сообщил телеграм-канал Минобороны России 13 октября. Ранее в СМИ прошла информация о том, что 12-й Центральный научно-исследовательский институт Минобороны России запатентовал беспилотник-камикадзе вертолетного типа, неуязвимый для систем радиоэлектронной борьбы (РЭБ) противника. Его будут использовать для ударов по живой силе и опорным пунктам Вооруженных сил Украины (ВСУ).— Павел Владимирович, какие основные проблемы вы видите сегодня в развитии беспилотной авиации в России и в сфере поставок беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) в зону СВО?— Основная проблема — наше отставание в элементной базе. Мы существенно завязаны на докомплектацию необходимыми электронными компонентами, без которых такое серьезное изделие не может ни летать, ни ползать. Я имею в виду интегрированные планарные сборочные микросхемы, блоки, чипы и технологическую оснастку.Помимо этой технической проблемы, есть еще серьезный кадровый голод: не только в военно-промышленном комплексе (ВПК), но и во всех отраслях народного хозяйства. Это касается приборостроения, двигателестроения и других корпораций, которые не могут обходиться друг без друга.— Некоторые операторы БПЛА утверждают, что из десяти дронов, поставляемых в войска волонтерами, взлетают только два. С чем это может быть связано?— Я не согласен с такими оценками. Все зависит от мастерства оператора. Как говорят в наших подразделениях, в хороших руках даже дверь от сарая полетит. То есть важны вещи, которые я затронул в ответе на ваш первый вопрос.Первое — техническая подготовка персонала. Второе — техническое состояние изделия.Третье — погодные условия. Всем понятно, что летом жарко, осенью дождливо, а зимой – мороз. Да, у нас есть всепогодная беспилотная авиация, но она дорогостоящая. Мы же в массе своей оснащены дронами, которые зависят от погоды, персонала, зарядки аккумулятора, разрешения видеокамеры и возможностей тепловизионного контроля. То есть эксплуатация БПЛА зависит от огромного количества наземных служб. Если этого нет, эксплуатация изделий превратится в сложно выполнимую задачу.— Правду ли говорят, что по FPV-дронам у нас с противником паритет, но мы превосходим врага по дальности действия БПЛА и по возможности уничтожать технику?— Насчет паритета — это вопрос очень спорный. Поскольку против нас фактически воюет вся Европа, Украина обладает доступом к лучшим образцам западной техники и технологий. Причем поставки вооружений не прерываются. Я не могу сказать, что мы отстаем по дронам, но этот баланс с противником трудно поддерживать. Потому что мы на протяжении последних 30 лет серьезно просели по техническому уровню.Во времена СССР было огромное количество научно-исследовательских институтов и предприятий ОПК, которые могли самостоятельно выпускать весь спектр гражданской и военной техники. Например, та же "Баба-Яга" — это агродрон, который был создан много десятилетий назад. Просто его оснастили современной авионикой и системой наземного управления (маршрутизации). Эта техника очень опасна. Мы можем только смягчить урон, который она нам наносит. Полностью купировать эти угрозу мы не в состоянии.— А если говорить о наших успехах, могли бы вы привести недавние примеры, когда различные дроны принесли нам тактический успех на поле боя?— Таких примеров масса.Александр Захаров и его ZALA AERO GROUP вместе со своими "Ланцетами" приносит нам огромную пользу. Они с максимальной точностью поражают бронетехнику и любые рода войск за линией фронта.Также есть отличное изделие группы компаний Supercam — беспилотник "Скат".Эти заводы не просто работают на нашу победу. Они производят передовую продукцию, которая по некоторым позициям превосходит образцы западной техники.Тот же "Орлан" приносит большую пользу в качестве разведывательного дрона.Если же мы говорим об ударных беспилотниках, то наши образцы точно ничем не уступают западным образцам.— Реально ли сделать из Угледара некий разведывательно-ударный дроновый кластер, где мы могли бы не только испытывать новые образцы беспилотной авиации, но и поражать цели противника на глубине минимум в десяьб километров?— На войне иногда бывает так, что приходится принимать решения, которые не всегда понятны военной науке.Из опорных пунктов вроде Угледара есть смысл сделать такого рода кластер, но этот процесс должен быть децентрализован. Военную технику нужно равномерно рассредоточивать по линии фронта. Если мы где-то сконцентрируем силы и средства, чтобы провести активные действия, мы можем ослабить другие участки, где техники недостаточно.А так все крупные опорные населенные пункты, которые мы недавно заняли, должны стать фундаментом для дальнейшего продвижения наших передовых частей, чтобы мы могли дальше освобождать территорию Украины от нацизма.— Помимо самих БПЛА, нам нужны средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ), чтобы закрыть небо от вражеских дронов, и нужны усилители сигнала, чтобы мы своими дронами покрыли большее расстояние. Насколько нам это удается?— Я сам занимаюсь корректировкой, изготовлением и поставками некоторых мобильных систем РЭБ, которые защищают автомобили. Понятно, что 100% гарантии защиты не даст ни один РЭБ, но мы можем максимально закрыть все частоты.К сожалению, прогресс не стоит на месте, поэтому мы и противник постоянно ведем технологическую гонку. Как только мы создаем новый барьер, через какое-то время недруги совершенствуют свои приборы, раскрывают наши каналы и с ним эффективно борются. Мы переходим в новое технологическое измерение и создаем новый прототип, который на сегодняшний день является передовым. Но это не значит, что враг будет стоять на месте и даст нам использовать весь спектр инновационных решений, которые постоянно совершенствуется.Кстати, сейчас уже пошла мода не на радиоканалы. Сейчас идет привязка к данным, которые заложены в бортовом компьютере самого изделия.Что такое РЭБ? Это радиоэлектронная борьба. А одной радиоэлектронной борьбой тяжело бороться с наземными, воздушными и морскими дронами. И мы шаг за шагом совершенствуем технику.— Вы еще обещали рассказать о нашем новом дроне-камикадзе вертолетного типа, на который не действует РЭБ противника…— Да. За последние несколько месяцев российские специалисты серьезно продвинулись в этом направлении. Все его технические характеристики — военная тайна.Но общие принципы работы этого изделия таковы, что он — обычный радиоуправляемый беспилотный аппарат. Он радиопрозрачный. Он тяжело фиксируется радарами противника. В него заложено несколько алгоритмов искусственного интеллекта.То есть человек, который управляет этим изделием, на каком-то этапе прекращает переходить с ручного управления на автоматическое, а в заложенном алгоритме бортового компьютера уже осуществляется многоступенчатая система наведения и управления изделием.— Помимо воздушных БПЛА, можем ли мы наладить производство роботизированной техники для боевой работы на земле?— Это крайне важная задача.Дело в том, что в лесополосе и высоких травах тяжело обнаружить дрон. Раньше это были игрушки — радиоуправляемые машинки. Но эта машинка может быть увеличена в масштабе. Дело не только в том, что она сможет нести на себе не только боезаряд, способный нанести большой ущерб позициям противника. Эти изделия нужны также для эвакуации и для доставки невоенных объектов.А если мы рассредоточим их по линии фронта, они могут представлять из себя сеть наземных ретрансляторов, причем достаточно защищенных. Благодаря им будет сохранено много жизней наших бойцов. Даже если враг подобьет такой автомобиль, по сравнению с человеческой жизнью это будет не такая большая потеря.Так что в этом направлении надо двигаться.Я знаю более 40 предприятий, которые производят полностью автономные эвакуационные системы. Они при помощи одного оператора могут стать роем управляемых изделий гусеничного, колесного и даже роторного типа. Надеюсь, в ближайшее время у нас на передовой будет их много.— Вы мастер спорта международного класса по авиамодельному спорту, а также идейный вдохновитель соревнований по воздушному бою. Как сделать авиамоделирование снова максимально популярным среди молодежи, тем самым взрастив будущих операторов БПЛА?— Во времена подготовки к любым военным конфликтам наше общество всегда сплачивалось. Государство всегда умело мобилизовать и молодежь, и ветеранов.Еще до Великой Отечественной войны был основан Осоавиахим, который переродился в ДОСААФ. Это добровольное общество содействия армии сплотило в своих рядах огромное количество специалистов: техников, пилотов, парашютистов, стрелков и кинологов. Все эти военно-учетные специальности применялись во всех конфликтах, в которых участвовал СССР. К сожалению, сегодня все наши военно-патриотические клубы в полной мере не реализуют потенциал передовых технологий, который ДОСААФ накапливала десятилетиями.У нее был лозунг: "от модели к планеру, от планера на самолет". Я уже много лет состою в ДОСААФ и могу сказать, что ребята, которые проходят там подготовку — серьезные специалисты, которым подвластно все. Мы их учим пилить, строгать, паять, собирать двигатели. Они нужны не только на передовой, но и в тылу. Операторов БПЛА мы тоже готовим. Авиамодельный спорт перерос в захватывающий и важный сектор технического творчества, как дронрейсинг. Это когда такие же дроны, как и на передовой, должны преодолевать препятствия на время и точность. Механики должны быстро обслужить этот бесколлекторный двигатель, сделать замену аккумуляторов, настроить гироскопические системы, которые позволяют дрону маневрировать.Сейчас все системы имеют интерфейс. Пульт управления, который также является интерфейсом, активно регулирует полет самого дрона. И 90% инструкторов, которые обучают всех операторов БПЛА — мастера или любители авиамодельного спорта.Когда ребенок приходит в клуб, его наставник дает ему такие знания, которые взрослый мужчина не может получить в серьезном вузе. И авиакружки нужны не только для развития военной техники, но и для развития всего технического потенциала нашей Родины.О том, почему необходим комплексный подход к повышению эффективности применения беспилотников в зоне СВО, в материале Садулаев: Минобороны поставляет довольно много различных БПЛА, но усилители сигнала тоже нужны
https://ukraina.ru/20241015/1057982630.html
украина
ссср
угледар
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2024
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, украина, ссср, угледар, служба внешней разведки , дроны, бпла, авиация, сво, впк, вооружения, рэб
Об этом, а также о том, как в кружках по авиамоделированию взращивают профессионалов для тыла и фронта, он рассказал в эксклюзивном интервью изданию Украина.ру.
В группировке войск "Днепр" в Херсонской области создан и функционирует класс для подготовки операторов FPV-дронов, сообщил телеграм-канал Минобороны России 13 октября.
Ранее в СМИ прошла информация о том, что 12-й Центральный научно-исследовательский институт Минобороны России запатентовал беспилотник-камикадзе вертолетного типа, неуязвимый для систем радиоэлектронной борьбы (РЭБ) противника. Его будут использовать для ударов по живой силе и опорным пунктам Вооруженных сил Украины (ВСУ).
— Павел Владимирович, какие основные проблемы вы видите сегодня в развитии беспилотной авиации в России и в сфере поставок беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) в зону СВО?
— Основная проблема — наше отставание в элементной базе. Мы существенно завязаны на докомплектацию необходимыми электронными компонентами, без которых такое серьезное изделие не может ни летать, ни ползать. Я имею в виду интегрированные планарные сборочные микросхемы, блоки, чипы и технологическую оснастку.
Помимо этой технической проблемы, есть еще серьезный кадровый голод: не только в военно-промышленном комплексе (ВПК), но и во всех отраслях народного хозяйства. Это касается приборостроения, двигателестроения и других корпораций, которые не могут обходиться друг без друга.
— Некоторые операторы БПЛА утверждают, что из десяти дронов, поставляемых в войска волонтерами, взлетают только два. С чем это может быть связано?
— Я не согласен с такими оценками. Все зависит от мастерства оператора. Как говорят в наших подразделениях, в хороших руках даже дверь от сарая полетит. То есть важны вещи, которые я затронул в ответе на ваш первый вопрос.
Первое — техническая подготовка персонала. Второе — техническое состояние изделия.
Третье — погодные условия. Всем понятно, что летом жарко, осенью дождливо, а зимой – мороз. Да, у нас есть всепогодная беспилотная авиация, но она дорогостоящая. Мы же в массе своей оснащены дронами, которые зависят от погоды, персонала, зарядки аккумулятора, разрешения видеокамеры и возможностей тепловизионного контроля.
То есть эксплуатация БПЛА зависит от огромного количества наземных служб. Если этого нет, эксплуатация изделий превратится в сложно выполнимую задачу.
— Правду ли говорят, что по FPV-дронам у нас с противником паритет, но мы превосходим врага по дальности действия БПЛА и по возможности уничтожать технику?
— Насчет паритета — это вопрос очень спорный. Поскольку против нас фактически воюет вся
Европа, Украина обладает доступом к лучшим образцам западной техники и технологий. Причем поставки вооружений не прерываются.
Я не могу сказать, что мы отстаем по дронам, но этот баланс с противником трудно поддерживать. Потому что мы на протяжении последних 30 лет серьезно просели по техническому уровню.
Во времена
СССР было огромное количество научно-исследовательских институтов и предприятий
ОПК, которые могли самостоятельно выпускать весь спектр гражданской и военной техники.
Например, та же "Баба-Яга" — это агродрон, который был создан много десятилетий назад. Просто его оснастили современной авионикой и системой наземного управления (маршрутизации). Эта техника очень опасна. Мы можем только смягчить урон, который она нам наносит. Полностью купировать эти угрозу мы не в состоянии.
— А если говорить о наших успехах, могли бы вы привести недавние примеры, когда различные дроны принесли нам тактический успех на поле боя?
Александр Захаров и его ZALA AERO GROUP вместе со своими "Ланцетами" приносит нам огромную пользу. Они с максимальной точностью поражают бронетехнику и любые рода войск за линией фронта.
Также есть отличное изделие группы компаний Supercam — беспилотник "Скат".
Эти заводы не просто работают на нашу победу. Они производят передовую продукцию, которая по некоторым позициям превосходит образцы западной техники.
Тот же "Орлан" приносит большую пользу в качестве разведывательного дрона.
Если же мы говорим об ударных беспилотниках, то наши образцы точно ничем не уступают западным образцам.
— Реально ли сделать из Угледара некий разведывательно-ударный дроновый кластер, где мы могли бы не только испытывать новые образцы беспилотной авиации, но и поражать цели противника на глубине минимум в десяьб километров? — На войне иногда бывает так, что приходится принимать решения, которые не всегда понятны военной науке.
Из опорных пунктов вроде Угледара есть смысл сделать такого рода кластер, но этот процесс должен быть децентрализован. Военную технику нужно равномерно рассредоточивать по линии фронта. Если мы где-то сконцентрируем силы и средства, чтобы провести активные действия, мы можем ослабить другие участки, где техники недостаточно.
А так все крупные опорные населенные пункты, которые мы недавно заняли, должны стать фундаментом для дальнейшего продвижения наших передовых частей, чтобы мы могли дальше освобождать территорию Украины от нацизма.
— Помимо самих БПЛА, нам нужны средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ), чтобы закрыть небо от вражеских дронов, и нужны усилители сигнала, чтобы мы своими дронами покрыли большее расстояние. Насколько нам это удается?
— Я сам занимаюсь корректировкой, изготовлением и поставками некоторых мобильных систем РЭБ, которые защищают автомобили. Понятно, что 100% гарантии защиты не даст ни один РЭБ, но мы можем максимально закрыть все частоты.
К сожалению, прогресс не стоит на месте, поэтому мы и противник постоянно ведем технологическую гонку. Как только мы создаем новый барьер, через какое-то время недруги совершенствуют свои приборы, раскрывают наши каналы и с ним эффективно борются.
Мы переходим в новое технологическое измерение и создаем новый прототип, который на сегодняшний день является передовым. Но это не значит, что враг будет стоять на месте и даст нам использовать весь спектр инновационных решений, которые постоянно совершенствуется.
Кстати, сейчас уже пошла мода не на радиоканалы. Сейчас идет привязка к данным, которые заложены в бортовом компьютере самого изделия.
Что такое РЭБ? Это радиоэлектронная борьба. А одной радиоэлектронной борьбой тяжело бороться с наземными, воздушными и морскими дронами. И мы шаг за шагом совершенствуем технику.
— Вы еще обещали рассказать о нашем новом дроне-камикадзе вертолетного типа, на который не действует РЭБ противника…
— Да. За последние несколько месяцев российские специалисты серьезно продвинулись в этом направлении. Все его технические характеристики — военная тайна.
Но общие принципы работы этого изделия таковы, что он — обычный радиоуправляемый беспилотный аппарат. Он радиопрозрачный. Он тяжело фиксируется радарами противника. В него заложено несколько алгоритмов искусственного интеллекта.
То есть человек, который управляет этим изделием, на каком-то этапе прекращает переходить с ручного управления на автоматическое, а в заложенном алгоритме бортового компьютера уже осуществляется многоступенчатая система наведения и управления изделием.
— Помимо воздушных БПЛА, можем ли мы наладить производство роботизированной техники для боевой работы на земле?
— Это крайне важная задача.
Дело в том, что в лесополосе и высоких травах тяжело обнаружить дрон. Раньше это были игрушки — радиоуправляемые машинки. Но эта машинка может быть увеличена в масштабе.
Дело не только в том, что она сможет нести на себе не только боезаряд, способный нанести большой ущерб позициям противника. Эти изделия нужны также для эвакуации и для доставки невоенных объектов.
А если мы рассредоточим их по линии фронта, они могут представлять из себя сеть наземных ретрансляторов, причем достаточно защищенных. Благодаря им будет сохранено много жизней наших бойцов. Даже если враг подобьет такой автомобиль, по сравнению с человеческой жизнью это будет не такая большая потеря.
Так что в этом направлении надо двигаться.
Я знаю более 40 предприятий, которые производят полностью автономные эвакуационные системы. Они при помощи одного оператора могут стать роем управляемых изделий гусеничного, колесного и даже роторного типа. Надеюсь, в ближайшее время у нас на передовой будет их много.
— Вы мастер спорта международного класса по авиамодельному спорту, а также идейный вдохновитель соревнований по воздушному бою. Как сделать авиамоделирование снова максимально популярным среди молодежи, тем самым взрастив будущих операторов БПЛА?
— Во времена подготовки к любым военным конфликтам наше общество всегда сплачивалось. Государство всегда умело мобилизовать и молодежь, и ветеранов.
Еще до Великой Отечественной войны был основан Осоавиахим, который переродился в ДОСААФ. Это добровольное общество содействия армии сплотило в своих рядах огромное количество специалистов: техников, пилотов, парашютистов, стрелков и кинологов.
Все эти военно-учетные специальности применялись во всех конфликтах, в которых участвовал СССР. К сожалению, сегодня все наши военно-патриотические клубы в полной мере не реализуют потенциал передовых технологий, который ДОСААФ накапливала десятилетиями.
У нее был лозунг: "от модели к планеру, от планера на самолет". Я уже много лет состою в ДОСААФ и могу сказать, что ребята, которые проходят там подготовку — серьезные специалисты, которым подвластно все. Мы их учим пилить, строгать, паять, собирать двигатели. Они нужны не только на передовой, но и в тылу.
Операторов БПЛА мы тоже готовим. Авиамодельный спорт перерос в захватывающий и важный сектор технического творчества, как дронрейсинг.
Это когда такие же дроны, как и на передовой, должны преодолевать препятствия на время и точность. Механики должны быстро обслужить этот бесколлекторный двигатель, сделать замену аккумуляторов, настроить гироскопические системы, которые позволяют дрону маневрировать.
Сейчас все системы имеют интерфейс. Пульт управления, который также является интерфейсом, активно регулирует полет самого дрона. И 90% инструкторов, которые обучают всех операторов БПЛА — мастера или любители авиамодельного спорта.
Когда ребенок приходит в клуб, его наставник дает ему такие знания, которые взрослый мужчина не может получить в серьезном вузе. И авиакружки нужны не только для развития военной техники, но и для развития всего технического потенциала нашей Родины.
О том, почему необходим комплексный подход к повышению эффективности применения беспилотников в зоне СВО, в материале Садулаев: Минобороны поставляет довольно много различных БПЛА, но усилители сигнала тоже нужны 
