https://ukraina.ru/20221003/1039314291.html
Журналист Окай Депрем: Из моих материалов миллионы жителей Турции узнали о происходящем в Украине
Журналист Окай Депрем: Из моих материалов миллионы жителей Турции узнали о происходящем в Украине - 27.06.2023 Украина.ру
Журналист Окай Депрем: Из моих материалов миллионы жителей Турции узнали о происходящем в Украине
Турецкие СМИ уделяли не много внимания событиям на Украине и в Донбассе вплоть до начала российской спецоперации. С тех пор в стране гораздо больше людей... Украина.ру, 27.06.2023
2022-10-03T13:58
2022-10-03T13:58
2023-06-27T10:46
интервью
украина
лднр
сво
турция
россия
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/0a/03/1039315697_29:0:875:476_1920x0_80_0_0_962c7fd151f95e9fc2be11e5de718897.jpg
Турецкие СМИ уделяли не много внимания событиям на Украине и в Донбассе вплоть до начала российской спецоперации. С тех пор в стране гораздо больше людей узнали, что там происходит, считает турецкий журналист, политолог и общественный деятель Окай Депрем, с 2014 года находящийся в Донбассе.Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.- Окай, расскажите, почему вы решили поехать в Донбасс? – До 2014 года я жил какое-то время на Украине, ездил по всей Украине, соответственно, у меня есть определенная эмоциональная связь со страной, уже бывшей Украиной. Я еще до 2014 года ездил на Донбасс, то есть, я видел и помню Донбасс до 2014 года – и, прежде всего, Донецк. Тогда мои посещения были недолгими, больше с туристическими целями я ездил. Кроме того, в то время я тоже занимался журналистикой – если в целом, то с прошлого века. Я обычно так отвечаю на этот вопрос, как давно я в этой сфере.В то время я еще и писал для разных турецких газет и журналов. Начиная с событий на Октябрьской площади (Майдан Независимости – Прим. Ред.) в Киеве, я, естественно, интересовался этим. Не с самого начала до конца, но почти половину того времени я еще находился на Украине, в разных городах, в том числе немного на Донбассе – до апреля 2014 года. И был Крым еще, в то же время.Соответственно, я даже до предложения моей газеты, которую я в то время представлял – это известная турецкая национальная газета, кстати, социалистическая по взглядам – я сам взял на себя ответственность, приняв решение ехать на Донбасс надолго – чтобы видеть своими глазами то, что там происходило летом 2014.И в один прекрасный день я сел на поезд в Одессе, и на луганском поезде я туда уехал. И все началось. Осенью я практически уже поселился в Донецке.– Интересно, что вы писали о Донбассе, и что тогда, в самый жаркий период, писала турецкая пресса. – Еще начиная с событий в центре Киева, один день я буквально помню – я видел известного журналиста, который сообщал из Киева, в связи с происходящими там событиями, и он стремился показывать те действия в столице Украины, будто это очень похоже на интифаду в Палестине – борьба за свободу и прочее.Исходя из того, что много чего противоположного я знал, я, конечно, удивился, это меня шокировало. Как может известный журналист сделать такой прямой эфир из Киева? Такие моменты меня мотивировали писать то, что я видел своими глазами. Я первым из Турции написал длинную статью, которая публиковалась в течение недели подряд – о том, что произошло на Украине и почему, из-за чего, куда идет процесс.Я пользовался термином того действия в феврале в той стране – "гражданский фашистский путч". Гражданский – потому что не такой, который делается и проводится армией, а фашистский – потому, что его идеология и политика действительно имеет такой характер. "Путч" – на русском и турецком языке есть это слово.Затем я ездил в Донбасс, в то время – первым среди всех журналистов турецких. Первый, но не единственный – я видел там двух человек, но они ненадолго приезжали, они были представителями официальных СМИ, примерно месяц они там были. Один раз они меня пригласили, это было летом 2014-го, в свой отель в центре Донецка. Они мне говорили, что украинская армия в Донецк прибывает через пару дней, они идут в город захватывать. Я им сказал – это не так, этого не будет, потому что они до этого вообще не были на той земле, может быть, даже в России. Они не знали вообще традиций, обычаев народа, жителей этого края в целом.Я даже по ощущениям не согласился с ними. На самом деле, дальнейшее развитие событий оправдало меня. И потом я остался. Большую часть времени каждого года я проводил на Донбассе. И в целом, то, что я хочу сказать, касаемо вашего вопроса, я был в течение этого процесса единственным (турецким журналистом – Ред.), который жил, работал, освещал события на Донбассе, в первую очередь, в ДНР. В ЛНР тоже. В основном, жил в Донецке, но достаточно много бывал и какое-то время жил в Луганске.– Что писали другие СМИ?– Они до февраля этого года скрывали, закрывали глаза (на события в Донбассе – Ред.). Не было такого района или территории, как Донбасс, особенно после Минского процесса. Я имею в виду, после подписания соответствующих протоколов, темп боевых действий немного уменьшался. Я помню это еще с начала 2015 года.Появилась критичность в турецких СМИ. Но, тем не менее, я продолжил свои публикации. Десятки статей каждый год я писал по разным событиям – из Донбасса, из Украины. Поэтому я не могу ответить на ваш вопрос о том, что они писали "против" или "за". Они просто вообще не писали.– После второго "Минска" вообще ничего не было?– На самом деле – да. Если кто-то каким-то образом писал, это максимально проукраинским было, почти во всех турецких СМИ. Только наша газета регулярно освещала действительность, представляла факты именно на Донбассе.– Как люди в Турции относятся к этой информации? Как воспринимают Донбасс? Знают ли что-то о жизни этого региона?– Турция – большая страна, там столько населения, люди мало знали до 2014 года о Донбассе, хотя туда достаточно много людей ездили, в том числе и я – по работе, по личным причинам.Мы помним, что Донбасс стал известным благодаря донецкому "Шахтеру", известному спортивному клубу, и не только потому, что (бывший главный тренер) Луческу работал в Турции до "Шахтера", он был очень известен в Турции. Потом он оказался в Донецке. Кстати, интересный момент – я сталкивался с ним однажды в Бухаресте, после того как он либо уволился, либо собрался увольняться из турецкой команды, национальной сборной. Я его в 2017 году прямо на улице в Бухаресте спросил, почему он покинул Донбасс, и он обиделся: мол, зачем вам это, вас не касается.Но суть в том, что потихоньку люди, народ турецкий начал узнавать (о ситуации в Донбассе – Ред.), но гораздо больше – (с начала – Ред.) российской СВО. Но, все-таки, с 2014 по 2022 и количество интересующихся конфликтом на Донбассе, знающих о том, что такое Донбасс, было мало. Сейчас – гораздо больше.Сейчас уже представляют это достаточно известные национальные телеканалы страны. Только по моим эфирам, кадрам, съемкам из Донбасса и с юга Украины, с Херсонской, Запорожской областей, сейчас, можно сказать – уже миллион людей знают о фактах.Знают правду изнутри, знают, что произошло и происходит до сих пор.– Как люди в Турции относятся к происходящему?– Если обобщать, народ относился более негативно к этой (специальной военной) операции, чем позитивно – это в начале, потому, что они не знали достаточно, не знали суть исторических, социальных, политических, гуманитарных причин. Они вообще не знали причин, это нужно понимать.Соответственно, им надо это освещать, с разных сторон объяснять, показывать. Вспомнить, вследствие чего, откуда, куда шел процесс, почему вдруг это началось. Это не случайно, не неожиданно. Есть бэкграунд за всеми этими событиями.Я начал это обсуждать откровенно на многих известных каналах, медиплатформах, информационных центрах, потом – через свои съемки прямо с Донбасса, с помощью своих статей дал немалое количество сведений – и уже люди начали понимать, что не просто так (начали СВО – Ред.), что были причины.Параллельно другой процесс шел, мы помним, что Турция и Россия в то время начали сближаться. Появились новые площадки сотрудничества. Обе стороны Черноморского пространства во многих сферах начали очень быстро сближаться, начали сотрудничать. Такого давно не было.Мы помним, что Турция с первых дней противостоит санкциям – и до сих пор, надеемся. Турция открыла свое воздушное пространство, экономическое, торгует с Россией полноценно. И многие турецкие граждане начали думать больше о том, что национальные интересы Турции лежат в одной плоскости с Россией, а не с Украиной, если окончательно надо убрать одну из сторон.И не только из экономических причин, в том числе, это связано с геополитическими, стратегическими мотивами. Народ все больше и больше начал видеть, понимать, что действительно быть с Россией лучше и это неизбежно в этом большом пространстве.– Однако "Байрактары" регулярно поставляются на Украину и используются против Донбасса, против России. Как быть с компаниями, с военно-промышленным комплексом? В какой-то момент Турции придется от них отказаться?– Честно говоря, ожидаемый вопрос. Прежде всего, хочу подчеркнуть, что "Байрактар" – это государственная компания, и немаловажно, что те (БПЛА – Ред.), которые они поставили до сих пор или поставляют – не в рамках подарков… Мы знаем, что часть западных вооружений поставлены (Киеву – Ред.) в качестве подарка, просто так, точно не в рамках торговли. "Байрактар", насколько мне известно – с самого начала они только торгуют. Что касается того, что они продолжают (поставки – Ред.) или будут пересматривать – продолжать или прекратить? Я не знаю, сложно предполагать. Я не представитель этой компании, не представитель турецкой власти, поэтому ничего не могу сказать за них.Учитывая сотрудничество и сближение России с Турцией, наверное, это составляет немножко противоречивые пункты, это очевидно. Поэтому желательно, чтобы этого не было – я со своей точки зрения говорю. Но турецкая власть может иметь другое решение. В определенной степени возможно повлиять на эту компанию. – Турция старается быть посредником и в зерновой сделке, и в обменах, и в переговорах между Россией и Украиной. Реджеп Тайип Эрдоган предлагает свою роль в качестве посредника по разным вопросам. Здесь возможность законодательно ограничить поставки, или объявить свой нейтралитет в отношении данного вопроса – и быть посредником.– В этом плане у меня критика по отношению к нашим турецким властям. Мы помним переговоры на стамбульской площадке, когда несколько сторон встречались. Но, кроме того, что предоставить площадку, турецкая сторона ничего не делала. Одновременно турецкая сторона могла бы более серьезно и полноценно подготовиться перед этим, чтобы максимально стараться убедить обе стороны действительно найти какой-либо компромисс. Мы знаем, что был шанс в то время на то, чтобы как можно скорее прекратить боевые действия.Это объективный факт – турецкая сторона этого не делала. Только – "пожалуйста, встречайтесь на нашей земле, мы предоставляем возможность", а больше ничего. На самом деле они могли бы это сделать.
https://ukraina.ru/20220821/1037909860.html
https://ukraina.ru/20220930/1039260791.html
https://ukraina.ru/20220930/1039238789.html
украина
турция
россия
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, украина, лднр, сво, турция, россия
Турецкие СМИ уделяли не много внимания событиям на Украине и в Донбассе вплоть до начала российской спецоперации. С тех пор в стране гораздо больше людей узнали, что там происходит, считает турецкий журналист, политолог и общественный деятель Окай Депрем, с 2014 года находящийся в Донбассе.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
- Окай, расскажите, почему вы решили поехать в Донбасс?
– До 2014 года я жил какое-то время на Украине, ездил по всей Украине, соответственно, у меня есть определенная эмоциональная связь со страной, уже бывшей Украиной.
Я еще до 2014 года ездил на Донбасс, то есть, я видел и помню Донбасс до 2014 года – и, прежде всего, Донецк. Тогда мои посещения были недолгими, больше с туристическими целями я ездил. Кроме того, в то время я тоже занимался журналистикой – если в целом, то с прошлого века. Я обычно так отвечаю на этот вопрос, как давно я в этой сфере.
В то время я еще и писал для разных турецких газет и журналов. Начиная с событий на Октябрьской площади (Майдан Независимости – Прим. Ред.) в Киеве, я, естественно, интересовался этим. Не с самого начала до конца, но почти половину того времени я еще находился на Украине, в разных городах, в том числе немного на Донбассе – до апреля 2014 года. И был Крым еще, в то же время.
Соответственно, я даже до предложения моей газеты, которую я в то время представлял – это известная турецкая национальная газета, кстати, социалистическая по взглядам – я сам взял на себя ответственность, приняв решение ехать на Донбасс надолго – чтобы видеть своими глазами то, что там происходило летом 2014.
И в один прекрасный день я сел на поезд в Одессе, и на луганском поезде я туда уехал. И все началось. Осенью я практически уже поселился в Донецке.
– Интересно, что вы писали о Донбассе, и что тогда, в самый жаркий период, писала турецкая пресса.
– Еще начиная с событий в центре Киева, один день я буквально помню – я видел известного журналиста, который сообщал из Киева, в связи с происходящими там событиями, и он стремился показывать те действия в столице Украины, будто это очень похоже на интифаду в Палестине – борьба за свободу и прочее.
Исходя из того, что много чего противоположного я знал, я, конечно, удивился, это меня шокировало. Как может известный журналист сделать такой прямой эфир из Киева? Такие моменты меня мотивировали писать то, что я видел своими глазами.
Я первым из Турции написал длинную статью, которая публиковалась в течение недели подряд – о том, что произошло на Украине и почему, из-за чего, куда идет процесс.
Я пользовался термином того действия в феврале в той стране – "гражданский фашистский путч". Гражданский – потому что не такой, который делается и проводится армией, а фашистский – потому, что его идеология и политика действительно имеет такой характер. "Путч" – на русском и турецком языке есть это слово.
Затем я ездил в Донбасс, в то время – первым среди всех журналистов турецких. Первый, но не единственный – я видел там двух человек, но они ненадолго приезжали, они были представителями официальных СМИ, примерно месяц они там были.
Один раз они меня пригласили, это было летом 2014-го, в свой отель в центре Донецка. Они мне говорили, что украинская армия в Донецк прибывает через пару дней, они идут в город захватывать. Я им сказал – это не так, этого не будет, потому что они до этого вообще не были на той земле, может быть, даже в России. Они не знали вообще традиций, обычаев народа, жителей этого края в целом.
Я даже по ощущениям не согласился с ними. На самом деле, дальнейшее развитие событий оправдало меня. И потом я остался.
Большую часть времени каждого года я проводил на Донбассе. И в целом, то, что я хочу сказать, касаемо вашего вопроса, я был в течение этого процесса единственным (турецким журналистом – Ред.), который жил, работал, освещал события на Донбассе, в первую очередь, в ДНР. В ЛНР тоже. В основном, жил в Донецке, но достаточно много бывал и какое-то время жил в Луганске.
– Они до февраля этого года скрывали, закрывали глаза (на события в Донбассе – Ред.). Не было такого района или территории, как Донбасс, особенно после Минского процесса. Я имею в виду, после подписания соответствующих протоколов, темп боевых действий немного уменьшался. Я помню это еще с начала 2015 года.
Появилась критичность в турецких СМИ. Но, тем не менее, я продолжил свои публикации. Десятки статей каждый год я писал по разным событиям – из Донбасса, из Украины. Поэтому я не могу ответить на ваш вопрос о том, что они писали "против" или "за". Они просто вообще не писали.
– После второго "Минска" вообще ничего не было?
– На самом деле – да. Если кто-то каким-то образом писал, это максимально проукраинским было, почти во всех турецких СМИ. Только наша газета регулярно освещала действительность, представляла факты именно на Донбассе.
– Как люди в Турции относятся к этой информации? Как воспринимают Донбасс? Знают ли что-то о жизни этого региона?
– Турция – большая страна, там столько населения, люди мало знали до 2014 года о Донбассе, хотя туда достаточно много людей ездили, в том числе и я – по работе, по личным причинам.
Мы помним, что Донбасс стал известным благодаря донецкому "Шахтеру", известному спортивному клубу, и не только потому, что (бывший главный тренер) Луческу работал в Турции до "Шахтера", он был очень известен в Турции. Потом он оказался в Донецке.
Кстати, интересный момент – я сталкивался с ним однажды в Бухаресте, после того как он либо уволился, либо собрался увольняться из турецкой команды, национальной сборной. Я его в 2017 году прямо на улице в Бухаресте спросил, почему он покинул Донбасс, и он обиделся: мол, зачем вам это, вас не касается.
Но суть в том, что потихоньку люди, народ турецкий начал узнавать (о ситуации в Донбассе – Ред.), но гораздо больше – (с начала – Ред.) российской СВО. Но, все-таки, с 2014 по 2022 и количество интересующихся конфликтом на Донбассе, знающих о том, что такое Донбасс, было мало. Сейчас – гораздо больше.
Сейчас уже представляют это достаточно известные национальные телеканалы страны. Только по моим эфирам, кадрам, съемкам из Донбасса и с юга Украины, с Херсонской, Запорожской областей, сейчас, можно сказать – уже миллион людей знают о фактах.
Знают правду изнутри, знают, что произошло и происходит до сих пор.
– Как люди в Турции относятся к происходящему?
– Если обобщать, народ относился более негативно к этой (специальной военной) операции, чем позитивно – это в начале, потому, что они не знали достаточно, не знали суть исторических, социальных, политических, гуманитарных причин. Они вообще не знали причин, это нужно понимать.
Соответственно, им надо это освещать, с разных сторон объяснять, показывать. Вспомнить, вследствие чего, откуда, куда шел процесс, почему вдруг это началось. Это не случайно, не неожиданно. Есть бэкграунд за всеми этими событиями.
Я начал это обсуждать откровенно на многих известных каналах, медиплатформах, информационных центрах, потом – через свои съемки прямо с Донбасса, с помощью своих статей дал немалое количество сведений – и уже люди начали понимать, что не просто так (начали СВО – Ред.), что были причины.
Параллельно другой процесс шел, мы помним, что Турция и Россия в то время начали сближаться. Появились новые площадки сотрудничества. Обе стороны Черноморского пространства во многих сферах начали очень быстро сближаться, начали сотрудничать. Такого давно не было.
Мы помним, что Турция с первых дней противостоит санкциям – и до сих пор, надеемся. Турция открыла свое воздушное пространство, экономическое, торгует с Россией полноценно. И многие турецкие граждане начали думать больше о том, что национальные интересы Турции лежат в одной плоскости с Россией, а не с Украиной, если окончательно надо убрать одну из сторон.
И не только из экономических причин, в том числе, это связано с геополитическими, стратегическими мотивами. Народ все больше и больше начал видеть, понимать, что действительно быть с Россией лучше и это неизбежно в этом большом пространстве.
– Однако "Байрактары" регулярно поставляются на Украину и используются против Донбасса, против России. Как быть с компаниями, с военно-промышленным комплексом? В какой-то момент Турции придется от них отказаться?
– Честно говоря, ожидаемый вопрос. Прежде всего, хочу подчеркнуть, что "Байрактар" – это государственная компания, и немаловажно, что те (БПЛА – Ред.), которые они поставили до сих пор или поставляют – не в рамках подарков…
Мы знаем, что часть западных вооружений поставлены (Киеву – Ред.) в качестве подарка, просто так, точно не в рамках торговли. "Байрактар", насколько мне известно – с самого начала они только торгуют.
Что касается того, что они продолжают (поставки – Ред.) или будут пересматривать – продолжать или прекратить? Я не знаю, сложно предполагать. Я не представитель этой компании, не представитель турецкой власти, поэтому ничего не могу сказать за них.
Учитывая сотрудничество и сближение России с Турцией, наверное, это составляет немножко противоречивые пункты, это очевидно. Поэтому желательно, чтобы этого не было – я со своей точки зрения говорю. Но турецкая власть может иметь другое решение. В определенной степени возможно повлиять на эту компанию.
– Турция старается быть посредником и в зерновой сделке, и в обменах, и в переговорах между Россией и Украиной. Реджеп Тайип Эрдоган предлагает свою роль в качестве посредника по разным вопросам. Здесь возможность законодательно ограничить поставки, или объявить свой нейтралитет в отношении данного вопроса – и быть посредником.
– В этом плане у меня критика по отношению к нашим турецким властям. Мы помним переговоры на стамбульской площадке, когда несколько сторон встречались. Но, кроме того, что предоставить площадку, турецкая сторона ничего не делала.
Одновременно турецкая сторона могла бы более серьезно и полноценно подготовиться перед этим, чтобы максимально стараться убедить обе стороны действительно найти какой-либо компромисс. Мы знаем, что был шанс в то время на то, чтобы как можно скорее прекратить боевые действия.
Это объективный факт – турецкая сторона этого не делала. Только – "пожалуйста, встречайтесь на нашей земле, мы предоставляем возможность", а больше ничего. На самом деле они могли бы это сделать.
