— Фаина, как ты оцениваешь сегодняшнюю обстановку в Луганске?
— На мой взгляд, обстановка в Луганске достаточно напряжённая. Да, сейчас Луганск не подвергается постоянным обстрелам, но все мы видим, что происходит совсем рядом. У многих есть родственники и друзья в обстреливаемых сейчас городах. Всё это очень страшно.
— Как от политики украинских властей пострадала твоя семья?
— К счастью, никто из моих близких не погиб в этой войне. Но это не означает, что всё прекрасно. Из-за обострения конфликта и ситуации с «Миротворцем» нам с братом пришлось сменить школу и уйти на дистанционное обучение. Да и я прекрасно понимаю, что после того, как меня назвали врагом Украины, и моя жизнь, и жизни родных находятся в постоянной опасности.
— Мне кажется, больше всего об угрозе Донецку и Луганску говорят разрушения наших городов в 2014-2015 годах. Хоть многие и не верят в то, что Украина способна обстреливать некогда свои города, но я всегда в таких случаях прошу вспомнить авианалёт на Луганск. Это был именно украинский самолёт, применивший неуправляемые снаряды в центре крупного города, который власти Украины считали своим. Этим всё сказано.
— Как ты считаешь, какие цели преследовал киевский режим?
— Анна, мне сложно сказать, я же не политик и что тогда было у них в головах — не знаю. Для этого нужно помнить и знать, из-за чего все началось и что этому предшествовало. Так что такой вопрос — больше к взрослым, а не ко мне. Так же как и большинство людей, я могу только прочитать свидетельства очевидцев.
— Как ты считаешь, почему на Западе игнорируют свидетельства о военных преступлениях ВСУ и нацбатов?
— Думаю, просто потому, что это неудобно для них. Придется признавать, что в случившемся есть и их доля вины, а это немного не вяжется с идеальным образом невинных овечек. Проще обвинить во всем Россию.
— Фаина, как ты считаешь, чем окончится спецоперация на Украине?
— Рано или поздно в любом случае всё закончится миром. Это неизбежно. Вопрос только в том самом «рано» или «поздно», и сколько мирных жителей при этом пострадает, сможет ли правительство Украины сделать всё возможное, чтобы обезопасить жизни людей. Но, к сожалению, за восемь лет мы все поняли, что люди для властей Украины ничего не значат.
— Самый главный урок, мне кажется, в том, что у фашизма нет национальности и с ним нельзя договариваться. Мои друзья-журналисты из Киева пытались остановить кровопролитие в Донбассе, призывали к прекращению войны, но сейчас вынуждены скрываться от СБУ и украинских националистов. Слова тут уже бессильны, к сожалению, и приходится действовать жёстко.
— Фаина, что бы ты сказала сегодняшним украинским школьникам, если бы у тебя была возможность к ним обратиться?
— Я бы хотела им сказать, чтобы они держались и не отчаивались. Я же знаю, что такое война, и прекрасно их понимаю. Верьте, скоро всё закончится и вновь будет тихо. Мир обязательно наступит.
— Расскажи о своих чувствах 22 и 24 февраля, когда признали Республики Донбасса и началась специальная операция.
— Конечно же, когда признали республики, я была рада, хоть и понимала, что война еще не окончена. Со специальной операцией немного сложнее. Радоваться такому, как по мне, странно, но она была необходима. Нужно понимать, что необходимые действия не всегда вызывают счастье и всеобщее восхищение, но без них ещё хуже, пусть это видно не сразу и не всегда очевидно. Даже не представляю, насколько тяжело принимать подобные решения.
