В те времена Южная Корея во многом напоминала современную Украину. Эта страна, созданная по итогам кровавой гражданской войны, полностью зависела от США, которые разместили на ее территории военные базы с ядерным оружием — чтобы угрожать Советскому Союзу и КНР.
Естественно, Вашингтон признавал Республику Корея демократическим государством, однако ее ранняя история на самом деле представляла собой череду непрерывных переворотов, которые приводили к власти ультраправых диктаторов.
Одним из них и был Чон Ду Хван, который закончил американскую разведшколу, изучая курс ведения психологической войны, сотрудничал с ЦРУ, участвовал в американской агрессии во Вьетнаме. А потом устроил в Южной Корее военный переворот и установил жестокий авторитарный режим. При этом, корейский диктатор отстаивал интересы чеболей — крупных финансово-промышленных корпораций. А они находились под контролем богатых семейных кланов, и целиком срослись с коррумпированным государственным аппаратом.
Постсоветские либералы любят поговорить о «корейском экономическом чуде», однако в его основе всегда лежала жесткая эксплуатация наемных работников, которые проводят жизнь прикованными к рабочему месту. Причем, это не художественная метафора, а прозаическая реальность, которая находит выражение в жутковатых статистических выкладках, свидетельствующих о положении корейского рабочего класса.
«По оценкам Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), самое большое количество часов в году по сравнению с другими странами работают жители Южной Кореи… Средняя продолжительность рабочей недели здесь составила около 49 часов (49,3). Это на 9 часов больше нормы, установленной местным законодательством.
Время, которое среднестатистический южнокорейский трудящийся проводит на работе за целый год, составляет 2570,6 часа. В среднем продолжительность рабочей недели в промышленности Южной Кореи составляет около 54 часов (в США — около 34). Многие предприятия работают шесть дней в неделю в две смены по 12 часов с тремя днями отпуска в год.
Работа по воскресеньям для корейцев норма. Как отмечал президент совместного предприятия Samsung — Hewlett-Packard Джордж Кобб, «южнокорейский рабочий работает дольше, более напряженно и более старательно, чем в какой-либо другой стране, где я бывал», — рассказывает об этом эксперт Вадим Бондарь.
Нужно понимать — дело не в каком-то особенном трудолюбии корейских работников, которые, на самом деле, любят отдыхать не меньше украинцев и россиян. У них не было выбора — ультракапиталистические чиновники, вроде украинской депутатки Галины Третьяковой, навязали им существование в безумном потогонном режиме. А военные диктаторы принуждали принимать эти правила игры, под угрозой смерти или ареста — потому что недовольных тут же записывали в коммунистические агенты.
Акции в защиту социальных и трудовых прав, которые организовывали в восьмидесятые корейские профсоюзы, в буквальном смысле, топили в крови. Во время правления Чон Ду Хвана армия систематически расстреливала рабочие забастовки и студенческие демонстрации, а мирный город Кванджу оцепили и зачистили в результате «антитеррористической операции», убив на месте сотни людей. И это было сделано под предлогом подавления вымышленного красного мятежа.
Диктатор Чон бросил в тюрьмы тысячи оппозиционеров, которых стандартно обвиняли в работе на Советский Союз или на «так называемую КНДР». Да, это знакомая для украинцев формулировка — потому что постмайдановская пропаганда во многом списала свой новояз с южнокорейского образца. А воинствующий антикоммунизм до сих пор является в Республике Корея чем-то вроде официальной идеологии. До такой степени, что в эту демократическую страну запрещается ввозить «аудио-, видео- и печатные материалы коммунистического содержания».
Корейские диктаторы саботировали мирные переговоры и никогда не хотели мира с Пхеньяном — потому что существование в режиме вечной войны с «агрессором» помогало им в борьбе с внутренними врагами. Но главное, противостояние с КНДР служило поводом для размещения американского военного контингента, который являлся главным источником власти для деятелей вроде диктатора Чона. А американские партнеры меньше всего заинтересованы в разрядке на Дальнем Востоке, предпочитая использовать Корейский полуостров в качестве своего плацдарма.
Чон Ду Хван мог делать в «свободной» Корее все, что захочет — потому что США поддерживали и покрывали все его преступления, действуя по принципу «Sí, es un hijo de puta, pero es nuestro hijo de puta — «Да, это с*кин сын, но это наш с*кин сын». Он каждый день упражнялся в ненависти к коммунизму, и услужливо поддерживал антисоветскую политику Вашингтона, объявляя Республику Корея надежным цивилизационным щитом против красной угрозы. И эта риторика практически ничем не отличалась от нынешних высказываний украинского политического истеблишмента.
Конечно, за минувшие тридцать лет в Республике Корея произошли определенные перемены. Корейское общество до некоторой степени демократизировалось, с территории страны вывезли ядерное оружие США, военные диктаторы получили серьезные приговоры. Сам Чон Ду Хван был осужден за вооруженный заговор, коррупцию и массовые убийства граждан. Эти преступления были столь велики, что Чона приговорили к расстрелу — но потом помиловали, присудив ему в итоге пожизненный срок.
Однако наследие диктаторских режимов по-настоящему не изжито — до тех пор, пока Республика Корея находится в состоянии войны с северными соседями и зависит от внешнеполитического курса США, которые сохраняют на ее территории свои базы.
Но главное, корейская общество до сих пор страдает от жесткой социальной дискриминации, и это вызывает растущее недовольство у нового поколения. Люди не хотят существовать в режиме вечного трудового рабства и критикуют коррумпированную финансовую олигархию. А это находит выражение в блистательных фильмах «новой корейской волны», которые смотрят сегодня на всей планете — вроде оскароносной ленты «Паразиты» и сериала «Игра в кальмара».
А это является хорошим уроком для Украины, где пытаются построить что-то вроде диктаторской, милитаристской, ультрарыночной Кореи эпохи восьмидесятых.
