https://ukraina.ru/20220924/1039000357.html
Василий Александров: Каждый ребенок в Мариуполе может рассказать, как на его глазах кого-нибудь убили
Василий Александров: Каждый ребенок в Мариуполе может рассказать, как на его глазах кого-нибудь убили - 24.09.2022 Украина.ру
Василий Александров: Каждый ребенок в Мариуполе может рассказать, как на его глазах кого-нибудь убили
Украина.ру, 24.09.2022
2022-09-24T12:16
2022-09-24T12:16
2022-09-24T12:16
интервью
эксклюзив
дети
донбасс
эвакуация
мариуполь
донецк
горловка
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/17/1039007114_68:12:882:470_1920x0_80_0_0_a89e411df855253bd46b9123581937d5.jpg
Дети из Донбасса говорят о своей жизни и о войне совсем как взрослые, но с невероятной детской непосредственностью, утверждает директор благотворительного фонда "Руспомощь" Василий Александров, который заботится о детях из Мариуполя, Донецка, Горловки, и других многострадальных городов Донбасса.Об этом он рассказал в интервью Украина.ру.– Василий, ваш фонд занимается помощью детям в Донбассе, помогает выезжать им на безопасные территории. Расскажите, пожалуйста, как организован процесс? Детям из каких городов вы помогали спастись?– Здесь можно говорить вот о чем: было восемь лет неопределенной ситуации, когда бомбили и прилетало по окраинам, серым зонам, прифронтовым районам и по окраинам Донецка, как центрального города. Я буду говорить о Донецкой Народной Республике, потому что в Луганской мы тоже помогаем, но, все-таки, больше работаем по ДНР. Сам я – член землячества Донбасса.Мы постоянно вывозили оттуда детей, каждое лето у нас приезжали группы, но они, в основном были профориентированы, то есть для того, чтобы дать путевку в жизнь: юные спортсмены, кадеты, творческие деятели. Это и Горловская школа искусств, и кадетский корпус имени Захарченко (Александр Захарченко – прошлый глава республики, герой ДНР – ред.), и лицей Берегового (военный лицей – ред.), и сотая школа, боксерский клуб имени Александра Невского, борцовский клуб Ильи Муромца.География была достаточно обширная – от Горловки до Донецка, группы, как правило, были сборные. Мы заранее планировали им программу – мероприятия, встречи, интеграция с московскими и подмосковными школами, фестивали. Была нормальная, спокойная работа, пока не началась вот эта стадия, более активная.Когда начались активные боевые действия, получилось так, что и на освобожденных территориях дети попали под огонь, и пережили тот нечеловеческий ужас, который нужно было компенсировать нашей любовью, прежде всего. Только так можно исцелить потрясение, которое произошло у детей.Конечно, были и мариупольские дети, Дмитрий Исаенко (организатор движения "Марш мира – детям Мариуполя" – ред.) именно это направление взял на себя, потому что он родом из Мариуполя. Его неукротимая энергия позволила совершить невозможное – вывозить детей в тех условиях, которые там были…– Во время боевых действий?– Да, фактически во время боевых действий. То есть, боевые действия были уже на исходе, но город все-равно был неспокойный. Вывозили в Смоленскую область, Подмосковье, Таганрогский район. И параллельно у нас шли группы из других обстрелянных районов: Новолуганское, Гольмовский, Петровский район, Куйбышевский район, Кировский район. Мы уже где-то с апреля начались вывозить их, куда можно было. Мы старались найти более безопасные варианты, чтобы автобусы под обстрел не попали, потому что было и такое: как только мы объявляли место автобуса, рядышком прилетало. Поэтому мы место дислокации вывоза детей никогда не говорили.– Безопасность обеспечивают военные?– Нам очень помогает Народная Милиция. Мамы с детьми, вдовы, появилось много вдов, потому что пошли потери, появились люди, у которых просто нет жилья, которые в военных частях жили... И мы нашли понимание с Народной Милицией. Мамы, которые с детьми едут, они берут под опеку, под свою доверенность других детей, которые остались без родителей.И наше счастье, что у нас есть такие друзья в Таганрогском районе: санаторий-профилакторий "Звезда", "Водник" и "Спутник". Сейчас они получили статус ПВР (пункт временного размещения беженцев – ред.) и он позволяет быстрее решать эти проблемы, взять больше детей и мам, вдов, бабушек и дедушек.Мы там получили все что можно – прекрасное отношение, понимание, замечательную еду. Тем более, лето, солнце, там замечательный берег Азовского моря. И туда мы начали регулярно завозить группы детей. От месяца до трех месяцев они там находятся. Рядышком еще "Ромашка" находится, и у нас там тоже были дети. Но там более строгие условия, дисциплина, на море можно ходить только строем.– Бывало ли такое, что родители детей, которых вывозили в санатории, в этот момент по каким-то причинам были на территориях, подконтрольных киевскому режиму?– Конечно, такое тоже есть, было, особенно в освобожденных районах. Если смотреть на Донецкую Народную Республику – то она неоднозначная. Есть городска агломерация Донецкая – туда входят Донецк, Макеевка, Харцызск, Ясиноватая. И каждый из этих городов находился в разных условиях восемь лет. Центр Донецка – они, например, войну видели мало. То есть, они знали, что идет война, но сами не очень ее видели. А на окраинах и в прифронтовых районах дети постоянно под обстрелами находились.В Горловке одна девочка мне рассказывала, как она ноты изучала под пулеметными и автоматными очередями, прилетами. И она все эти звуки переложила на ноты и играла на пианино. Это Горловская школа искусств, они в мае выехали, приехали в "Звезду". Там они выразили желание выступать перед другими детьми, и они ездили по Ростовской области, по ПВРам, по беженцам и выступали. Потом они побывали в "Орленке", так что у них, слава Богу, такое счастливое лето оказалось.И вот сейчас, 26-го, выедет еще 150 человек, и того, получится, мы приближаемся к тысяче детей, если не больше. Постоянно приходят просьбы, мне звонят на мобильный: "Я - мама с детьми, помогите, пожалуйста, выехать" и нам очень помогает наш координатор в Донецке – Елена "Багира". И в Народной Милиции у нас тоже есть свой координатор – Татьяна, - так что, мы выстроили эту систему.– Как реагируют дети? Они не боятся волонтеров, сотрудников пансионата?– По-разному, вы знаете. У нас в Москве был случай: дети куда-то в метро поехали, что-то грохнуло, и они даже присели, они подумали, что взорвалось что-то. Или те же мариупольские, которые прошли через штурм и ад, или те дети, которые сидели в подвалах в Новолуганском. Они другой жизни не видели и привыкли, они просто не знают другую жизнь.Детская психика она чем хороша? Она подвижна, она стремится к лучшему. Поэтому, с заботой и любовью они быстро отходят, становятся другими. Поначалу они зажатые, а потом открываются, и все нормально.– Волонтеры – обычные люди из России?– Больше, конечно, местные, донецкие. Но к нам периодически подключаются, особенно здесь, в Москве, когда дети приезжают в Подмосковье. Звонят, предлагают помощь. Особенно, люди воцерковленные, приобщенные и православные, они сами находили нас и очень много помогали. Конечно, каждый, у кого душа не черствела, хочет внести свою маленькую лепту в это.Каждый из этих детей может рассказать, как на его глазах кого-то убили, кого-то засыпало, и эти истории они рассказывают с такой детской непосредственностью, как будто ты фильм смотришь. Они все очень повзрослевшие. Я общаюсь с детьми, они же рассказывают наперебой, как они пережили то, что пережили. Но, при этом при всем, абсолютно нормальные дети. И рассказывают, как будто бы это происходило не с ними.Та же Горловская школа искусств: у них занятия не прекращались ни разу за эти восемь лет, ни разу. И во время обстрелов они думали – не подвергаем ли мы детей опасности? Но родители сказали: "Мы каждый день так живем, что же делать".Потом боксерский клуб Александра Невского – ребята из Петровского района. Я туда приехал, зашел на территорию, и там учительница Светлана – когда бабахает, она немного приседает, а глаза у нее мокрые. Потому что уже все, все выплакали, что было. В здании девять дырок – в крыше, в стене, то есть они целенаправленно в школу (спортивную – ред.) били. Понятно, что там школа, там нет военных, ничего, и все-равно туда прилетает и девять пробоин при мне было.Скажу для чего еще мы это делаем: образ России, как таковой. Либо это злая масса, как им внушали, черная злая масса, либо это светлые, добрые люди, и дети это чувствуют.Вот мы ехали по Запорожской области в сторону Мариуполя, детишки выбегают, машут руками. Я часто останавливаюсь, и всегда беру с собой пакет конфет. Потому что, ну невозможно на них смотреть, они всегда такие интересные, открытые ребята. Они понацепляли себе уже буквы Z.Есть еще монастырь, которому мы помогаем, Николо-Васильевский, это Волновахский район. Туда небезопасно ездить, потому что можно не вернуться – там дорога простреливаемая, и еще бьют по монастырю. Особенно. В последнее время, как не в себе по монастырю бьют. И там матушка рассказывала, что когда пришли наши – российские военные и из ДНР, ребята понашивали себе из картона каски, бронежилеты, прицепили буковки Z, и они уже играют в русских против фашистов.Это же дети, им никто не внушает. Они просто сами все чувствуют. А ведь могли принять любую форму – затаиться, озлобиться, проявить совершенно другие качества, но они открыто и искренне играют в русских.По дороге разговорились тоже со славным мальчишкой, я его спрашиваю:- Как живете?- Нормально.- А купались в этом году?- Нет, там же все заминировано.Вот тебе пожалуйста, у детей заминированное лето. В этом мотивация. Не важно, сколько у нас – 500 или 1000, это капля в море от всего количества детей, но они уже начинают получать другой заряд, ретранслировать, что мир гораздо светлее и есть нормальное детство.
https://ukraina.ru/20220917/1038829213.html
донбасс
мариуполь
донецк
горловка
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, эксклюзив, дети, донбасс, эвакуация, мариуполь, донецк, горловка
Дети из Донбасса говорят о своей жизни и о войне совсем как взрослые, но с невероятной детской непосредственностью, утверждает директор благотворительного фонда "Руспомощь" Василий Александров, который заботится о детях из Мариуполя, Донецка, Горловки, и других многострадальных городов Донбасса.
Об этом он рассказал в интервью Украина.ру.
– Василий, ваш фонд занимается помощью детям в Донбассе, помогает выезжать им на безопасные территории. Расскажите, пожалуйста, как организован процесс? Детям из каких городов вы помогали спастись?
– Здесь можно говорить вот о чем: было восемь лет неопределенной ситуации, когда бомбили и прилетало по окраинам, серым зонам, прифронтовым районам и по окраинам Донецка, как центрального города. Я буду говорить о Донецкой Народной Республике, потому что в Луганской мы тоже помогаем, но, все-таки, больше работаем по ДНР. Сам я – член землячества Донбасса.
Мы постоянно вывозили оттуда детей, каждое лето у нас приезжали группы, но они, в основном были профориентированы, то есть для того, чтобы дать путевку в жизнь: юные спортсмены, кадеты, творческие деятели. Это и Горловская школа искусств, и кадетский корпус имени Захарченко (Александр Захарченко – прошлый глава республики, герой ДНР – ред.), и лицей Берегового (военный лицей – ред.), и сотая школа, боксерский клуб имени Александра Невского, борцовский клуб Ильи Муромца.
География была достаточно обширная – от Горловки до Донецка, группы, как правило, были сборные. Мы заранее планировали им программу – мероприятия, встречи, интеграция с московскими и подмосковными школами, фестивали. Была нормальная, спокойная работа, пока не началась вот эта стадия, более активная.
Когда начались активные боевые действия, получилось так, что и на освобожденных территориях дети попали под огонь, и пережили тот нечеловеческий ужас, который нужно было компенсировать нашей любовью, прежде всего. Только так можно исцелить потрясение, которое произошло у детей.
Конечно, были и мариупольские дети, Дмитрий Исаенко (организатор движения "Марш мира – детям Мариуполя" – ред.) именно это направление взял на себя, потому что он родом из Мариуполя. Его неукротимая энергия позволила совершить невозможное – вывозить детей в тех условиях, которые там были…
– Во время боевых действий?
– Да, фактически во время боевых действий. То есть, боевые действия были уже на исходе, но город все-равно был неспокойный. Вывозили в Смоленскую область, Подмосковье, Таганрогский район. И параллельно у нас шли группы из других обстрелянных районов: Новолуганское, Гольмовский, Петровский район, Куйбышевский район, Кировский район.
Мы уже где-то с апреля начались вывозить их, куда можно было. Мы старались найти более безопасные варианты, чтобы автобусы под обстрел не попали, потому что было и такое: как только мы объявляли место автобуса, рядышком прилетало. Поэтому мы место дислокации вывоза детей никогда не говорили.
– Безопасность обеспечивают военные?
– Нам очень помогает Народная Милиция. Мамы с детьми, вдовы, появилось много вдов, потому что пошли потери, появились люди, у которых просто нет жилья, которые в военных частях жили... И мы нашли понимание с Народной Милицией. Мамы, которые с детьми едут, они берут под опеку, под свою доверенность других детей, которые остались без родителей.
И наше счастье, что у нас есть такие друзья в Таганрогском районе: санаторий-профилакторий "Звезда", "Водник" и "Спутник". Сейчас они получили статус ПВР (пункт временного размещения беженцев – ред.) и он позволяет быстрее решать эти проблемы, взять больше детей и мам, вдов, бабушек и дедушек.
Мы там получили все что можно – прекрасное отношение, понимание, замечательную еду. Тем более, лето, солнце, там замечательный берег Азовского моря. И туда мы начали регулярно завозить группы детей. От месяца до трех месяцев они там находятся. Рядышком еще "Ромашка" находится, и у нас там тоже были дети. Но там более строгие условия, дисциплина, на море можно ходить только строем.
– Бывало ли такое, что родители детей, которых вывозили в санатории, в этот момент по каким-то причинам были на территориях, подконтрольных киевскому режиму?
– Конечно, такое тоже есть, было, особенно в освобожденных районах. Если смотреть на Донецкую Народную Республику – то она неоднозначная. Есть городска агломерация Донецкая – туда входят Донецк, Макеевка, Харцызск, Ясиноватая. И каждый из этих городов находился в разных условиях восемь лет. Центр Донецка – они, например, войну видели мало. То есть, они знали, что идет война, но сами не очень ее видели. А на окраинах и в прифронтовых районах дети постоянно под обстрелами находились.
В Горловке одна девочка мне рассказывала, как она ноты изучала под пулеметными и автоматными очередями, прилетами. И она все эти звуки переложила на ноты и играла на пианино. Это Горловская школа искусств, они в мае выехали, приехали в "Звезду". Там они выразили желание выступать перед другими детьми, и они ездили по Ростовской области, по ПВРам, по беженцам и выступали. Потом они побывали в "Орленке", так что у них, слава Богу, такое счастливое лето оказалось.
И вот сейчас, 26-го, выедет еще 150 человек, и того, получится, мы приближаемся к тысяче детей, если не больше. Постоянно приходят просьбы, мне звонят на мобильный: "Я - мама с детьми, помогите, пожалуйста, выехать" и нам очень помогает наш координатор в Донецке – Елена "Багира". И в Народной Милиции у нас тоже есть свой координатор – Татьяна, - так что, мы выстроили эту систему.
– Как реагируют дети? Они не боятся волонтеров, сотрудников пансионата?
– По-разному, вы знаете. У нас в Москве был случай: дети куда-то в метро поехали, что-то грохнуло, и они даже присели, они подумали, что взорвалось что-то. Или те же мариупольские, которые прошли через штурм и ад, или те дети, которые сидели в подвалах в Новолуганском. Они другой жизни не видели и привыкли, они просто не знают другую жизнь.
Детская психика она чем хороша? Она подвижна, она стремится к лучшему. Поэтому, с заботой и любовью они быстро отходят, становятся другими. Поначалу они зажатые, а потом открываются, и все нормально.
– Волонтеры – обычные люди из России?
– Больше, конечно, местные, донецкие. Но к нам периодически подключаются, особенно здесь, в Москве, когда дети приезжают в Подмосковье. Звонят, предлагают помощь. Особенно, люди воцерковленные, приобщенные и православные, они сами находили нас и очень много помогали. Конечно, каждый, у кого душа не черствела, хочет внести свою маленькую лепту в это.
Каждый из этих детей может рассказать, как на его глазах кого-то убили, кого-то засыпало, и эти истории они рассказывают с такой детской непосредственностью, как будто ты фильм смотришь. Они все очень повзрослевшие. Я общаюсь с детьми, они же рассказывают наперебой, как они пережили то, что пережили. Но, при этом при всем, абсолютно нормальные дети. И рассказывают, как будто бы это происходило не с ними.
Та же Горловская школа искусств: у них занятия не прекращались ни разу за эти восемь лет, ни разу. И во время обстрелов они думали – не подвергаем ли мы детей опасности? Но родители сказали: "Мы каждый день так живем, что же делать".
Потом боксерский клуб Александра Невского – ребята из Петровского района. Я туда приехал, зашел на территорию, и там учительница Светлана – когда бабахает, она немного приседает, а глаза у нее мокрые. Потому что уже все, все выплакали, что было. В здании девять дырок – в крыше, в стене, то есть они целенаправленно в школу (спортивную – ред.) били. Понятно, что там школа, там нет военных, ничего, и все-равно туда прилетает и девять пробоин при мне было.
Скажу для чего еще мы это делаем: образ России, как таковой. Либо это злая масса, как им внушали, черная злая масса, либо это светлые, добрые люди, и дети это чувствуют.
Вот мы ехали по Запорожской области в сторону Мариуполя, детишки выбегают, машут руками. Я часто останавливаюсь, и всегда беру с собой пакет конфет. Потому что, ну невозможно на них смотреть, они всегда такие интересные, открытые ребята. Они понацепляли себе уже буквы Z.
Есть еще монастырь, которому мы помогаем, Николо-Васильевский, это Волновахский район. Туда небезопасно ездить, потому что можно не вернуться – там дорога простреливаемая, и еще бьют по монастырю. Особенно. В последнее время, как не в себе по монастырю бьют. И там матушка рассказывала, что когда пришли наши – российские военные и из ДНР, ребята понашивали себе из картона каски, бронежилеты, прицепили буковки Z, и они уже играют в русских против фашистов.
Это же дети, им никто не внушает. Они просто сами все чувствуют. А ведь могли принять любую форму – затаиться, озлобиться, проявить совершенно другие качества, но они открыто и искренне играют в русских.
По дороге разговорились тоже со славным мальчишкой, я его спрашиваю:
- А купались в этом году?
- Нет, там же все заминировано.
Вот тебе пожалуйста, у детей заминированное лето. В этом мотивация. Не важно, сколько у нас – 500 или 1000, это капля в море от всего количества детей, но они уже начинают получать другой заряд, ретранслировать, что мир гораздо светлее и есть нормальное детство.
